Всего лишь три года спустя после II Вселенского собора, в 384 году правитель Максим, стремясь подчеркнуть свое православие, по навету врагов обвинил епископа Прискиллиана в ереси и казнил его. Против казни Прискиллиана решительно протестовали Амвросий и монах Мартин, который пользовался огромной популярностью на Западе. Мартин добивался аудиенции, протестовал, но все было тщетно: первый инакомыслящий погиб за свои убеждения от рук христианского палача.
Как мы помним, в 392 году император Феодосий окончательно запретил язычество. За отправление языческого культа как в храмах, так и в частном порядке были назначены штрафы и конфискации. Хотя при самом Феодосии эти законы применялись редко, позже они сыграли свою печальную роль.
Особенно остро стоял вопрос о языческих храмах. Разрушение и закрытие храмов вызывало сильное возмущение народа, который был христианизирован еще в очень малой степени. Знаменитый софист–язычник Либаний писал императору письма в защиту храмов, часто представлявших собой великолепные памятники искусства. При этом он не без оснований замечал: «На счет чужих бедствий роскошествуют те, которые, как они утверждают, угождают своему Богу бедностью».
Но все выступления оставались без ответа, как и протесты Мартина, заветы Григория Назианзина, и громовые проповеди Иеронима. Более того, в Александрии началась ожесточенная кампания насильственного искоренения язычества. Последним прибежищем старых культов был грандиозный храм Сераписа, при котором имелась знаменитая библиотека.
Феодосий, обеспокоенный процветанием этого центра языческой жизни, отдал распоряжение разрушить его. За дело взялся Александрийский епископ Феофил — одна из самых зловещих личностей в истории средневекового христианства, яркий пример фанатизма и нетерпимости в тогдашней государственной церкви. Его грубые издевательства над египетской религией привели в Александрии к открытому столкновению между христианами и язычниками, в ходе которых были многочисленные жертвы с обеих сторон. Христианские фанатики разрушили храм Сераписа и сожгли Александрийскую библиотеку — крупнейшую сокровищницу мировой культуры. Феофил торжествовал, выставляя на всеобщее обозрение статуи поверженных языческих богов.
И наконец, в союзе с византийским двором Феофил организовал бешеную травлю нового патриарха восточной столицы Иоанна Златоуста, роль которого в церковной жизни Византии сравнима с ролью блж.Иеронима в Риме.
Иоанн Златоуст (ок.347 — 407)
Иоанн родился в аристократической семье в Антиохии, где и провел большую часть жизни. Воспитанный благочестивой матерью, Иоанн рано полюбил уединение. Курс наук он проходил у знаменитого Либания, бывшего также учителем Василия Кесарийского, Григория Назианзина и Юлиана Отступника. Необыкновенная ясность мысли, острота ума, железная логика Иоанна сделали его любимым учеником Либания, который видел в Иоанне своего преемника. Однако талантливый юноша избрал иной путь. Крестившись в 21 год, он стал монахом.
Поначалу пламя веры увлекло Иоанна в пустынную местность, где он жил, добровольно перенося самые суровые лишения. Однако со временем взгляды Иоанна претерпели некоторые изменения. Он понял, что чрезмерный аскетизм нередко превращается в самоцель; впоследствии он писал: «Не говори мне: столько–то дней постился, того–то и того–то не ел, вина не пил, ходил в рубище. Но скажи нам, переменился ли твой сварливый нрав на незлобивый и твое бесчувствие на сострадание? Ибо когда душа полна злобою, что пользы в истощении тела?»
В Антиохию Иоанн вернулся с подорванным здоровьем. Но годы отшельничества не прошли для него даром. Он пришел в мир окрыленный, с несокрушимой волей, неспособной на компромиссы. И это внутреннее горение определяло в дальнейшем весь ход его жизни.
В Антиохии на Иоанна быстро обратили внимание и стали прочить ему блестящую духовную карьеру. Однако Иоанн, чувствуя, что еще недостаточно подготовлен к священническому сану, всячески сопротивлялся. Свои взгляды на роль пастыря в Церкви он изложил в сочинении «О священстве», где говорит о величайшей ответственности перед Богом, которая ложится на плечи иерея. Священник «должен знать все житейское не вращающихся в мире и вместе с тем должен быть свободен от всего более иноков, живущих в горах. Так как ему нужно обращаться с мужами, которые имеют жен, воспитывают детей, владеют слугами, обладают большими богатствами, исполняют общественные должности и облечены властью, то он (священник) должен быть разносторонен. Разносторонен, говорю, но не лукав, не льстец, не лицемер; должен иметь полную свободу и смелость, однако же, когда потребуют обстоятельства, должен уметь и приноровляться с пользою». Когда в 386 году Златоуст стал антиохийским пресвитером, он строго следовал этим правилам.
Великий проповедник, за что он и был прозван Златоустом, Иоанн главным образом толковал послания апостола Павла. Сохранилось около 640 проповедей на тему библейских рассказов, в которых особое внимание он уделял морально–практическим выводам.
Златоуст обладал необычайным даром владеть колоссальной аудиторией. Именно этот дар, соединенный с глубокой верой и твердыми нравственными принципами, в значительной степени обусловил возведение его на престол Константинопольского патриарха в 397 году. Однако даже Иоанн Златоуст, великий деятель Церкви, был порой не свободен от безрассудного гнева и нетерпимости. Так, Златоусту приписывается ряд проповедей, направленных против евреев, где он жестоко и несправедливо говорит о них и их вере. Эти проповеди сыграли немалую роль в будущей антиеврейской церковной политике, не имеющей ничего общего с учением Иисуса.
Тем временем против Иоанна, без устали обличавшего неправедность и коррупцию императорского двора и клира, ополчились буквально все высшие слои общества. Особенно усердствовали императрица Евдоксия и Александрийский патриарх Феофил. В 403 году они собрали церковный собор, который осудил Иоанна Златоуста в ереси, и его отправили в ссылку. Через некоторое время Златоуста вернули из ссылки, но вскоре он вновь лишился епископской кафедры и был снова сослан; через три года Иоанн Златоуст умер.
К началу V века империя окончательно распалась на Западную и Восточную. Христианский мир, и сама Церковь, пребывали в тяжелейшем кризисе, погрязнув в роскоши, интригах, коррупции. Епископ Феофил продолжал творить беззакония, пока не умер в 412 году. Дело Феофила продолжил его племянник Кирилл, унаследовавший от дяди слепой фанатизм, ненависть к памяти Златоуста и злобу к иноверцам. По его инициативе были закрыты храмы сторонников обвиненного в ереси римского богослова Новациана, а сами они были изгнаны из города. Кирилл лично руководил избиением евреев в Александрии и разрушением их синагог. И наконец, он запятнал себя тем, что подстрекал толпу на убийство женщины–философа Гипатии: по свидетельству очевидцев, эту благородную и талантливую девушку, которая преподавала греческую философию в Александрии, схватили и обнаженной поволокли по городу, после чего зверски убили.
Казалось, Евангельская Весть окончательно оказалась погребенной под тяжестью людских грехов, и страстный голос немногочисленных подвижников Церкви не находил отклика в сердцах толпы. Но это только казалось. Дух Божий незримо делал свое дело, и Слово Спасителя пробивало путь сквозь мерзость и мрак.
Восточное монашество
При общем упадке религиозно–нравственной жизни в IV веке, монашество явилось той средой, которая сохраняла неповрежденным учение Христово; из монашеских обителей, словно из благодатного источника, исходил евангельский свет, озаряя погрязший в грехах мир. Чтобы увидеть эти обители, мы снова должны обратиться к Египту.
Эта древняя земля даровала миру удивительные откровения и великие проявления человеческого духа. Здесь, в пустынной Фиваиде, на севере Египта, появились первые монахи.
Но что же послужило непосредственной причиной возникновения монашества? Прежде всего, печальное состояние общества и церкви, о чем уже было сказано выше. Официальная церковь уже не казалась верующим якорем спасения: с одной стороны, без разветвленной церковной структуры обойтись было нельзя, с другой же, такая структура казалась очень далекой от Царства Божия. Верующий христианин в рамках официозной церкви неизбежно испытывал чувство болезненной раздвоенности между землей и небом, чувство трагической неудовлетворенности своим бытием.
Многих христиан, особенно остро ощущавших греховность и безумие общества, которое называло себя христианским, захватило желание покинуть его. Люди жаждали снова обратиться к Евангелию, души их вновь запросили «хлеба жизни», а не суетных мирских благ.
