— Нет, конечно. Там, в кабинете, ты вовсе не спал. — Она вспомнила, как однажды Пол вернулся домой позже двух часов ночи. Вспомнила и другие вечера. Долго ли он держался, прежде чем сдаться? Или вовсе не сопротивлялся? Она вспомнила телефонные звонки, на которые он мог отвечать только в кабинете. — Могу лишь сказать, что тот, кто посмотрел на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем[69].
— Не нужно цитировать мне Священное Писание! — Пол был пунцовым, на этот раз от злости. — Я знаю его лучше тебя!
— Ты знаешь. Но не живешь по нему.
Лицо Пола окаменело.
— Я пытаюсь сказать тебе, что я сожалею.
— Сожалеешь, что тебя поймали. — Юнис, в отличие от него самого, знала, что на самом деле его беспокоит.
— Чего ты хочешь от меня? Чтобы я упал на колени?
Юнис вся сжалась от его сарказма. Она захлопнула чемодан дрожащими руками и закрыла замки.
— Хочу, чтобы ты говорил от сердца. Хочу, чтобы ты понял, что жалких оправданий, неискренних извинений недостаточно. — Стаскивая чемодан с кровати двумя руками, она посмотрела на него сквозь слезы. — Хочу, чтобы ты понял, что мне нужно уехать. Мне нужно подумать, что делать дальше.
Он загородил ей дорогу. Вот теперь он испугался. Но не того, что потеряет ее.
— Я не отпущу тебя, Юнис. Прошу тебя. Подумай, что ты делаешь! Оставайся здесь и думай. Я не буду тебе мешать. Клянусь. Я буду спать в гостевой комнате. А в воскресенье скажу всем, что ты плохо себя чувствуешь.
Вот, значит, в чем все дело. Вот чего он действительно боится, а вовсе не распада семьи.
— Я не хочу оставаться с тобой в одном доме.
Пол выругался и преградил ей дорогу.
— Ты жена не простого человека! Ты — моя жена. А я пастор большой церкви! Я отвечаю за жизни трех тысяч человек. Если ты уедешь, все буду спрашивать, почему. Ты же знаешь, как быстро расползаются сплетни. Ты разрушишь мой приход! Ты уедешь от меня и этим уничтожишь все, что я создавал годами! Ты этого хочешь?
— В данный момент, да!
Он побледнел.
— А как же все люди, которых ты любишь? Как же быть с ними? Как думаешь, что произойдет, если ты станешь говорить обо мне и Шиле? Может, ты хочешь рассказать Робу Атертону, что его жена изменяет ему?
— Прекрати! — Она уронила чемодан и закрыла лицо руками. — Прекрати сейчас же!
— От тебя зависит судьба Центра новой жизни!
Неужели этот человек совсем ее не знает?
— Я никогда не разносила сплетен, ты прекрасно это знаешь. Рита тоже.
О, Господи, бедняжка Рита.
— Шила не собирается ничего рассказывать. Она не хочет развода. Она сделает все возможное, чтобы сохранить свой брак с Робом.
— Боюсь, на этот раз ее усилий окажется мало. Пол схватил ее за плечи:
— Ты не можешь ему рассказать, Юнис. Ты просто не имеешь права… Мы должны остаться вместе. Я знаю, я причинил тебе боль. Знаю, ты злишься на меня. Я тебя понимаю. Думаешь, я сам не расстроен? Сам не думал, что меня может поймать в свои сети какая‑то распутница.
И все время только о себе. Юнис вырвалась и схватила чемодан.
— Я люблю тебя.
— Ничего подобного, — всхлипнула она. — Не знаю, любил ли когда‑нибудь. — Она попыталась обойти его.
Он вырвал у нее чемодан.
— Прости, но я не могу стоять в стороне и смотреть, как рушат мою церковь. Сейчас ты не можешь разумно рассуждать. Если ты бросишь меня сегодня, уже завтра ты пожалеешь. Я знаю тебя. Тебя будут пожирать угрызения совести за то, что ты сотворила. Но будет уже поздно. Ущерб уже будет нанесен. И ни один из нас не сможет ничего исправить.
— Ты защищаешь не церковь, Пол. Ты защищаешь себя!
— Я и есть церковь, Юнис, и ты это знаешь. Люди приходят на мои проповеди. Они хотят быть частью того, что я создал. — Его тон смягчился. — Знаю, сейчас тебе хочется ударить побольнее. Ты хотела бы меня уничтожить.
Он совсем ее не знал.
— Но я хочу, чтобы ты перестала думать о себе, а вспомнила о людях, которым причинишь боль. Подумай о тех, кто поддерживал нас годами, кто в нас верил! Что они решат? — Он поставил чемодан на пол и силой повернул ее к себе. — И знаешь, каким вопросом они зададутся в первую очередь? Почему мне пришлось искать любви у другой женщины.
Он словно ударил ее ножом.
Зазвонил телефон. Юнис видела, что он разрывается на части. Но внутренняя борьба закончилась за несколько секунд. Она проиграла.
— Прости, Марвин. Я совсем забыл. Подъеду через двадцать минут. Пусть Рита приготовит тебе кофе. Нет на месте? — Он повесил трубку и посмотрел на часы. — Что‑то Рита задерживается. Совсем забыл о своей встрече с Марвином.
Юнис не знала, можно ли ему верить. Она подозревала, что звонила Шила и велела ему вернуться в церковь, чтобы продолжить начатое.
— Что‑то не так с бюджетом. А Рита еще не вернулась с обеда. Наверное, пошла к стоматологу или что‑то в этом роде. Мне нужно идти.
Пол наклонился, чтобы поцеловать ее. Она отвернулась. Он погладил ее по щеке.
— Я люблю тебя сильнее, чем ты думаешь.
Но недостаточно сильно, чтобы бороться за их брак.
Пол пересек комнату, взял ее сумочку и вытряхнул содержимое на комод.
-— Что ты делаешь?
— Забираю твои ключи от машины. Тебе нельзя ехать в таком состоянии.
Они оба прекрасно понимали, что причина была не в этом.
Он вернулся, чтобы забрать и чемодан.
— Я отдам его тебе вечером. Я ухожу ненадолго. Когда вернусь, мы сможем еще поговорить. — Он закрыл за собой дверь. К ее счастью, дверь можно было открыть и изнутри.
Юнис знала — если она останется, ничто не изменится.
Сэмюель подождал до семи вечера и позвонил Хадсонам домой. Как только Пол ответил, Сэмюелю стало ясно — что‑то произошло.
— Ее нет дома сегодня, Сэмюель. Извините. Думаю, у нее собрание. Посмотреть ее ежедневник?
Будь все в порядке, Юнис обязательно позвонила бы. Она не оставила бы его в неизвестности после того, как сказала, что у Пола неприятности. Совсем на нее не похоже.
— Сегодня утром ничего не случилось в церкви?
— Сегодня утром? Что вы имеете в виду?
Пол явно нервничал.
— Утром Рита позвонила Юнис и сказала, что ей нужно срочно ехать в церковь.
— Ей звонила Рита?
Сэмюель пожалел, что упомянул имя Риты.
— Юнис собиралась на встречу со мной сегодня утром.
— Да. Я знаю.
И это ему определенно не понравилось. Сэмюель продолжил наступление.
— Юни мне позвонила и сказала, что понадобилась вам. Она обещала перезвонить и сказать, что произошло. — Он подождал, но ничего не услышал. Тишина. — У вас все в порядке, Пол?
— Естественно. А почему должно быть иначе? — Теперь на место нетерпения заступил гнев.
— Я не знаю. Вы могли бы мне сказать.
— Все в порядке, Сэмюель. Можете мне поверить. Церковь растет. Вы слышали об этом?
Сэмюель был почти уверен — произошло что‑то очень серьезное. Бравада Пола была вымученной, он терял свою обычную уверенность.
— Количество прихожан не самое главное, Пол. Как ваши дела?
— Лучше не бывает.
— Ну, если вы так говорите… — Сэмюель был слишком стар для споров, кроме того, даже если он загонит Пола в угол, Юнис от этого легче не станет.
— Не знаю, что имела в виду Рита, утром ничего в церкви не происходило, я бы заметил.
Пол врал, но Сэмюелю сейчас не было до этого никакого дела. Не станет ли Пол преследовать Риту? Сэмюель очень не хотел доставить этой милой женщине неприятности.
— Возможно, это была не Рита. Я ведь мог и ошибиться. Слух у меня уже не тот, что раньше.
— Сейчас, когда вы это сказали, я вспомнил, что Юнис заезжала в церковь, но она ничего не говорила о звонке. Наверное, догадалась, что это ошибка или чья‑то шутка. Вы же знаете, какими бывают люди.
— Да, конечно. — И Сэмюель сожалел, что знал.
— Приятно было с вами поговорить, Сэмюель. Я передам Юнис, что вы звонили.
У Сэмюеля не осталось никаких сомнений. Его воображение моментально нарисовало несколько возможных вариантов того, что могло произойти или происходило в стенах церкви и дома у Хадсонов. Довольно об этом. У него было чем заняться. Как же легко врагу удавалось надавить на педаль газа и заставить мысли Сэмюеля нестись с бешеной скоростью. И только вера могла положить этому конец.
О, Господи, я не знаю, что там произошло, но Ты знаешь. Ты видишь людей насквозь, все их помыслы и планы. Ничто не может скрыться от взгляда Твоего. Иисус, умоляю, дай мне сил. Я старый человек, и я устал бороться. Дух правый обнови внутри меня [70]. Дай мне сил добежать дистанцию до конца. Сейчас я испытываю такое же неприятное чувство, как тогда, когда я сидел в машине напротив Сентервилльской христианской церкви, а с нее снимали крест. О, Отец, не допусти этого еще раз. А если это снова должно произойти, забери меня к себе, чтобы я больше не испытывал такой острой боли. Сделай нас лучше, Господи. Прошу, Отец, что бы ни сотворил Пол, не дай разрушиться Твоей церкви. Не допусти, чтобы вера Юнис пошатнулась. Не дай ей пасть духом. Ты знаешь, сатана силен. Если сатана может добраться до пастуха, он доберется и до стада. Что бы там ни произошло, Господи, призови виновных к ответу, пусть они раскаются. Господи, Господи…
