Рисовать символы мне было нетрудно, поскольку по образованию я художник, но научиться действительно видеть их, а также правильно произносить мантры было гораздо сложнее. Видение знаков с закрытыми глазами пришло довольно легко, визуализация же во внешнем пространстве потребовала нескольких недель упорных занятий.
Во время одного из наших ночных бдений я спросил Тошу о его планах на будущее. Он ответил вопросом:
— Ты чувствуешь непрерывный нисходящий поток энергии?
Да, конечно.
Как ты думаешь, нам его дают, или он идет сам по себе?
Конечно, дают.
Для чего же дается поток?
— Для изменения уровня сознания, я полагаю…
— Чьего сознания?
Я начал понимать, куда он клонит.
Поток нужно передавать дальше, да?
Именно так он и работает. Если замкнуть поток на себе, он прекращается.
У тебя есть люди, кому передавать поток?
Да, есть несколько человек, но должно быть гораздо больше. Если ты замыкаешь поток на себя, он иссякает. В России грядут большие перемены, и мы должны, насколько сможем, ускорить этот процесс.
Тоша взял со стола пачку сигарет «Космос» и протянул ее мне.
— Посмотри на картинку.
Я взглянул на пачку, и вдруг знакомый дизайн открыл мне свой скрытый символизм. Белый трезубец, поражающий красную звезду! Я был поражен этим открытием.
— Как же такое проморгали? Тоша ухмыльнулся:
— Это мелочь, но отражает скрытую тенденцию. Год был 1980-й, и конца брежневскому идиотизму было не видно. Я взглянул на Тошу с некоторым недоверием.
Неужели ты думаешь, что мы в состоянии приблизить конец красных? Надеюсь, ты не собираешься записывать нас в диссиденты?
Нет, — ответил он. — Мы только вспахиваем поле. Потом придут сеятели, за сеятелями — жнецы.
…и свет будет их серпом, — закончил я фразу из "Сутры Короны", которую Тоша писал в то время. Не законченная рукопись лежала перед ним на столе.
Мы работаем с сознанием людей, и это неизбежно приведет к изменениям в системе.
— А как насчет КГБ? — поинтересовался я.
— Не все люди, работающие на Комитет, безнадежны. Среди них есть, например, талантливые экстрасенсы.
— Ты имеешь в виду тех, о ком упоминала Нана?
— Не только их. И не забывай, — Тоша повторил свой жест, указав пальцем вверх, — нас защищают. Хотя всякое может случиться, так что нужно быть готовыми ко всему.
— К чему, например?
Я почувствовал внутри себя неприятный холодок.
— Например, к «Индии», — сказал он осклабившись.
— Мы что, уже в Индию отчаливаем?
— Нет, это так в зоне раньше называли специальный барак для провинившихся, где на пол зимой налита вода, а вдоль барака положены длинные жерди. Так что жить там можно только на корточках, сидя на этих самых жердях. Бурятские ламы, говорят, умудрялись на них медитировать. Дандарона держали в таком бараке.
Я не мог удержаться от вопроса:
— Почему духовно развитых людей в мировой истории так часто преследовали? Вместо того чтобы учиться у них?
— Высокие духовные вибрации активизируют силы Тьмы, — ответил Тоша.
Я спросил:
— Что же, все люди делятся на светлых и темных?
— Большинство — серые.
Мы некоторое время молчали.
— Так какой же у тебя план?
Тоша метнул на меня пронзительный взгляд и сказал:
— Я целитель и хорошо знаю, что энергия воздействует на людей гораздо сильнее слов. Она изменяет не только их тело, но и сознание. Если ты можешь помочь людям руками, тебе не нужно их ни в чем убеждать. Мой план таков: обучить группу духовных целителей, чтобы через свою работу они могли распространять учение, а впоследствии создать сеть подобных групп по всей стране. Эти группы могут заниматься различными практиками, но в лечении руками я вижу ключ к этой работе.
— Почему ты думаешь, что целители, которых ты подготовишь, будут в состоянии развить сеть подобных групп? Насколько я понимаю, для подобной работы нужно огромное количество энергии.
— Количество энергии неограниченно. Ее будет дано столько, сколько мы сможем принять. Ты это и сам чувствуешь. Эта возможность в смысле энергии, кстати, открылась совсем недавно. Поток расширяется, он привлечет новых людей, способных его воспринять, удержать и работать с ним. Это цепная реакция. Когда приходит время, поток сносит все на своем пути.
Ну хорошо, если энергия дана, так в чем тогда дело?
Дело в людях. В правильных людях.
В молитве ты обращаешься к Господу. В медитации ты внемлешь Ему. После молитвы — умолкни и слушай.
После этого разговора я пошел к себе в комнату, лег в постель и провалился в глубокий сон. Я заметил, что если поток усиливался (а это случалось тогда, когда я бывал в правильном состоянии или принимал нестандартные решения), то, по прошествии какого-то времени, тело начинало испытывать некую тонкую усталость, словно его клетки были обожжены изнутри. И тогда был необходим отдых.
Проснулся я как-то вдруг и сразу, как будто кто-то положил руку мне на лоб. За окнами еще было темно, но всю комнату заливал нежный серебристый свет. Он шел прямо через стену из соседней комнаты, где спал Тоша. Я уже собрался было вскочить и бежать туда, но что-то меня не пустило. Некая воля мягко, но властно остановила меня, я повиновался и остался лежать в постели. Как бы в ответ на мое послушание свет усилился и охватил меня с такой чистотой и силой, которой я никогда еще не испытывал. Этот серебристый свет был новым светом для меня, в переживании его было что-то глубоко интимное, касающееся только меня одного. Он был обращен ко мне, и только ко мне, словно я был единственным и самым дорогим существом для него. Тело стало невесомым, казалось, что еще немного — и я взлечу.
Не знаю, долго ли я пробыл в общении с этим светом, когда в комнату вошел Тоша. По его лицу я понял, что происходящее касается не только меня. Впервые я видел мастера в возбужденном состоянии.
— Ты видел свет? — спросил он.
— Да, — ответил я.
— И кроме света ничего?
— Нет, только очень сильный свет.
— Я тоже видел очень яркий свет, — сказал Тоша, — но потом выяснилось, что в комнате я не один. Кто — то абсолютно мне не- известный сидел в кресле. "Кто ты?" — спросил я его мысленно. Незнакомец встал из кресла и подошел к постели, на которой я лежал. Он был высокого роста, с бородой, на вид лет сорока. "Тебе нужен врач", — сказал он вместо ответа. "Какой врач? Я сам врач". — "Тебе нужен врач", — повторил он и положил руку мне на лоб.
Вдруг словно пелена спала с моих глаз, и я увидел свое тело изнутри. Я видел на физическом и энергетическом уровнях одновременно. Я видел кровь, ритмично двигающуюся в сосудах и капиллярах, видел свое ритмически сокращающееся сердце, легкие в непрерывной череде вдохов и выдохов, остальные органы, мышцы, кости — все было окутано светящейся энергией, которая питала, направляла и оживляла каждую клетку тела. В некоторых местах я заметил темные сгустки, там циркуляция энергии была нарушена. Аура возле этих сгустков была как бы разорвана, на ее поверхности зияли открытые дыры.
Незнакомец провел рукой вдоль моего тела, и меня как будто окатило теплой волной. Сгустки рассосались, дыры закрылись, и моя аура превратилась в безупречное сияющее яйцо. Я открыл глаза, чтобы поблагодарить неизвестного за помощь, но его уже не было.
— Кто это был, как ты думаешь? — спросил я.
— Понятия не имею, — ответил Тоша задумчиво, потом добавил:
— Он предупредил меня, что все будет не так, как я ожидаю, и сказал, что мы находимся на рубеже, за которым возврата назад нет. Если мы продолжим двигаться в том направлении, в котором идем, мы скоро престанем принадлежать сами себе. Нам будет дано столько энергии, что она просто уничтожит нас, если мы захотим вернуться к нормальной человеческой жизни.
Я сказал:
— От одного старого православного монаха я слышал, что подлинное духовное переживание часто сопровождается бесовским наваждением, причем они следуют одно за другим, без перерыва. Возможно, это был тот случай?
— Не знаю… В этом человеке с бородой я не чувствовал ничего темного. Кроме того, он мне действительно помог. Что еще тебе рассказывал тот монах?
— Он говорил, что силы Тьмы могут принимать любой облик, включая облик Спасителя. Но они никогда не могут явиться в образе Божьей Матери.
— Интересно. Да, монах прав: темные всегда стараться использовать брешь, пробиваемую сильным потоком света, и войти следом.
Я сменил тему.
— Ты все еще может видеть себя изнутри? Или меня?
— Подожди-ка. — Тоша сфокусировал взгляд и посмотрел на меня. — Да, могу, но не так четко, как это было с ним.
Не очень приятно осознавать, что тебя просвечивают насквозь, и я отправился на кухню, чтобы заварить чай. Тоша последовал за мной, достал свои бумаги и начал что-то писать. Я заметил, что его почерк имеет наклон в левую сторону. Где-то я читал, что это признак одаренной натуры.
