Перейдем теперь к другой не менее интересной и почтенной отрасли благотворительной помощи отца Иоанна. Здесь уже двух мнений не может быть.
Официальная благотворительная деятельность отца Иоанна сосредотачивается главным образом на кронштадтском «Доме Трудолюбия», и частью на устроенном по тому же типу «Доме Трудолюбия» в Санкт-Петербурге.
С самого вступления своего на пастырское поприще отец Иоанн стал заботиться об улучшении быта беднейшей части населения своего прихода и всего Кронштадта. Еще в шестидесятых годах он заговорил в печати об учреждении «Домов Трудолюбия». В 1874 году, по его инициативе, было учреждено при Андреевском соборе приходское попечительство. «Церковное попечительство, – говорил отец Иоанн при его открытии, – есть учреждение первых христиан времен апостольских, которые, по братской любви, так заботились друг о друге, что не бяше нищ ни един из них (Деян. 4, 34). Оно особенно необходимо у нас. Дай Бог, чтобы оно было и у нас в таком же духе единомыслия и любви».
Вскоре при церковно-приходском попечительстве возникло замечательное благотворительное сооружение, в основе которого положены незыблемые начала: «труд и любовь». Благодаря поддержке таких деятелей (как барон Буксгевден, генеральша Лапшина, доктор Дворяшин и другие), из «Дома Трудолюбия» разрослось дерево, прикрывшее своими ветвями до двадцати городов России, в которых теперь бедняки-труженики могут получить помощь не как подаяние, а как плату за труд…
Мы имеем отчеты за все годы существования кронштадтского «Дома Трудолюбия», и из них особенно характерно видна основная черта деятельности отца Иоанна – поразительная скромность. Отец Иоанн не состоит в правлении «Дома» ни председателем, ни почетным управителем или распорядителем; все почетные звания и должности розданы другим, а между тем участие этих «других» и отца Иоанна выражается такими цифрами: «другие» полторы, много две тысячи рублей в год вносят в кассу общества, а отец Иоанн пятьдесят-шестьдесят тысяч… Нужно выстроить флигель или здание для помещения ночлежного приюта – «другие» составляют планы, сметы, заведуют постройкой; а отец Иоанн в стороне… он дает деньги на постройку… только!
1891 г.
ИЗ ДНЕВНИКОВ ОТЦА ИОАННА
Пищу и питье надо употреблять только для укрепления своих сил, а не для лакомства, и не есть, когда природа не требует того. Многие из нас (и я первый), если не покаются и не исправятся, будут осуждены за то, что не вовремя ели и пили и, таким образом., при разуме, жили как неразумные животные и омрачали свое неразумное сердце. Вы забавлялись пищею и питьем и часто ели и пили, когда вам не следовало есть и пить: горе вам, насыщеннии ныне, яко взалчете [Лк. 6, 25]. Насладистеся на земли, упитаете сердца ваша аки в день заколения [Иак. 5, 5].
…Иногда, впрочем, суммы подаяний отца Иоанна доходили до заоблачных, ситуации – до очень необычных.
– К нему пробивается купец богатый, – описывает ситуацию журналист, писатель Павел Басинский. – Говорит, батюшка, помолись, у меня сын совсем, плохой. Да сует ему в правую руку конверт. А слева стоит бедная женщина и просит ей помочь. Он берет этот конверт, перекладывает в левую руку и отдает ей. Купец зеленеет, он говорит: «Батюшка, там три тысячи рублей! Что вы делаете!» Он говорит: «Ты мне дал, это мои деньги, а я ей их отдал, я знаю, они ей нужнее».
О своей благотворительности отец Иоанн говорил так: «У Бога нет ни эллинов, ни иудеев. У меня своих денег нет. Мне жертвуют, и я жертвую. Я даже часто не знаю, кто и откуда прислал мне то или другое пожертвование. Поэтому и я жертвую туда, где есть нужда и где эти деньги могут принести пользу».
А секретарь отца Иоанна говорил, что за июнь 1895 года им было послано по почте различным просителям 25 тысяч рублей, не считая личных жертв из рук в руки, сумму которых никто не знал, даже сам отец Иоанн.
В Квартире на углу Посадской и Андреевской улиц на втором этаже Дома причта Андреевского собора отец Иоанн прожил более полувека – с 1855 по 1908 год.
Скромная Квартира была единственным местом, где Батюшка мог уединиться для молитвы, для «минут духовного трезвения и созерцания, благоговейных чувств, душевных исправлений и покоя в Боге».
Отец Иоанн любил свой благодатный Дом, свою намоленую Квартиру. Не удивительно поэтому, что, имея возможность жить в любом месте Кронштадта или Петербурга, он не оставил своей Квартиры.
«Святая святых» Квартиры был Кабинет Дорогого Батюшки, который служил одновременно рабочей комнатой, моленной кельей и спальней. Здесь отец Иоанн составлял вдохновенные проповеди, ежедневно писал духовный дневник, ставший знаменитой книгой «Моя жизнь во Христе».
В стенах Благодатной Квартиры отец Иоанн имел чудное видение Божией Матери, изрекшей Своему избраннику утешительные слова: «Милейшие вы чада Отца Небесного».
Один из гостей Батюшки так описывает обстановку Квартиры: «Отец Иоанн всю долголетнюю священническую службу при Андреевском соборе провел в маленькой скромной Квартире, отличающейся только тем, что во всех углах всех комнат были киоты с иконами, поднесенными ему со всей России. На шкафах – клетки с воркующими голубями, а перед окнами – канарейки, без устали выводящие свои трели… Соединение вместе святых икон, благоухающих цветов, поющих птиц создавало в Квартире необыкновенный дух «какой-то райской радости»… Обстановка была столь же чиста, уютна, сколь и скромна, почти бедна: кровать с жестким матрацем, простой стол, несколько стульев, два-три шкафа – вот вся меблировка квартиры Кронштадтского протоиерея, раздававшего ежегодно сотни тысяч рублей Христовой милостыни…»
При жизни Батюшки к этому Дому приходили тысячи богомольцев, сюда присылали тысячи и тысячи писем и телеграмм. В гостях у Батюшки бывали высокие иерархи Церкви и великие князья, флотоводцы и купцы, незнакомые богомольцы и ближайшие духовные чада. Многие из них ныне прославлены Русской Церковью как ново-мученики Российские: священномученики митрополит Кирилл (Смирнов) и митрополит Серафим (Чичагов), священномученики протоиерей Философ и его брат – протоиерей Иоанн Орнатские, Игумения Таисия.
ИЗ ДНЕВНИКОВ ОТЦА ИОАННА
«Питаясь пространно, делаешься плотским человеком, духа не имущим, или плотью бездушною; а постясь, привлекаешь к себе Духа Святого и делаешься духовным. Возьми хлопчатую бумагу, не смоченную водою, она легка и, в малом количестве, носится в воздухе, но смочи ее водою, она сделается тяжелою и тотчас падает на пол. Так и с душою. О, как надо беречь душу постом!»
После кончины отца Иоанна святость Квартиры была запечатлена устроением в ней храма Божия. Святой Патриарх Тихон, посетивший Квартиру в 1918 году, благословил устроить в ней церковь Живоначальной Троицы.
Но в 1931 году был закрыт и уничтожен Андреевский собор. Мемориальная Квартира была превращена в рабочую коммуналку. В 1960-е годы дом был надстроен, и Квартира оказалась разделенной на пять отдельных квартир. В 1995 году группа почитателей памяти отца Иоанна Кронштадтского под духовным руководством священника Геннадия Беловолова начала работу по возвращению Квартиры Всероссийского Пастыря, поставив своей целью восстановить ее и сделать доступной паломникам. В течение четырех лет были расселены и восстановлены две комнаты и в них с 1999 года, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия и Митрополита С.-Петербургского и Ладожского Владимира, зарегистрирован Мемориальный музей.
В воссоздании Квартиры приняли участие потомки отца Иоанна Кронштадтского: Т.И. Орнатская, Г.Н. Шпякина, СИ. Шемякина. И известные люди – В. Распутин, В. Ганичев, В. Крупин, Е. Ростропович.
– Мы вообще избегаем слова музей, – признается директор Мемориального музея-квартиры отца Иоанна Кронштадтского протоиерей Геннадий Беловолов. – Это живая святыня – квартира батюшки, и более точный термин по отношению к ней был бы – квартира-часовня. Там совершается молитва, там происходит встреча с отцом Иоанном. Это, безусловно, всероссийская святыня. И я предпочитаю называть себя не директором мемориальной квартиры – ведь директор значит хозяин, а хозяин там сам батюшка Иоанн! – а лишь ее хранителем. Наши прихожане и сестры (а на Леушинском подворье создано сестричество памяти игумении Таисии) ездят в Кронштадт и вычитывают ежедневно как минимум три акафиста святому праведному Иоанну Кронштадтскому: синодальный, афонский и пюхтицкий.
ИЗ ДНЕВНИКОВ ОТЦА ИОАННА
«Поститься христианину необходимо для того, чтобы прояснить ум и возбудить и развить чувство, и подвигнуть к благой деятельности волю. Эти три способности человека мы затмеваем, и подавляем, более всего объядением, пиянством и заботами житейскими [Лк. 21, 34], а чрез то отпадаем от источника жизни – Бога и ниспадаем в тление и суету, извращая и оскверняя в себе образ Божий. Объедение и сластолюбие пригвождают нас к земле и обсекают, так сказать, у души ее крылья. А посмотрите, какой высокий полет был у всех постников и воздержников! Они, как орлы, парили в небесах; они, земнородные, жили умом и сердцем на небесах и слышали там неизреченные глаголы и там научились божественной премудрости. И как человек унижает себя чревоугодием., объедением. и пьянством.! Он извращает свою природу, созданную по образу Божию, и уподобляется скоту бессловесному и даже делается хуже его. О, горе нам. от пристрастий наших, от беззаконных навыков наших! Они препятствуют нам. любить Бога и ближних и исполнять заповеди Божии; они коренят в нас преступное плотское себялюбие, коего конец – погибель вечная. Так пьяница для удовольствия плоти и одурения себя не жалеет множества денег, а нищим жалеет копейки; куритель табаку бросает на ветер десятки и сотни рублей, а нищим. жалеет копеек, которые могли бы спасти его душу; любящие одеваться роскошно или охотники до модной мебели и посуды тратят на одежду и мебель с посудою огромные деньги, а мимо нищих проходят с холодностью и презрением.; любящие хорошо поесть не жалеют на обеды десятки и сотни рублей, а бедным жалеют грошей. Поститься и потому христианину необходимо, что с вочеловечением. Сына Божия природа человеческая одуховлена, обожена, и мы поспешаем, к горнему царствию, которое несть брашно и питие, но правда, мир и радость о Дусе Святе [Рим. 14, 17]; брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит [1 Кор. 6, 13]. Есть и пить, т. е. иметь пристрастие к чувственным удовольствиям, свойственно только язычеству, которое, не зная духовных, небесных наслаждений, поставляет всю жизнь в удовольствие чрева, в многоядении и многопитии. Оттого Господь часто обличает в Евангелии эту пагубную страсть.
