В то время юная Мария познакомилась с моей праведной матерью. Эти святые души вместе молились на кухне нашего дома, стоя на коленях весь вечер, проливая много слез и совершая множество земных поклонов. Их святой пример меня очень многому научил.
Благодаря добродетелям Марии вокруг нее еще со времен оккупации собрались несколько благочестивых девушек, пожелавших стать невестами Христовыми. Они жили вместе под духовным руководством отца Ефрема. Когда тот был вынужден вернуться на Святую Гору, девушки неожиданно духовно осиротели.
* * *
Многие духовники пожелали взять их в число своих чад, но ни один из них не устраивал подвижниц, потому что они уже приобрели духовный настрой Старца Иосифа благодаря отцу Ефрему. Тогда они написали Старцу и попросили, чтобы он их принял в число духовных чад. Я в то время был уже на Святой Горе рядом со Старцем.
Старец им ответил: «Если будете оказывать послушание, то я вас принимаю. Если не будете, то я вас оставлю». Они написали в ответ: «Старче, что бы Вы нам ни повелели, мы будем Вас слушаться».
Тогда Старец повелел им, чтобы они слушались Марию, которую он никогда в своей жизни не видел. И объяснил причину своего повеления: «Оказывайте послушание Марии, ибо я сегодня вечером созерцал ее в видении во время молитвы. Я видел, что вокруг нее было много овечек, а она стояла посередине. Так я понял, что должен поставить Старицей именно ее. Итак, слушайтесь Марию, и пусть никто ей не прекословит». Они ответили: «Буди благословенно!» — и Старец очень обрадовался их послушанию.
* * *
Эти девушки исповедовались Старцу в письмах и в ответ получали множество посланий, которые хранили как великое сокровище. Но, к сожалению, впоследствии они были вынуждены сжечь эти письма, потому что случилось искушение.
Был в Волосе монах, живший по своей воле, у него было не все в порядке с головой. Ничего, кроме внешнего подвига, он не знал. И захотелось ему, чтобы эти девушки стали его духовными чадами. Но они не испытывали к нему доверия, и притом поняли, какую большую пользу им приносит Старец Иосиф. Тогда этот монах от сильной зависти стал угрожать, что опубликует их переписку со Старцем в газетах, если ее раздобудет. Мария испугалась, что письма Старца с упомянутыми в них помыслами сестер попадут в руки этого монаха, и поэтому их сожгла. Сохранились только восемь писем, спрятанные отдельно у одной сестры.
* * *
Другая из этих сестер, ныне монахиня, рассказывала об их жизни под руководством Старца. «Он все нам предсказывал. Все, что происходило у нас в обители, он описывал в своих письмах до того, как мы ему об этом рассказали бы. В начале моей иноческой жизни заболела моя сестра, которая тоже тогда была послушницей. Я очень расстроилась и сказала: „Матерь Божия, почему? Мы пришли, чтобы Тебе послужить. Почему она заболела и не может теперь трудиться и помогать нашей обители?“ Я пошла в сад, села там под оливковым деревом и плакала всю ночь.
Через несколько дней пришло мне письмо от Старца: „Малое мое дитя, я слышу твой голос и мне тяжело: он терзает мою душу болью и отрывает меня от молитвы. Не плачь. Сестра твоя выздоровеет“. И он это написал, хотя никто не знал о моем плаче! Сестры меня спрашивали:
— Что ты натворила, сестра?
Я им отвечала:
— Да вот, только пришла в сад и плакала.
Все это очень живо в моей памяти.
Подобный случай произошел со Старицей Макриной, когда она заболела и у нее началось кровохарканье. У нас не было телефона, чтобы ему об этом сообщить, нужно было обо всем писать в письмах. Но об этом мы в письме не упомянули, сокрыли от него. Мы решили его не расстраивать и не отрывать от молитвы. Он же нам прислал такой ответ: „Дети мои, почему вы мне не пишете, что Старица больна и страдает, чтобы мы помолились о ней? Вы очень плохо поступили, решив, будто оторвете меня от молитвы. Ведь мы видели ее мысленно вечером, когда молились с отцом Арсением, и поняли, что Старица Макрина серьезно больна. И сотворили усердную молитву. Дитя мое, я хочу, чтобы ты мне сообщала обо всем, что происходит у вас в монастыре, и особенно — со Старицей. Пишите мне об этом“. Но и Старица Макрина видела их обоих вечером рядом со своей подушкой — Старца Иосифа и отца Арсения, как они молились по четкам с крестным знамением и говорили: „Господи, исцели рабу Твою!“
Такое бывало много раз. Когда Старец Иосиф и отец Арсений молились, они видели, как у нас дела и в каком состоянии мы находимся. А мы недоумевали, как он в своих письмах сам пишет о том, что мы думали. И после этого мы боялись!
Мы слышали от его первых монахинь истории, каким суровым Старец был раньше, но с нами он был очень терпимым и добрым.
Он смягчился, когда состарился. И поскольку мы были совсем юными двадцатилетними девушками, он относился к нам очень ласково».
* * *
Этот монастырь Богородицы Одигитрии очень сильно преуспел. После преставления Старца Иосифа отец Ефрем Катунакский много раз во время своих ночных бдений видел очами ума два огненных столпа в Волосе, возвышающихся от земли до неба. Они означали Старицу Макрину и одну из ее славных монахинь.
И отец Ефрем говорил, радуясь: «Ничего себе! Ты только посмотри! Мы здесь на скалах столько трудимся, чтобы найти несколько крошек, а эти в миру обрели столько благодати! Чем они там занимаются?!»
Познакомился со Старицей Макриной и приснопамятный архимандрит Софроний (Сахаров), когда та поехала на лечение в Англию. Он много раз с ней беседовал и впоследствии поделился впечатлениями с близкими людьми: «Это титан духа!»
Старица Макрина преставилась в 1995 году. Из ее славной общины вышли монахини, которые возродили монастыри Честного Предтечи в Серрах и Архангела Михаила на острове Тасос. А сестры из этих обителей, в свою очередь, были посланы в Северную Америку, чтобы и на этой земле появилась закваска монашеской жизни, чтобы и там был привит монашеский идеал. Сегодня в Греческой архиепископии Северной Америки уже одиннадцать женских монастырей, и все они ведут свою историю от Старца Иосифа.
Старец Иосиф усиленно возделывал землю своими трудами, своим подвигом, борьбой с искушениями, молитвой, созерцанием, потом и слезами. Но плоды этих трудов проявились главным образом уже после его преставления. Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12:24). То есть как только преставился Старец, его труды начали давать ростки, а затем и приносить плоды. Что это были за ростки? Его духовные чада. Старец пахал, очищал землю, сеял, возделывал, а мы, его чада, этими трудами пользуемся. Бог поливал, он пахал, сеял, а мы теперь пожинаем плоды его трудов. Но все это сделал один человек.
Вскоре после преставления Старца на Святой Горе началось возрождение, как по числу монахов, так и во внутренней жизни монастырей. Когда в 1921 году Старец пришел на Афон, там подвизалось пять с половиной тысяч монахов. Когда он преставился, оставалась лишь четвертая часть от прежнего числа. А одновременно с уменьшением числа монахов увеличивался их средний возраст. Казалось, что на Святой Горе живут одни старцы. Молодые иноки не приходили, а старики умирали. В 1971 году осталось лишь тысяча сто сорок пять святогорских монахов, то есть пятая часть того количества, которое было всего пятьдесят лет назад.
Положение дел существенно изменилось, когда духовные чада Старца Иосифа начали восстанавливать один монастырь за другим. [174] Примечательно, что Старец Иосиф предвидел возрождение Святой Горы. Поэтому-то он перед смертью нам сказал: «У вас нет благословения жить вместе после моей смерти. Каждый будет жить самостоятельно». Вот почему он поместил отца Харалампия в келлии, где была церковь Честного Предтечи, меня — там, где была Благовещенская церковка, а отца Иосифа послал к отцу Феофилакту, в каливу Святых Бессребреников. Таким образом было положено начало трем отдельным большим общинам.
Говорю с полной ответственностью: если бы на Святой Горе не было Старца, мы бы ничего не знали о молитве. Если бы Старец Иосиф был жив, то теперь, когда издается множество книг со святоотеческими писаниями об аскетической жизни и они пользуются большим спросом, когда столь широк интерес монахов и мирян к умной молитве, его калива стала бы местом паломничества и к нему стекалось бы море людей. Потому что Старец был единственным в своем роде учителем умной молитвы. Но в его время не было такого массового паломничества на Святую Гору, какое мы видим сейчас. Тогда на Афон почти никто не приходил.
Теперь много людей приходят и спрашивают: «Отче, как ты молишься? Отче, расскажи нам об умной молитве. Я о ней читал». Сейчас даже иностранцы, которые к нам приходят, неплохо подкованы и спрашивают нас о том, о чем пишут святые отцы. Они просят разъяснить им, что такое умная молитва. И будь то протестанты или католики, находятся и среди них такие, которые читают Иисусову молитву, как и православные, они говорят: «Мы читаем Отцов Церкви и видим, что у православных есть умная молитва, и мы тоже занимаемся ею». Куда ни пойдешь теперь — во всей Греции, особенно в женских монастырях, — огромное желание услышать что-нибудь из святых отцов, очистить душу на исповеди. По всему этому люди испытывают огромную жажду и голод.
