Ознакомительная версия.
Власть не может выиграть интеллектуально: что бы там ни писали некоторые странные люди о какой-то выдающейся креативности Суркова, в реальности все идеи, выдвигавшиеся властью, и тогда, и сейчас выглядят убого и жалко. В любой относительно свободной дискуссии даже лучшие провластные агитаторы обречены проигрывать (поэтому с некоторых пор никаких дискуссий на федеральных каналах не стало вовсе, а те, что остались, – чистой воды постановка).
Власть не может выиграть выборы честно – в нынешних условиях власть способна побеждать на выборах только в стерильных условиях (яркий пример – кампания по выборам Путина, когда ему не противостоял ни один реальный оппонент), а даже минимальная потеря контроля оборачивается электоральными провалами.
Тем не менее, у власти остается два ресурса, которые доступны оппозиции в крайне усеченном виде. И именно там, где можно применять их, власть неизменно добивается своих целей.
Во-первых, это насилие. Власть в любой стране мира, от Дании до Сомали, это прежде всего легальная возможность одних людей совершать насильственные действия в отношении других.
Разница лишь в количестве и качестве насилия, но главное – в обоснованности и обусловленности его применения. Российская власть, как и любая другая власть, имеет вполне легальное право применять насилие в ряде ситуаций.
Наивно было бы полагать, что какое-либо государство спокойно относится к идее группы лиц сменить власть насильственным способом. Специфика России в том, что вся энергия государства направлена не на обеспечение безопасности режима демократически сменяемой власти, а на обеспечение несменяемости правящей группировки. Тем не менее, даже если власть в государстве трижды тираническая или четырежды демократическая – она, несомненно, будет защищаться, обороняться и сопротивляться любой попытке себя свергнуть.
К сожалению, в современной России количество и качество насилия определяют не законы, а текущие потребности всей власти или отдельных ее представителей (вплоть до постового полицейского). Теоретически отдельный гражданин или сообщество граждан может противопоставлять государственному насилию какие-то свои силовые акции. В практическом смысле это и называется терроризм.
По этому поводу надо понимать простые вещи: какие бы иллюзии ни строили себе некоторые горячие головы, в современной ситуации государство всегда сильнее террористов и способно их нейтрализовать – рано или поздно.
Отдельно взятый гражданин может забаррикадироваться и отстреливаться от представителей власти, но конец очевиден: один человек всегда проиграет. Просто потому что на место одного убитого представителя власти будут посланы другие, а вот человек у себя один, и когда его убьют, то для него все закончится. Притом, что даже гибель в контртеррористической операции 1 000 сотрудников спецслужб не значит для государства практически ничего: на хорошие зарплаты придут новые ребята, им выдадут новую униформу и так далее. Между тем для любой, даже крупной террористической сети потеря хотя бы 100 бойцов – колоссальный ущерб, если не гибель. Опять же надо помнить, что в современных условиях конспиративные многочисленные организации технически невозможны, – их вычислят и уничтожат на дальних подступах.
Ситуация в Сирии наглядно доказывает вышесказанное: государство способно довольно долго и качественно сопротивляться даже массовому и открытому вооруженному сопротивлению, поддерживаемому извне!
Конечно, гражданская война (а массовое и географически распространенное вооруженное выступление граждан против представителей власти – это и есть гражданская война) в любом случае есть признак коллапса власти, поэтому переход государства к массовому террору против своих граждан – это все-таки крайняя мера.
Как бы ни хотелось некоторым, но никакого коллапса власти в России нет. Во всяком случае, государство как система распределяющих и карающих органов в России работает достаточно исправно и вполне способно за себя постоять. Более того, ему ничего и не угрожает.
Осмелюсь предположить, что кое-кому во власти силовой вариант столкновения с оппозицией очень нравится, – и отсюда навязывание обществу мифологии о том, что какие-то люди за деньги разведок готовят массовые беспорядки. Понятно же, что в случае реальных массовых беспорядков ответные меры вышли бы за все рамки разумного и все вопросы с оппозицией были бы закрыты на много лет: просто пересажали бы всех по законам чрезвычайной ситуации, вот и всё.
Но вернусь к сказанному выше: силовой вариант опасен для самой власти, потому что это последний рубеж. Ну и всегда есть страх, что если часть силовиков по каким-то причинам не захочет воевать с народом (см. Египет), то эскалация насилия может обернуться для власти самым неприятным образом (см. судьбу Каддафи и его режима).
Поэтому для путинской власти важнейшим и главным является второй ресурс – финансовый. И вот тут мы имеем крайне тяжелое положение.
К нашему счастью, пока власть не делает ставку на одно лишь насилие. Насилие применяется, но точечно и, возможно, с целью не столько достичь какого-то практического результата, а с целью запугать, поломать и, возвращаясь к теме статьи, ресурсно измотать своих оппонентов.
Сейчас мы плавно перейдем ко второму важнейшему ресурсу государства – финансам.
Разберем типичную ситуацию: государство при помощи своих силовых структур решило наказать Навального. В ситуации голого насилия – в стиле Гитлера и Сталина – его должны были бы просто арестовать и транспортировать в ближайший пункт ликвидации. В ситуации же ресурсного изматывания его подвергают следствию и суду.
Сколько стоит вся эта процедура государству? Во-первых, все вовлеченные в ее реализацию госслужащие получают неплохие деньги за свой труд. То есть они делают все это за зарплату, премии и так далее. Во-вторых, даже если для дополнительной стимуляции всех этих процессов требуются деньги, у государства их достаточно – поэтому будут и квартиры омоновцам, и премии прокурорам, а кроме того – непонятные листовки, и тучи ботов, и все что угодно.
Сколько стоит вся эта процедура частному лицу, Алексею Навальному? Адвокаты, переезды – это все стоит денег. Притом, что государство сделало все, чтобы минимизировать доходы этого конкретного частного лица.
По сути, государство предлагает всем желающим сыграть с ним очень специфический покер – с постоянно повышающимися ставками. Причем, повторюсь, финансовые возможности государства могут быть сопоставимы только с возможностями другого государства.
Предыдущая громкая ситуация – столкновение государства и миллиардера Ходорковского – показала, что у государства финансового ресурса больше, чем у любого миллиардера или даже их группы.
Финансовый ресурс, если вдуматься, важнее силового. Ибо ресурс насилия тоже можно пересчитать в финансовый: предположим, гражданин пришел на митинг, а там его сначала отдубасил омоновец, а потом его притащили в отделение полиции, он провел ночь в обществе бомжей и наркоманов, потом его отпустили, но завели дело и взяли подписку о невыезде (или вообще посадили в СИЗО). Сколько все это стоило государству? Ровно столько же, сколько оно заплатило бы омоновцу и сотрудникам полиции в спокойной ситуации (в крайнем случае можно выдать премии и даже квартиры, но ведь для бюджета РФ это песчинки). Посчитаем затраты частного лица: потери на лечение, потери времени – все это оборачивается потерей работы. При этом надо нанимать адвокатов и так далее.
Сколько бы миллионов ни собирали гражданские активисты, одним кивком головы государство российское способно швырнуть на другую чашу весов миллиарды и делать это снова и снова.
Насилие + Финансы = выборы
Главная форма защиты власти от общества – то, что почему-то все еще называется выборами.
За время правления Путина профанация этого процесса и его отчуждение от людей достигли непредставимых масштабов – непредставимых даже для мыслящей части общества, не говоря уже об обычных обывателях. Не будем разбирать все моменты, связанные с выборами, поговорим о значении ресурса на выборах.
Современная ситуация с выборами в России складывается так, что любое участие в них оборачивается прежде всего колоссальными финансовыми вложениями – колоссальными для частного лица или группы лиц.
Создание партии – это тоже вполне серьезные затраты. Даже самая маленькая партия требует создания и функционирования аппарата. А аппарат – это мощный потребитель финансов. В ситуации, когда аппарат создаваемой (или уже созданной) партии должен бороться с аппаратом государственных органов, перспективы вполне понятны: в итоге партия будет зарегистрирована (что еще не дает ничего в смысле реального участия в политике), но ценой невероятного напряжения всех ресурсов. В другой ситуации усилия огромного количества волонтеров и добровольных жертвователей могут быть уничтожены одним росчерком пера – игра-то идет по правилам и на площадке власти, которая совсем не заинтересована в организационном оформлении оппозиции.
Ознакомительная версия.
