Стивен Левин - Кто умирает?

Эти люди отпустили свои ограничивающие модели и традиционные стереотипы поведения; они бесстрашно открылись неувядающему настоящему.

Они прикоснулись к своему бессмертному осознанию – которое не приходит и не уходит, а просто пребывает таковым, каково оно есть.

Я видел, как эти люди умирают в целостности, без борьбы, они просто испаряются из своих тел. Умирая, они возвращаются в свою подлинную природу. Их смерть подобна дождю, который спокойно идет над океаном.

Большинство людей проживают свои жизни в постоянном чередовании небес и ада. Получая то, что они хотят, они попадают на небеса. Теряя или не приобретая желаемого, они проваливаются в ад. Ад – это упрямое сопротивление тому, что есть. Небеса – это наша любовная открытость. Ад – это сопротивление. Небеса – это принятие.

Небеса – это открытое сердце. Ад – это напряженное чрево. Обычно мы находимся где-то посередине между сердцем и желудком. Желудок превращает все в себя; ему кажется, что весь мир существует для него, что это его пища, и стало быть желудок – это эго. Сердце пребывает там, где противоположности сходятся, а все наши представления растворяются в Едином, подобно тому как в плавильном тигле орнаментальные браслеты переплавляются и дают чистое золото.

Есть история о том, как великий самурай пришел повидать мастера дзэн Хакуина. Самурай приблизился к мастеру, почтенно поклонился ему и спросил:

– Учитель, я желаю знать, в чем различие между небесами и адом.

– Я бы сказал тебе, да боюсь, что у тебя не хватит ума меня понять, – ответил мастер дзэн, измеряя самурая взглядом с головы до ног.

– Знаете ли вы, с кем разговариваете? – выпалил удивленный самурай.

– Ну и что с того? – ответил мастер дзэн. – Я действительно полагаю, что ты, скорее всего, слишком глуп, чтобы понять меня.

– Что? – возмутился самурай. – Как вы смеете так со мной разговаривать?!

– О, не прикидывайся дурачком, – сказал мастер дзэн, – за кого ты себя принимаешь? И что это болтается у тебя на поясе? Ты называешь это мечом? Да он ведь больше похож на нож для разрезания масла!

Самурай пришел в ярость, выхватил меч и занес его над головой мастера дзэн.

– Смотри! – сказал мастер. – Это ад.

В глазах самурая блеснуло понимание. Он поклонился и спрятал меч в ножны.

– А это, – продолжил мастер, – это небеса.

Гнев или страх, появляющиеся в уме, могут сделать жизнь адом, но могут также помочь вознестись на небеса. Это может быть еще одно мгновение сопротивления, отталкивания, потворства проявлениям ума. Или же это может быть напоминанием войти в безбрежность, в открытость сердца, в сущность самого принятия.

В одном месте дон Хуан говорит Кастанеде, что он должен жить, как воин, что он должен использовать свою жизнь как возможность достичь пробуждения вместо того, чтобы постоянно удерживать свой ум от выхода за его пределы. Он говорит; «Для обычного человека все, что случается с ним, – это либо проклятие, либо благословение. Для воина каждое событие – испытание».

Различие между небесами и адом в том, что в аду ум занят определением, повезло ему или не повезло. Мы взвешиваем каждое переживание на весах наших желаний. Примером может служить история о состоятельном агенте страховой компании, который жил в своем доме «среди хороших людей». Его дети прилежно учились, и он считал свою жизнь удачей. Однако вскоре его компания обанкротилась, он потерял работу, вынужден был продать дом и поэтому счел себя неудачником.

Однако, продав дом, он подумал: «Теперь-то никто не помешает мне заняться тем, о чем я мечтал всю жизнь». Использовав часть денег, вырученных от продажи дома, он купил маленькую ферму в сельской местности и зажил спокойной жизнью в деревне. И снова ему показалось, что это удача.

Затем через несколько недель его сын пахал поле, выпал из кабины трактора и получил серьезную травму. Снова он подумал, что является неудачником. Однако быстрые действия врачей и близость госпиталя спасли сыну жизнь, и снова он подумал, что удача улыбнулась ему.

Но вскоре выяснилось, что нога сына была сильно повреждена при падении и поэтому ее нужно ампутировать. Отец пострадавшего снова решил, что жизнь – это сплошная неудача.

Но после ампутации сын быстро выздоровел, и страховки, полученной на него, хватило, чтобы покрыть все расходы на лечение, и тогда снова фермер решил, что ему повезло.

Вернувшись в школу после больницы, мальчик был вынужден ходить на костылях и поэтому не мог продолжать игру в баскетбольной команде и участвовать в других играх со сверстниками, что его отец снова счел большим несчастьем.

Однако то, что мальчик стал калекой, повысило его чувствительность, и он начал посещать больницу, где его лечили, и проводить там время с теми, кто подвергался схожим операциям. В конце концов он сказал своему отцу, что нашел себе работу по душе. Снова его отец подумал, что ему повезло. Эту историю можно продолжать до бесконечности. В жизни так и бывает.

Сама по себе жизнь не является ни адом, ни небесами. И то и другое – состояния сознания, его открытость или закрытость по отношению к происходящему.

Подобно тому как природа руки подразумевает, что она является мягкой, открытой и гибкой, способной держать то, что вы в нее возьмете; так же и естественный ум есть ни к чему не привязанное пространственное осознание. Однако обусловленный ум может потерять свою изначальную открытость вследствие миллионов различных привязаиностей, которые, как мы считаем, необходимы для того, чтобы поддерживать иллюзорное чувство безопасности в этом мире. Это напоминает ситуацию, в которой человек вынужден некоторое время носить тяжелое бремя. Возможно, он торопится, чтобы успеть на самолет или автобус, и поэтому тащит с собой все имеющиеся у него вещи, пока в конце концов не займет свое место. Но как только мы начинаем разжимать свои руки, мы видим, что они затекли оттого, что мы так долго несли свой старый багаж.

Трудно, практически невозможно, быстро вернуть рукам их изначальное состояние – открытость, – потому что приложенные нами усилия изуродовали их После того как мы долго носили в руках вещи, руки возвращаются в естественное состояние очень медленно и доставляют нам много неприятных ощущений. Поскольку мы так боимся страданий, мы предпочитаем оставаться зажатыми и не позволяем себе полностью расслабиться.

Мы предпочитаем узкое пространство своего изолированного «я», наших старых привязанностей, возможному освобождению из клетки. Мы предпочитаем знакомый ад страданиям, которые сопровождают выход в великое неизвестное.

Вот история о человеке, который умер и, выйдя из тела, оказался в восхитительном мире. Он думает про себя: «Здесь так хорошо, что я, наверное, попал в рай». Тут к нему подходит лучезарное существо и увлекает его за собой в королевский праздничный зал, где множество столов ломятся от самых фантастических блюд. На банкете его усаживают рядом с другими людьми и предлагают выбрать себе блюдо по вкусу. Когда человек берет вилку, кто-то подходит к нему сзади и привязывает к его рукам тонкие дощечки так, чтобы он не мог сгибать руки в локтях. Он пытается наколоть что-нибудь на вилку, но видит, что не может поднести ее ко рту, потому что руки не сгибаются. Оглядевшись вокруг, он видит, что люди вокруг него также не могут сгибать руки. Пытаясь отведать пищу, все они ворчат и стонут, потому что не могут дотянуться вилкой до рта.

Тогда человек обратился к существу, которое привело его сюда, и сказал: «Это, надо полагать, ад. А что же такое небеса?» И тогда сияющее существо показало ему проход в другой большой зал, где тоже был накрыт праздничный стол. «О, это больше похоже на рай!» – подумал он. И усевшись за обеденный стол, он собрался уже начать есть, как кто-то сзади подошел к нему и снова привязал к рукам дощечки так, что руки не сгибались в локтях. Пожаловавшись на то, что здесь такое же безвыходное положение, как и в аду, он посмотрел по сторонам и, к своему удивлению, обнаружил, что люди за этим столом ведут себя немного не так. Вместо того чтобы пытаться согнуть руки и засунуть пищу себе в рот, каждое существо держало руки прямыми и кормило тех, кто сидит рядом с ним. Условия здесь были такими же, но реакция была другой.