243. Чтобы не пришлось лгать, поступай всегда достойным образом.
244. Очень хорошее и полезное дело — научиться распознавать с помощью искусства, разума и обычаев ошибки других людей, поэтому если увидишь соседа в нужде, то помни наперед, что и с тобой может случиться то же самое по той же причине.
245. Всегда, когда оформляешь какую-нибудь карту у нотариуса, имей с собой тетрадь[253] и запиши в нее сверху день, когда это происходит, имя нотариуса, который составляет карту, имена свидетелей, почему и с кем ты вступаешь в сделку. Это необходимо, поскольку у твоих детей может возникнуть нужда, при которой они смогут отыскать эту тетрадь и избегнуть многих случайных опасностей, проистекающих от дурных людей. На этот случай изготавливай также копию карты и держи ее у себя в кассе.
246. Когда покупаешь имение,[254] то запасись твердыми и надежными гарантиями и прежде всего получи согласие жены и детей[255] или других близких родственников, чтобы тебе не нести двойные убытки в случае смерти продавца.
247. Берегись игры и женщин пуще огня, ибо почти все неприятности порождаются ими. Ведь если ты проиграешь, то это прямой вред, а если выиграешь, то это будет не твое, и ты уже не сможешь вернуть это тем, у кого выиграл, в лучшем случае — отдать Богу. А пользуясь вышеназванными женщинами, ты потеряешь и твою честь, и твои деньги. Но если уж припала тебе необходимость воспользоваться ими, то поторопись заплатить и удалиться. Боже упаси тебя оказывать доверие этим женщинам или предоставлять им кредит, ибо вскоре они пожелают вдвойне. Остерегайся влюбиться в кого-либо из-за умильного лица и являемой ею благожелательности, поскольку вся эта приветливость предназначена не для тебя, а для твоих денег. Единственный признак распознавания, любит тебя женщина или нет, это если она дает тебе свои деньги или драгоценные вещи, ибо они все жадны по своей природе. И если они отступают от своей природы, то только по двум причинам: во-первых, чтобы вытянуть побольше разных вещей и денег из тебя, во-вторых, из-за любви, которую ты им внушаешь. Не давай поэтому женщинам слишком много, чтобы не остаться в дураках и не потерять своего.
248. Прекрасная вещь — здоровье, и поэтому, хотя ты и здоров, берегись всего, что может нанести здоровью вред, ибо здоровье — это наибольшее сокровище. Если же ты заболеешь, тотчас же устрой все свои дела: исповедуйся, причастись, составь завещание, даже если ты уверен в том, что выздоровеешь. Делай это на тот случай, что тебе может стать хуже, и сделать это ты уже будешь не в состоянии. Великая опасность для твоей души и тела, когда ты болен, состоит в том, чтобы говорить: "Сделаю все необходимое завтра", ибо много было больных, которые не предполагали, что состояние их могло ухудшиться, а потом теряли и речь, и слух, и сознание. Не уподобляйся им: устрой, насколько возможно, все свои дела, и воспари душой к Богу.
249. Не будь жадным и ленивым, если речь идет о твоем здоровье, а также здоровье друзей и родственников. Сделай все, что только можно. Если у тебя больные в доме, не покидай их, служи им и помогай до самой смерти, ибо Бог сказал: "Помогай себе, и я тебе помогу". Если веришь, что тебе помогут хорошие врачи и лекарства, молитвы и милостыня, используй все это, и в один прекрасный миг скажется результат. Никогда не приходи в отчаяние, если заболеешь, имей надежду на выздоровление, и это спасет тебя.
П.Ю. Уваров
ШКОЛА И ОБРАЗОВАНИЕ НА ЗАПАДЕ В СРЕДНИЕ ВЕКА
(и вновь возвращение к началу: исторический очерк вместо послесловия)
Люди средневековья в школах, как правило, не обучались. К жизни их готовили в семье. Крестьяне, составлявшие подавляющее большинство населения, приучали детей к труду сызмальства. Ремесленник передавал наследнику секреты своего мастерства. Купец рано начинал брать сыновей и племянников в свои опасные поездки. Рыцарь сам обучал сына верховой езде, открывал хитрые, только ему известные боевые приемы. Детей могли отдавать "в люди" для овладения мастерством, но и тогда обучение менее всего походило на нашу школу. Юный паж в свите знатного сеньора считался его домочадцем, членом семьи. Ремесленник, бравший мальчика в ученье, обязывался быть к нему строгим, но справедливым, как к своему сыну.
В средние века, конечно, было немало учебников, написанных как античными, так и средневековыми авторами. Они излагали законы военного искусства, рассказывали, как правильно вести счетные книги, как оформлять сделки, были в них советы, как воспитывать девочек, были ремесленные рецепты, были трактаты по земледелию. К концу средневековья таких книг стало довольно много.
Но никому бы не пришло в голову, что чему-нибудь можно действительно выучиться, обходясь без советов и затрещин родителей или наставников. И что могут существовать школы, где обучают таким житейским делам и ремеслам, да еще и по книгам, И что подготовка к жизни практической и есть «образование». Это могло называться как угодно: «делом», "мастерством", может быть, «искусством», "искушенностью".
Но «образованность», достижение «знаний», "мудрости" были чем-то совсем иным. Образование называлось «literas», образованные люди — «literati». Это слово указывало на связь понятия с книгой, текстом, писанием, в первую очередь Священным Писанием. Впрочем, и остальные книги представлялись отчасти связанными с божественным, святым знанием. Книги учили самой главной науке — спасению души. Так думали почти все. Но только владея латынью, человек мог читать Писание, мог достичь подлинных знаний. И всегда находился мудрец, который вспоминал о святой простоте, о том, что Бога не найти в книгах философов, что его можно созерцать, лишь уединившись в пустыне, творя молитву. Мало кто следовал таким призывам, хотя их выслушивали с большим интересом. Отчасти потому, что сами мудрецы эти были превосходно образованны, знали "literas".
Мы говорим — "образованный человек", но в средние века сказали бы — «клирик», человек Церкви. Клирики во всем отличались от прочих людей. Они и одевались по-другому, и тонзуру на макушке выбривали, им запрещалось жениться, проливать кровь, торговать. Они были ближе к Богу, обладая магической силой свершать таинства, претворяя вино в кровь, а хлеб — в плоть Господню.
Много острили по поводу монаха-обжоры, жадного попа, продажного Рима. Но духовное сословие до самого конца средневековья почиталось самым важным в обществе: ведь без их молитв не было бы ни небесного покровительства королевству, ни спасения души каждого человека. А что могло быть важнее?
Семьи у клириков не было, знания не передавались от отца к сыну: чтобы стать клириком, надо было учиться, надо было получить образование, как сказали бы мы теперь. Иначе говоря, наши современные университеты, гимназии, школы уходят своими корнями в средневековье. Они — прямые потомки тех заведений, что были созданы для подготовки священников и монахов.
Клирик должен был знать и уметь немало. Он обязан был читать хотя бы Псалтирь — основную богослужебную книгу, а для этого нужно было знать латинскую грамматику. Он должен был нести слово Божие прихожанам, наставляя их, для этого была необходима риторика — искусство красноречия. Ему нужно было правильно организовать церковные песнопения, для этого требовалось знать музыку. Без арифметики и астрономии нельзя было правильно исчислять дни Пасхи и прочих переходящих праздников, не имеющих постоянной даты и в каждый последующий год отмечающихся не в тот день, что в предшествующий. И, конечно, требовалось знание основных догматов веры. Аббату, канонику, епископу надо было знать много больше.
В средние века образованными становились и миряне — короли, аристократы, купцы, а к концу эпохи — медики, юристы, нотариусы. Но по-прежнему в сознании людей образованность оставалась в первую очередь уделом клириков. Даже в начале XV в. Кристина Пизанская, воздавая хвалу мудрому королю Франции Карлу V, писала: "Он был хороший клирик". На время учебы любой мирянин становился почти клириком. В Германии студентов так и называли: «полупопы». Студентов, как и священников, судил церковный суд, им запрещалось то же, что и клирикам. Школьным делом ведала церковь, и она стремилась сохранить эту власть до конца средневековья.
Итак, образование и школа были неразрывно связаны с верой и церковью. Это исключительно средневековая черта: в античную эпоху и в новое время все было иначе. Чтобы понять причины, нам следует вернуться в драматическую эпоху поздней античности и раннего средневековья. В последний, христианский, период своей истории, империя сохраняла в неприкосновенности античную систему образования. Ученик должен был овладеть ораторским искусством, классическим стилем письма, знать основы философии. В городах-муниципиях были публичные частные школы, в богатых семьях нанимали домашних учителей. Эта система кое-где, особенно в средиземноморских городах, сохранялась и после крушения империи. И если публичные школы исчезли довольно быстро, то у наследников римской аристократии продолжала оставаться традиция давать детям образование. Иногда им подражала и новая, германская, знать. При дворе варварских королей можно было найти ценителей античной поэзии. Церковь же наставляла людей в вере, раскрывала смысл Евангелия. Читать и писать люди учились в миру. К мудрости мирской, светской, «языческой» христианские мыслители относились с подозрением, а то и с открытой враждебностью.
