Флавиан посмотрел на сидевшего в оцепенении Юрку и протянул мне следующий листок.
«Здравствуйте, дорогой Батюшка отец Флавиан! Покорно прошу Вашего благословения и святых молитв! Всё перечисленное в Вашем последнем письме, милостью Божьей, мне удалось выполнить!
Я съездил в монастырь к о. Н-ну, где после исповеди у него сподобился причаститься Святых Христовых Тайн! По Вашей рекомендации, о. Н-н благословил мне чётки и молитвенное правило по ним, которое, с помощью Божьей, мне удаётся неукоснительно выполнять.
Рекомендованную Вами книжку по письмам святителя Феофана Затворника о непрестанной молитве я приобрёл там же, в монастыре, перечитываю её постоянно и стараюсь следовать в ней написанному.
Как Вы и предположили, по возвращении в Г-ку у меня открылись некоторые проблемы со здоровьем, возможно, последствия будут серьёзные. В случае возможного внезапного летального исхода Вам сообщат об этом.
Покорнейше прошу Вас не оставлять меня Вашими святыми молитвами и в этой жизни, и по моей кончине.
Всегда молящийся о Вас, недостойнейший раб Божий Филипп».
Последний листок из флавианова конверта был самым коротким.
«Уважаемый настоятель Флавиан! В соответствии с волей покойного, сообщаю Вам, что работавший в нашем детском доме завхозом Вилен Анатольевич Чайкин после недолгой, тяжёлой болезни скончался 12 марта 2001 года. Перед смертью над ним были совершены церковные обряды Соборования и Причастия приезжавшим из К-ского монастыря священником Н-м.
Не могу не добавить от себя, что такого доброго, отзывчивого, бескорыстно любящего детей и любимого ими сотрудника и педагога на моей памяти за 18 лет работы директором в нашем детском доме ещё не было. Наверное, уже и не будет.
Директор детского дома №14 Тимофеева Мария Львовна».
Я кончил читать. Все сидели молча. Потом Юрка медленно поднял на Флавиана полные слёз глаза:
– Батюшка! Как же мне жить теперь?
– С Богом, Юрочка, с Господом нашим Иисусом Христом. Пойдём-ка в сад, в беседочку, там и поговорим.
С тех пор Юра-спецназовец живёт у нас в Покровском в церковной сторожке, строит вместе с Семёном и Митричем новый приходский дом, алтарничает и читает на клиросе. Не поёт, правда, – слух после бомбёжек в Грозном подводит.
– Алексей!- услышав знакомый голос, закрываю книгу Григория Паламы.
– Да, мать Евлампия! Как вам, кстати, карабинчик на ведре?
– Хороший карабинчик, Алексей! На кухне боковая полка с посудой на одном гвозде еле держится! Не приведи, Господи, на руку Иринушке упадёт! Прибить бы её покрепче!
Кажется, глубины «исихазма» я постигну не скоро…
ГЛАВА 5. КОЗЯВОЧКИ С ХВОСТИКОМ
Интересно! Почему начинающий отпускать бороду человек всегда сталкивается с необъяснимо бурной, я бы даже сказал, агрессивной реакцией окружающих (преимущественно бреющихся и невоцерковлённых мужчин), знавших его ранее безбородым?
– Ты чё, Лёха, в «бомжи» заделался? – один из «мягких» вопросов.
Я попробовал множество разных вариантов ответов на разные варианты одного и того же вопроса про бороду:
– Раздражение кожи от бритья, – ответ, вызывающий множество советов о применении того, чего «для мужчины лучше нет», и различных парфюмерно-косметическо-лекарственных средств. Что утомляет, да и отец Флавиан на очередной исповеди не разрешил больше врать.
– Жене так нравится – ответ (сначала тоже не соответствовавший истине, хотя теперь: «Лёшка! Как же я тебя раньше без бороды как мужика-то воспринимала?») для большинства оппонентов все же неубедительный.
– Хиппую, – не «прокатывает».
– Потому что растёт.
– У всех растёт, но все же бреются!
– У женщин не растёт.
– Так они же – женщины!
– А почему я должен бриться, чтобы быть похожим на женщину, у которой борода не растёт, если я мужчина и у меня она растёт?
– Ну, все цивилизованные люди сейчас бреются!
– Не все! Я вот не бреюсь, а я что – нецивилизованный? Машину вожу, на компьютере работаю, микроволновкой пользуюсь, мобильником… Какие там ещё признаки цивилизованности? Кстати, вилку в левой руке держу, а нож в правой, и сморкаюсь в платок, а не в галстук.
– Не, ну ты скажешь…
– И вообще, в Библии, ещё в Ветхом Завете, сказано: «не порти края бороды твоей», то есть даже подравнивать бороду, как у меня, по большому счёту не положено.
– Так ты бы сразу и сказал, что верующий! Теперь понятно, у вас всё не как у людей!
И, конечно же, в конце разговора звучит традиционное пожелание:
– Будь проще, и люди к тебе потянутся! После чего собеседник, с чувством выполненного долга, удаляется, гордо подняв голову.
Последнее время я стал отвечать, «как в Одессе» – вопросом на вопрос:
– Лёшка! Ты что это с бородой? -А то?
– Нет, ну все без бороды, а ты с бородой…
– А почему тебя это волнует?
– Нет, ну так – непривычно…
– Привыкай, брат! То ли ещё будет!
В общем, я и сам ещё привыкаю к своей бороде и ко всему, что с ней оказалось связано. Зато дети довольны:
– Папа! У тебя такая щетинка приятная, как у Борьки!
Спасибо, детки! (Борька – это Семёнов трёхмесячный кабан.)
Когда эта «бригада» ещё только высаживалась из своей потрёпанной «четвёрки» у церковных ворот, которые мы с Клавдией Ивановной отдраивали железными щётками, готовя к покраске «Хаммерайтом» (она нижнюю часть, а я, со стремянки – верхнюю), я сразу почувствовал – «ребята серьёзные». Хотя это были одни женщины, пятеро, в возрастной категории от тридцати пяти до шестидесяти с чем-нибудь.
То, как они поправляли свои длинные юбки, вылезая из машины, повязывали платки, переглядывались и оглядывали всё кругом, напомнило мне виденный мною однажды приезд «солнцевских» на «стрелку» в соседний офис, на моей предпрежней работе. Та же внешняя спокойная деловитость и, одновременно, внутренняя напряжённость сквозили во всём их облике.
– Батюшку вашего повидать можно?
– Сичас гляну, миленькие! Навроде как батюшка в сторожке был, сичас, миленькие, гляну! – и Клавдия Ивановна колобком покатилась в сторону сторожки.
Я, на всякий случай, слез со стремянки и стал снимать брезентовый фартук и рабочие перчатки.
– Сынок, – та, которая постарше, серьёзно-доверительно наклонилась ко мне, – а ваш батюшка ИНН принимать благословляет?
– Не знаю, не интересовался, сами у него
спросите.
– Спросим, спросим…
«Начало многообещающее», – подумал я. Клавдия Ивановна уже подкатывалась обратно к воротам.
– Идите, миленькие, в сторожку, идите, батюшка Флавиан там, он вас ждёт! – Клавдия Ивановна радушно распахнула калитку.
Женщины вошли в калитку, я пошёл перед ними, показывая дорогу. На крыльце сторожки уже стоял Флавиан.
– Здравствуйте, рабы Божьи! Откуда будете?
– С недалека, батюшка! Благословите! Поговорить по важному делу приехали!
– Ну, заходите! – Флавиан благословил их всех, провёл в дом.
– Алексей! Раз ты здесь, будь добр, поставь
чайник!
– Благослови, отче!
– Так, чем могу вам быть полезным, паломницы «с недалека»?
– Отец Флавиан! – начала самая старшая. – Мы про вас наслышаны, что вы батюшка настоящий! Служите по уставу, исповедуете подробно, и ездят к вам многие. Наш батюшка приходской тоже о вас хорошо отзывался, он нас к вам и направил.
– Я, говорит, старый уже, плохо во всём этом деле понимаю. А отец Флавиан – учёный, он «Политех» заканчивал, ракеты делал, он уж точно во всём разберётся, езжайте к нему!
– Это не отец ли Феодор из Мякишево? – засмеялся Флавиан.
– Как вы, батюшка, узнали? Вот ведь и правду, значит, говорят, что вы прозорливый!
– О, да! Очень прожорливый, – засмеялся Флавиан, – вот гляньте, какое пузо! Ваш отец Феодор, когда мы с ним на епархиальных собраниях встречаемся, всегда мой «Физтех» с «Политехом» путает! А вам обязательно прозорливый нужен?
– Ну, не обязательно, конечно…
– Тогда выкладывайте ваши проблемы, может, вместе как-нибудь и без прозорливости разберёмся.
– Вразумите нас, батюшка, очень сильное искушение у нас на приходе идёт – можно ли принимать ИНН, паспорта эти новые и штрих-коды с шестёрками? А то, говорят, что это – печать антихристова и скоро всем начнут «чипы» вживлять, и никто не спасётся! И что уже квартиры надо продавать, покупать дома в деревнях поглуше и с огорода жить, всё равно в городе продукты все химические, с генами и штрихами сатанинскими.
Мы тут на «престоле» в соседском храме были, так там заезжий батюшка, отец Ефим, прямо так в проповеди и говорил – кто паспорт новый или ИНН принял, тот от Христа отрёкся и в ад пойдёт. А священники, говорит, которые принимать благословляют, все Духа Святого лишились, а архиереи и вовсе – масоны и кагэбэшники! Ищите, говорит, пастырей истинных, которые сами борются и других учат бороться!
