Боб Фрисселл - В этой книге есть немного правды...

Официальное дополнение к В этой книге нет ни слова правды, но именно так все и происходит"

Введение

Пожалуй, в последние два года мне чаще всего задавали такой вопрос: "Когда же вы наконец напишете новую книгу?" Долгое время я не знал, что на это ответить. Книга, которую вы держите в руках, пребывала некоторое время в проекте. Я должен был дождаться подходящего времени, когда бы у меня появились мотивация и вдохновение и вообще чтобы все "сошлось в одну точку". Мне не хотелось просто отштамповать еще одну книгу. Я должен был убедиться в том, что мне есть что сказать.

Поскольку сейчас наступила пора грандиозных перемен для каждого из нас, как в индивидуальном, так и в коллективном плане, первым делом — как мне кажется — мы должны уяснить, что же все-таки происходит. А тогда уже можно задаться вопросом, как лучше всего подготовиться к предстоящим переменам.

Именно поэтому первую часть этой книги я посвящаю созданию более широкого полотна, заполнению пустот, подаче дополнительной информации — в общем, продолжению различных повествовательных линий книги "Ни слова правды". Со времени ее издания прошло некоторое время, и многое нуждается в уточнении.

Основная тема данной книги, в которой уже есть немного правды, такова: увидев более широкую картину мира и заглянув, так сказать, "за завесу", вы начинаете лучше понимать некоторые вещи, и этот процесс обязательно должен провести вас через катаклизмы. Поэтому вторая часть этой книги посвящена очищению эмоционального тела, то есть процессу сознательного пересмотра своих страхов и ограничений, который позволит вам прийти к осознанию того, кто вы и почему вы здесь находитесь, — осознанию в рамках более широкого мировоззрения.

Эта книга основана на очень простой идее: вы являетесь неотделимой частью единого целого. В ней говорится о том, как обрести личную силу и обнаружить, что вы обладаете всем, что вам нужно, и все это содержится в вас.

Как-то в конце октября 1992 года мне позвонил по телефону человек, желавший узнать побольше о реберсинге. В общем-то, в таких звонках нет ничего необычного. Однако этот человек был очень скептично настроен по отношению к реберсингу. А это уже было любопытно. Скептически настроенные люди, прежде всего, редко звонят, а если и звонят, то разговор длится недолго.

Мы же проговорили около сорока пяти минут. В ходе разговора этот человек, назвавший себя Ричардом, заявил, что не верит в реберсинг. Он рассказал о своих друзьях, которые прошли через нечто под названием «реберсинг» в 1968 году. Никто из них не мог сказать о своих впечатлениях ни единого доброго слова.

"Почему звонит мне этот человек?" — недоумевал я. Мне пришлось объяснить ему, что реберсинг не существовал до 1974 года. Не думаю, что он меня услышал.

Лично для меня главным в реберсинге является то, с чем человек приходит к нему. Человек должен искренне стремиться пройти через этот процесс, так как только сильное желание может принести нужные результаты. Я считаю, что именно такое желание и намерение и придают силу всему процессу.

Итак, я смотрю только на желание человека. Если оно есть — прекрасно! Если же его нет, я никогда не пытаюсь оказывать давление, так как это бессмысленно.

Обычно я пытаюсь отговорить скептиков от прохождения реберсинга: "Это слишком дорого", или "Я в данное время очень занят", или еще что-нибудь в этом роде. Но по какой-то причине я продолжал говорить с Ричардом, а он по какой-то причине хотел договориться о встрече.

Он появился в среду, 28 октября, за три дня до Дня Всех Святых и за неделю до выборов (тех самых выборов, на которых Клинтон победил Буша). С собой он принес сомнение.

Он также принес каталог. Он сказал мне еще тогда по телефону, что является издателем из "Норт Атлантик Букс", и принес мне каталог своего издательства. На обложке красовалась картинка "лица на Марсе", размером в квадратный дюйм.

Картинка сразу же бросилась мне в глаза, но я ничего не сказал. Мы встретились, чтобы заняться реберсингом.

В какой-то момент, приблизительно в середине сеанса, он пережил процесс, обладавший достаточной силой, чтобы растопить его сомнение и сопротивление. Такой сильной перемены я, пожалуй, еще не видел. По словам Ричарда, она могла произойти только при условии предварительного недоверия и сомнения.

И сейчас впервые между нами установился контакт. После сеанса я, не сдерживая любопытства, спросил его о лице на Марсе. Ричард объяснил мне, как случилось, что его издательство первым опубликовало книгу Ричарда Хоугленда "Монументы Марса".

Я тут же навострил уши, так как к информации этого рода я проявлял большой интерес. Это происходило всего лишь через несколько месяцев после того, как я открыл для себя Друнвало Мелхиседека и его учение о "Цветке Жизни". Тогда я приобрел видеофильмы, на которых были записаны лекции Друнвало, запер дверь, отключил телефон и принялся впитывать в себя информацию, как губка. Меня больше ничего не интересовало.

Итак, моим вполне естественным желанием было поделиться с Ричардом моими познаниями о лице на Марсе в свете информации, почерпнутой из материалов по "Цветку Жизни" Друнвало. Вторым моим, не менее естественным, желанием было узнать, что именно известно Ричарду об этой фотографии.

Следует ли говорить о том, что наши будущие отношения с Ричардом стали вырисовываться в совершенно новой перспективе. Мы продолжали беседовать, и я узнал, что Ричард — бейсбольный болельщик и даже написал несколько книг на эту тему. Это было крайне интересно для меня, так как я тоже являюсь страстным любителем бейсбола. Собственно говоря, я убежден, что это единственная вещь, поддерживавшая мою связь с землей во всех тех личных катаклизмах, через которые я прошел. Какое бы безумие ни разворачивалось вокруг меня, всегда оставался бейсбол, служивший неким напоминанием о реальности.

Как выяснилось, Ричард вырос в Нью-Йорке и был фанатичным поклонником «Янкиз» до 1964 года. Это становилось очень интересно, но уже, пожалуй, слишком хорошо. Я тоже был болельщиком «Янкиз», причем точно в то же время. Только рос я в Северной Дакоте. В юности я готов был сделать все что угодно, чтобы попасть на игру «Янкиз». И сейчас передо мной сидел Ричард и рассказывал, что он переживал точно такие же чувства.

Я даже назвал одного из своих котов в честь Билли Мартина. Билли, один из самых добродушных котов, которых я в своей жизни видел, стал моим главным ассистентом в реберсинге. Он присутствовал на всех сеансах реберсинга, которые я проводил, включая и этот, с Ричардом.

Ричард вновь пришел ко мне 3 ноября, в следующий вторник. Это был день выборов, а также день рождения Ричарда. И он продолжал посещать занятия на протяжении двадцати девяти следующих недель. Это было совершенно необычно. Как правило, мои клиенты посещают десять сеансов, и на этом мы расстаемся.

Мы продолжали беседовать о Марсе. Ричард даже звонил мне по телефону несколько раз, чтобы поговорить на эту тему. Это прекрасно, думал я. Хорошо, когда у человека есть сильное увлечение.

Однажды, возвратясь домой, я обнаружил сообщение на автоответчике. От Ричарда. Он интересовался, не хочу ли я написать книгу, как он выразился, об "эзотерическом значении марсианских монументов". Затем он сказал, что, возможно, я не чувствую себя тем человеком, который мог бы написать такую книгу, но Ричард Хоугленд тоже в свое время не был в себе уверен. "Что верно, то верно", — подумал я. Я был убежден, что вряд ли существует человек, менее подходящий для этого дела, чем я.

Во время наших многочисленных бесед я ни разу не высказывал мысли о том, что собираюсь писать книгу. Я думаю, что избегал этого из-за событий 1989 года. В июле того года одна из моих клиенток призналась мне в том, что она писательница, и показала мне дневник, в который она записывала свои впечатления от занятий реберсингом. То, что я увидел, было хорошо — более того, это было превосходно! Она прекрасно объяснила, что означало для нее переходить от занятия к занятию, — я бы никогда не смог так хорошо все это изложить. Затем она предложила мне стать соавтором книги, посвященной этому вопросу.

С одной стороны, мне это показалось очень заманчивым, но с другой стороны… Собственно говоря, на первый план вышли мои сомнения: я был слишком занят, я не мог сообщить ничего особенного. Попросту говоря, время было не то. Ну и к тому же я знал, что это огромная работа.

Затем я понял, что, поскольку у нас не было своего издателя, нам предстояло написать книгу на свой страх и риск, а затем начать искать издателя и пытаться убедить его, что книга стоит того, чтобы быть напечатанной. Я знал, что не намерен этим заниматься, и поэтому сказал «нет». Собственно говоря, я решил, что не буду писать никакой книги, пока сам издатель не явится ко мне и не попросит меня об этом.