Во-вторых, это может случаться без заблуждения с его стороны, как, например, когда он скорбит о своем грехе, но его сокрушение недостаточно, и в таком случае при получении тела Христа он не грешит, поскольку человеку не дано знать, насколько достаточно его сокрушение. Здесь удовлетворительным можно считать сам факт наличия в нем раскаяния, например, если он «печалится о прошлых грехах и намерен избегать их в будущем». А если он вообще не ведает о том, что совершенное им действие греховно, поскольку извинительно о чем-то не знает, как, например, когда человек сблизился с посторонней женщиной, приняв ее за свою жену, то его вовсе не должно считать из-за этого грешником; и точно так же, если он совершенно забыл о своем грехе, то для его стирания достаточно общего раскаяния, о чем мы поговорим ниже, и потому его тоже не следует называть грешником.
Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ЭТОМУ ТАИНСТВУ С ОСОЗНАНИЕМ ГРЕХА ТЯГЧАЙШИМ ИЗ ГРЕХОВ?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что приближение к этому таинству с осознанием греха является тягчайшим из грехов. В самом деле, апостол сказал, что «кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней» (1 Кор. 11:27), а глосса на эти слова замечает: «Его надлежит покарать так, как если бы он убил Христа». Но грех убивших Христа представляется наиболее тяжким. Следовательно, грех приближения человека к трапезе Христовой с осознанием греха, похоже, является тягчайшим.
Возражение 2. Далее, Иероним в своем письме говорит: «Что может быть общего между женщиной и тобой, стоящим пред Богом у алтаря? Скажи, священник, скажи, клирик, как поцелуешь ты Сына Божия теми губами, которыми ты целовал дочь блудницы? Иуда, лобзаньем предавший Сына Человеческого!». Из этих слов явствует, что грех приступающего к трапезе Христовой прелюбодея подобен греху Иуды, тягчайшему из грехов. Но есть немало грехов, которые куда тяжче прелюбодеяния, и в первую очередь – грех неверия. Следовательно, грех каждого грешника, приближающегося к трапезе Христовой, является тягчайшим из всех.
Возражение 3. Далее, духовная нечистота более омерзительна Богу, чем телесная. Но если бы кто-нибудь бросил тело Христово в грязь или выгребную яму, то его грех считался бы крайне тяжким. Следовательно, еще тяжче согрешает тот, кто получает его в грехе, каковой суть духовная нечистота его души.
Этому противоречит следующее: Августин, комментируя слова [Писания]: «Если бы Я не пришел и не говорил им, – то не имели бы греха» (Ин. 15:22), говорит, что сказанное относится к греху неверия, «в котором заключены все грехи», так что наибольшим грехом, похоже, является грех неверия, а не этот.
Отвечаю: как уже было сказано (ИИ-И 73, 3, 6), один грех может считаться более тяжким, чем другой, двояко: во-первых, сущностно, во-вторых, акцидентно. Сущностно – в отношении получаемого от объекта вида, и в этом смысле грех тем больше, чем значительней то, против чего он совершен. И поскольку божество Христа больше Его человечества, а Его человечество больше таинства Его человечества, то наиболее тяжкими грехами являются те, которые совершены против Божества, а именно неверие и богохульство. Вторая степень тяжести усваивается тем грехам, которые совершены против Его человечества, в связи с чем читаем: «Если кто скажет слово на Сына Человеческого, – простится ему, если же кто скажет на Духа Святого, – не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф. 12:32). Третье место отводится грехам, совершенным против таинств, относящихся к человечеству Христа, а за ними следуют все остальные грехи, которые совершены против простых тварей.
Акцидентно один грех бывает тяжелее другого со стороны грешника. Например, тот грех, который является следствием неведенья или слабости, легче того, который является следствием презрения или достоверного знания, и то же самое можно сказать о других обстоятельствах. В этом смысле рассматриваемый грех в одних случаях может быть более тяжким (если, например, кого-либо, осознающего свой грех, подвигает к принятию этого таинства актуальное презрение), а в других – менее тяжким (как, например, когда кто-либо приступает к этому таинству с осознанием греха потому, что страшится обнаружить свой грех).
Таким образом, очевидно, что хотя этот грех по виду тяжче многих других, тем не менее, он не является тягчайшим из всех.
Ответ на возражение 1. Грех недостойного получателя сопоставим с грехом убивших Христа по аналогии, поскольку оба они направлены против тела Христа, но не по степени злодеяния. В самом деле, грех убийц Христа был гораздо более тяжким, во-первых, потому, что они согрешили против тела Христа в его собственном виде, тогда как этот грех совершается против него в виде таинства, во-вторых, потому, что их грех был обусловлен намерением причинить вред Христу, [каковое намерение] в настоящем случае отсутствует.
Ответ на возражение 2. Грех получающего тело Христа прелюбодея уподоблен [греху] поцеловавшего Христа Иуды по аналогии, поскольку оба они оскорбляют Христа [посредством видимого] изъявления дружбы, а не по степени греха, о чем было сказано выше. И такое уподобление злодеяний приложимо к другим грешникам не в меньшей мере, чем к блудникам, поскольку посредством других смертных грехов грешники противятся любви Христа, знаком которой является это таинство, и оно тем более [приложимо], чем более тяжек их грех. Что же касается греха прелюбодеяния, то он делает человека недостойным получения этого таинства потому что обусловливает порабощение духа плотью, что препятствует необходимому для этого таинства пылу любви.
Однако препятствие любви само по себе значительнее препятствия пылу. Поэтому грех неверия, который полностью отделяет человека от единства Церкви, в прямом смысле слова делает его в высшей степени недостойным получения этого таинства (ведь это таинство, как было неоднократно сказано, [является таинством] единства Церкви). Таким образом, получающий это таинство неверующий грешит более тяжко, чем верующий, который пребывает в грехе, обнаруживая большее презрение к пребывающему в таинстве Христу, особенно если он не считает, что Христос поистине пребывает в этом таинстве, поскольку посредством подобного заблуждения он принижает святость таинства и силу действующего в нем Христа, то есть презирает это таинство как таковое. Верующий же, который получает таинство с осознанием греха, получая его недостойно, презирает таинство не как таковое, а со стороны его использования. Поэтому апостол, указывая на причину этого греха, говорит: «Не рассуждая о теле Господнем» (1 Кор. 11:29), то есть, не отличая таинство от другой пищи, и именно так поступает тот, кто не верит в присутствие в этом таинстве Христа.
Ответ на возражение 3. Выбросивший это таинство в грязь виновен в более мерзком грехе, чем тот, кто приступает к этому таинству с ясным осознанием [своего] смертного греха. И так это, во-первых, потому, что его намерением было оскорбить таинство, тогда как недостойно получающий тело Христа грешник подобного намерения не имеет; во-вторых, потому, что грешник способен обрести благодать, вследствие чего уместнее предложить это таинство ему, чем какой-либо неразумной твари. Поэтому самое отвратительное использование этого таинства – это скормить его псам или бросить в грязь и попрать ногами.
Раздел 6. НАДЛЕЖИТ ЛИ СВЯЩЕННИКУ ОТКАЗЫВАТЬ В ЭТОМ ТАИНСТВЕ ПРОСЯЩЕМУ ЕГО ГРЕШНИКУ?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что священнику надлежит отказывать грешнику, просящему тело Христа. В самом деле, нельзя пренебрегать заповедями Христа ради избежания злословия или чьего-либо бесчестья. Затем, Господь заповедал нам: «Не давайте святыни псам» (Мф. 7:6). Но предоставлять это таинство грешникам и означает давать святыню псам. Следовательно, никто не вправе ради избежания злословия или бесчестья предоставлять это таинство просящему его грешнику.
Возражение 2. Далее, из двух зол нужно выбирать меньшее. Но бесчестье грешника или предоставление ему неосвященной гостии кажется меньшим злом, чем совершение им смертного греха при получении тела Христа. Следовательно, похоже, что лучше или посрамлять просящего тела Христа грешника, или давать ему неосвященную гостию.
Возражение 3. Далее, тело Христа иногда дается тем, кто подозревается в преступлении, ради их испытания. Так, в «Декреталиях» сказано: «Стали нередкими случаи воровства монахами в монастырях; поэтому мы предписываем, чтобы, когда братья начнут оправдываться, аббат или кто-либо назначенный им в присутствии всей братии отслужил мессу, по окончании которой все должны причаститься со словами: «Да испытает их ныне тело Христа». И далее: «Если же какое-либо злодеяние вменяется епископу или священнику, то по каждому пункту обвинения он должен отслужить обедню, и причаститься, и показать свою невиновность». Однако разоблачение тайных грешников чревато опасностью, поскольку, по словам Августина, утрата стыда потворствует еще более тяжкому согрешению. Следовательно, не должно давать тело Христа тайным грешникам даже в том случае, когда они о том просят.
