Слово ήλικία, употребляемое во временном значении, не имеет точно определенного цифрового содержания. Таким термином обозначаются, вообще, возрасты человеческой жизни.[154] Оно прилагается к детству,[155] юности[156] и очень часто даже к старости;[157] так что на основании одного только этого слова нельзя делать никаких хронологических вычислений.
Но поставленный при нем в единственном числе определенный член (xf) и числительное πρώτη заставляют нас думать, что св. Ириней имел в виду прежде всего один, а не два или несколько возрастов, и притом довольно строго определенный — первый. Но что же такое имеется в виду под «первым возрастом»?
При ответе на этот вопрос некоторую помощь могут оказать 22 и 24 главы II книги Contra haereses.[158] Здесь св. отец перечисляет все возрасты человеческой жизни в таком порядке: infans, parvulus, puer,[159] juvenis, senior. Четвертый и пятый из них имеют у него также и более точное хронологическое определение: юность, по нему, начинается у человека с 30-го года и продолжается приблизительно до середины сороковых (44-45); [160] все же последующее время занимает старость. — К сожалению, однако, ни здесь, ни где-либо еще Ириней не дает указаний относительно продолжительности первых трех периодов. Между тем, знать об этом для нас гораздо более интересно. Не находя никаких данных по этому поводу у св. отца, приходится обращаться к другим источникам.
К числу последних может быть отнесена уже упомянутая нами выше рукопись Московской Синодальной библиотеки.[161] В ней содержится обычное, по-видимому, для греков исчисление возрастов человека,[162] причем определяется точно, в годах, продолжительность каждого из них.
1) Βρέφος, по ней, продолжается от 1 до 4 лет ребенка; 2) παΐς—от 4 до 14; 3) μειράκιον — с 14 до 22; 4) νεανίσκος — с 22 до 44; 5) άνήρ — с 44 до 57; 6) γηραιός — с 57 до 68; 7) πρεσβύτης — с 68 до смерти человека. Если сравнить данные, заключающиеся здесь, с тем, что мы знаем из Contra haereses, то окажется, что оба источника имеют нечто сходное между собою. Здесь и там перечисление возрастов идет в одном и том же порядке; точно также совпадают в общем хронологические определения конца четвертого и начала пятого периода. Такое сходство дает нам право думать, что Ириней, исчисляя их в Contra haereses, следовал обычной греческой практике[163] и, в частности, в отношении к первым трем возрастам держался, в общем, того же счета, какой нашел себе отражение в упомянутой рукописи.
Теперь нам легче будет решить, что имел в виду св. отец под выражением πρώτη ηλικία. Всего естественнее, конечно, предположить связь этого термина с первым возрастом физической жизни человека. В Contra haereses он определяется словом infans. В рукописи ему соответствует βρέφος. По счету последней, в него входят первые четыре года жизни ребенка. Так же, вероятно* исчислял его и Ириней, подтверждением чему, кроме всего выше изложенного, может служить самый состав слова infans: получившись из in — отрицания и причастия глагола for = говорить, оно значит, собственно, «немой», «неговорящий», каковая характеристика, естественно, может быть приложима лишь к самому раннему детству.
Но можно ли к этому периоду отнести выражение πρώτη ηλικία?
Как мы уже показали, св. отец д анным термином определяет такой возраст, в котором он получил от св. Поликарпа и основательно усвоил апостольское предание, другими словами, когда был уже сознательным человеком. Само собой разумеется, что βρέφος ни в коем случае не подходит к такому пониманию. Значит, под πρώτη ηλικία имеется в виду не тот первый возраст, которым начинается физическая жизнь человека; и, следовательно, этот термин нельзя понимать в буквальном смысле слова.
То же самое и по тем же основаниям должны мы сказать, однако, и о втором естественном возрасте жизни человеческой (παΐς — погречески и parvulus — по-латыни).[164] Он, сообразно греческой рукописи и буквальному смыслу слова (parvulus = «малый», собственно, «маленький»[165]), ни в коем случае не может продолжаться далее 1415 лет. А такие годы нельзя причислить к сознательным; во всяком случае, странно говорить о parvulus как посреднике при передаче апостольского предания: эти понятия не совместимы.
Но с другой стороны, мы не имеем никаких оснований полагать, что св. Ириней относил начало сознательной жизни человека к 30-и годам и πρώτη ηλικία отождествлял с тем возрастом, который в его исчислении занимает четвертое место (juvenis) и продолжается от 30 до (приблизительно) лет.
А в таком случае остается признать, что св. отец понимает под этим выражением третий, по его и Московской рукописи, счету возраст жизни человека (puer у св. Иринея и μειράκιον в рукописи), продолжающийся с 14 (приблизительно) до 30 года.[166] В таких летах человек живет уже сознательной жизнью; но возраст этот есть вместе с тем и первый именно в этой сознательной жизни.[167]
Такое предположение согласно и с обычным в то время словоупотреблением. Выражение πρώτη ήλικία стоит в 1 главе первой гомилии Псевдо-Климента.[168] В дальнейшем (1—З)[169] этот возраст определяется как такой, когда Климент усердно занимался разрешением разных философских и богословских вопросов, например, о бессмертии души, изучением логики, философии и т. п. А из Нот. ХП, 10[170] мы знаем, что обучение его началось с двенадцати лет; следовательно, и решение философских вопросов не могло быть раньше 13-го года его жизни. С другой стороны, πρώτη ηλικία, по словоупотреблению гомилий, есть нечто совершенно отличное от четвертого возраста (νεανίας),[171] в котором Климент, долго проживший и много переживший, посетивший много чужих стран, обратившийся в христианство, сам является уже учителем христианским и ведет споры с таким выдающимся еретиком, каким был в то время последователь Симона Мага Аппион.[172] Словом, πρώτη ήλικία у Псевдо-Климента означает тот же третий возраст, что и у св. Иринея.
Подтверждение такому пониманию πρώτη ήλικία можно видеть отчасти и у Эпиктета, когда он характеризует третий возраст (у него νεανίσκος) как такой, в течение которого человек вступает уже в жизнь и даже может занимать ответственные должности: адвоката и т. п.[173]
На основании полученного вывода мы можем несколько точнее определить и время рождения св. отца. Конечно, само по себе выражение έν τί) πρώτη ήλικία не говорит еще, в течение всех ли 16-и лет (продолжительность третьего возраста) или только части их Ириней учился у Поликарпа.
Не вполне ясно также из текста, кончилось ли знакомство их после этого или продолжалось несколько дольше. Но во всяком случае полученные нами цифры и вообще рассмотрение данного основания дают право относить время этого знакомства к последним 15-20 годам жизни св. Поликарпа; а дату рождения Иринея определять приблизительно на 30 лет раньше смерти епископа Смирнского. Но Поликарп скончался, как теперь признается большинством исследователей,[174] около 155 г. В соответствии с этим и время рождения Иринея можно полагать приблизительно в середине 20-х (между 120 и 130) гг. II столетия.
III.
К аналогичному же выводу мы приходим.и на основании анализа сохранившегося у Евсевия отрывка из письма св. Иринея к Флорину,[175] на который ссылаются также почти все исследователи при решении вопроса о дате рождения св. отца.
«Это учение, Флорин, как бы сказать снисходительнее, не есть учение здравой мысли, это учение не согласно с Церковью и верующих в него повергает в величайшее нечестие. Этого учения никогда не смели проповедовать даже еретики, находившиеся вне Церкви. Этого учения не предавали тебе бывшие до нас пресвитеры, которые обращались с самими апостолами. Я был еще отроком, когда видел тебя в Нижней Азии у Поликарпа: тогда ты был знаменит при дворе царя и старался снискать его благоволение (Поликарпа). — Тогдашнее (τά τότε) я помню тверже, чем недавнее; ибо что мы узнали в детстве, то укрепляется вместе с душой и укореняется в ней. Так, я мог бы описать даже место, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп; могу изобразить его походку, образ его жизни и внешний вид, его беседы к народу, как он рассказывал о своем общении с Иоанном и с прочими самовидцами Господа, как он припоминал слова их и пересказывал, что слышал о них о Господе, Его чудесах и учении. Так как он слышал все от самовидцев жизни Слова, то он рассказывал согласно с Писанием. По Божией милости ко мне, я и тогда еще внимательно слушал Поликарпа и записывал слова его не на бумаге, но в моем сердце, — и по милости Божией всегда сохраняю их в свежей памяти. Могу засвидетельствовать перед Богом, что если бы этот блаженный и апостольский старец услышал что-нибудь подобное (твоему заблуждению), то воскликнул бы и, заградив свой слух, по привычке своей сказал бы: “Благий Боже, до какого времени сохранил Ты меня, что я должен перенесть это!” Потом ушел бы из того места, где сидя или стоя слышал такие речи».
