158. Опять восколеблется он, видя бездну помыслов и толпу младенцев вавилонских: но и это колебание рассеявает Христос, если основанием ума непрестанно в Нём утверждаемся и младенцев вавилонских отбрасываем, разбивая о камень сей (Пс. 136, 9), — исполняя, как говорится, желание своё на них (своё против них негодование). Ибо, как говорит Премудрый, — храняй заповедь не увесть глагола лукава (Екклес. 8, 5). И Господь говорит: без Мене не можете творити ничесоже (Иоан. 15, 5).
159. Тот подлинно есть истинный монах, кто держит трезвение, и тот есть истинный трезвенник, кто в сердце монах (у кого в сердце только и есть, что он да Бог).
160. Жизнь человеческая простирается вперёд с чередованием годов, месяцев, недель, дней и ночей, часов и минут. Вместе с ними надлежало бы и нам до самого исхода простирать вперёд (к совершенству) добродетельные делания, разумею — трезвение, молитву, сладость сердечную, при неослабном безмолвии.
161. Найдет, наконец, и на нас час смертный, — придёт, и избежать его нельзя; и — о, если бы воздушный князь мира, пришедши тогда, нашёл беззакония наши малыми и ничтожными, чтобы не мог справедливо обличить нас! — Иначе восплачемся тогда, хотя уже бесполезно. Ибо раб, как говорит Господь, ведевый волю Господина своего, и не сотворив, биен будет много (Лк. 12, 47).
162. Горе погубившим сердце! И что сотворят они, когда посетит Господь (Сир. 2, 14)? — Возьмёмся же, братия, по–ревностнее за дело сердца.
163. За простыми и бесстрастными помыслами следуют страстные, как узнали мы из долговременного опыта и наблюдения; и первые служат входом для последних, бесстрастные для страстных.
164. Воистину надлежит человеку на двое рассечь себя произволением, надобно ему разодрать себя мудрейшим помышлением, воистину врагом самому себе непримиримым подобает стать ему. Какое кто имеет расположение к человеку, крайне его оскорбившему и обидевшему, такое же, или ещё худшее, должны мы иметь и к самим себе, если хотим исполнить величайшую и первейшую заповедь, т. е. блаженное смирение, — Христово жительство, воплощённую жизнь Бога. Посему Апостол говорит: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим. 7, 24)? Закону бо Божию не покаряется (Рим. 8, 7). Показывая же, что покорять тело под волю Божию есть одно из лежащих на нас дел, сказал: аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. Судими же, от Господа наказуемся (1 Кор. 11, 31, 32).
165. Начало плодоносия — цвет; а начало трезвения ума — воздержание в пище и питии, отвержение и отсечение всяких помыслов и сердечное безмолвие.
166. Когда, возмогая о Христе Иисусе, начнём мы тещи в трезвении твёрдо установившемся; тогда сперва является нам в уме как бы светильник какой, держимый нами рукою ума и руководящий нас на стези мысленные, — потом, как бы луна в полном свете, вращающаяся на тверди сердечной, — наконец, как солнце, — Иисус, подобно солнцу сияющий правдою, т. е. показующий Себя Самого и Свои всесветлые светы созерцаний.
167. Сие–то таинственно открывает Он уму, с непрерывным рвением хранящему заповедь Его, которая говорит: обрежите жестокосердие ваше (Втор. 10, 16). — Да, дивным истинам, как уже сказано, научает человека тщательное трезвение. Божество нелицеприятно. Почему Господь говорит: слышите Меня и уразумейте; иже бо имать, дастся ему, и преизбудет ему; а иже не имать, и еже имать, возмется от него (Мф. 13, 12, 13); и ещё: любящим Бога вся поспешествуют во благое (Рим. 8, 28). Не тем ли паче к этому поспешествуют им сии добродетели (трезвение и молитва)?
168. Не двинется вперёд корабль без воды: не преуспеет нисколько и хранение ума без трезвения со смирением и молитвою Иисус–Христовою.
169. Основание дома — камни; а сей добродетели (хранению ума) и основание и кровля — святое и поклоняемое имя Господа нашего Иисуса Христа. Скоро и легко потерпит кораблекрушение во время бури неразумный кормчий, который корабленников распустит, вёсла и паруса бросит в море, а сам ляжет спать: но ещё скорее потоплена будет бесами душа, которая при начинающихся прилогах вознерадит о трезвении и о призывании имени Иисус–Христова.
170. Мы, что знаем, передаём чрез Писание и что видели, проходя путём, о том свидетельствуем желающим, — если захотите принять сказуемое вам. Се — Сам Господь сказал: аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет: и собирают ю, и во огнь влагают, и сгарает. А иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног (Иоан. 15, 5, 6). Как невозможно солнцу сиять без света, так невозможно сердцу очиститься от скверны пагубных помыслов без молитвы именем Иисусовым. Если это истинно, как вижу (на опыте), то будем возглашать сие Имя так же часто, как дышем. Ибо оно — свет, а те (помыслы скверные) — тьма; и Он (призываемый Иисус) есть Бог и Владыка, а те — слуги демонские.
171. Хранению ума пристойно и достойно именоваться светородным, молниеродным, светоиспускательным и огненосным. Ибо, истинно сказать, оно одно превосходнее самых великих телесных добродетелей, сколько бы их ни имел кто. Сего–то ради и надлежит называть сию добродетель самыми почётными именами, ради рождающихся из неё светозарных светов. Возлюбившие её, из грешников непотребных, скверных, невежд, несмысленных, неправедных делаются силою Иисус–Христовою, праведными, благопотребными, чистыми, святыми и разумными: и не только это, но и начинают созерцать таинства и богословствовать. Сделавшись созерцателями, они переселяются к оному пречистому беспредельному Свету, прикасаются к Нему неизреченными прикосновениями, с Ним живут и действуют, поелику вкусили, яко благ Господь; так что на этих первоангелах явно исполняется слово божественного Давида: обаче праведнии исповедятся имени Твоему, и вселятся правии с лицем Твоим (Пс. 139, 14). И действительно они только одни истинно и призывают Бога, и исповедаются Ему, и с Ним беседовать всегда любят, любя Его.
172. Горе внутреннему от внешнего; ибо внутрений человек много терпит от внешних чувств. Но потерпев что–либо он должен употребить бичи против этих внешних чувств. Сделавший то, что следует по букве, уже уразумел и то, что следует по умозрению.
173. Если внутренний наш человек трезвится, то, по словам Отцев, он силён сохранить и внешнего. По их же словам, мы и злодеи–демоны, обое сообща совершаем грехи: те в помыслах или мечтательных живописях изображают только пред умом грехи, как хотят, а мы и помыслами внутренне и делами внешне грешим. Демоны, не имея тел дебелых, лишь помыслами, кознями и обольщениями, и себе и нам уготовляют муку. Но если бы эти непотребнейшие не были лишены дебелого тела, то грешили бы непрестанно и делами; всегда содержа в себе злое произволение, готовое нечествовать.
174. Но молитва сердечная ко Господу разбивает их, и в прах обращает прельщения их. Ибо непрестанно и не леностно призываемый нами Иисус, Бог и Сын Божий, отнюдь не допускает им даже и начать вложение в нас греха, — что называют прилогом, — не допускает ни образ какой–либо показать уму в зеркале мысли, ни проговорить какие–либо слова сердцу. Но если никакой образ не втеснится в сердце, то оно и от помыслов, как мы сказали, будет пусто; потому что демоны обыкновенно чрез помыслы скрытно беседуют с душею и научают её злу.
175. Итак, от непрестанной молитвы мысленный в нас воздух чист бывает от мрачных облаков и ветров духов злобы. Когда же воздух сердца чист, то ничто не препятствует уже сиять в нём божественному свету Иисусову, — если только мы не надымемся тщеславием, самомнением и хвастливым себя выказыванием, не понесёмся к недосязаемому, и не будем за то лишены помощи Иисусовой; потому что Христос ненавидит всё таковое, будучи образцем смирения.
176. Емлемся убо за молитву и смирение, — сии два оружия, коими совокупно с трезвением, как мечем огненным, ополчаются мысленные воители против демонов. Если так будем вести жизнь свою, то каждый день и час можем таинственно радостный иметь праздник в сердце.
177. Восемь главных помыслов греховных, коими объемлется вся область таких помыслов, и от коих все они имеют своё рождение. Все они подходят к дверям сердца и, нашедши его не охраняемым умом, один за другим входят в него, каждый в своё время. Когда какой из этих восьми помыслов, поднявшись к сердцу, войдёт в него, то вводит с собою целый рой нечистых помыслов и, омрачив таким образом ум и сердце, раздражает тело и влечёт его к совершению срамных дел.
178. Но кто блюдёт главу змия (прилог) и гневным прекословием, гневные подобрав слова, как бы пястию биет в лице врага, тот тем самым пресекает брань. Ибо, стерши главу, он избег и помыслов порочных и дел порочнейших. После сего мысль у него пребывает уже неволненною: потому что Бог приемлет его бодрствование над помыслами и в воздаяние за то дарует ему ведение, как надо преодолевать врагов и как надлежит очищать сердце от помыслов, оскверняющих внутреннего человека, о коих так говорит Господь Иисус: от сердца исходят помышления злая, прелюбодеяния, любодеяния… Сия суть сквернящая человека (Мф. 15, 19, 20).
