Судебный процесс
С шестого до двадцать третьего декабря Раджниш прекращает давать интервью из-за того, что ему снова приходится участвовать в судебном процессе.
— Вы перестали давать интервью в последние пятнадцать дней?
— Да, я прекратил давать интервью в последние пятнадцать дней, потому что повсюду столько злоумышленников. Повсюду мы говорим о свободе мышления, свободе выражения, но нигде это не позволяется. Когда я прилетел в Дели, покинув Америку, я дал первую пресс-конференцию. В этой пресс-конференции я не сказал ни слова о религии, потому что речь шла о другом. Тем не менее, в далекой Бенгалии кто-то пожаловался, что я ранил их религиозные чувства, и поэтому мне придется предстать перед судом в Январе. Было подано три иска. Поэтому саньясины решили, что будет лучше, если я не буду пока давать интервью.
Пока у нас нет ни одного юриста поблизости, так что саньясины решили, чтобы я не давал интервью десять-пятнадцать дней, я должен ждать. Наши юристы скоро должны приехать сюда, после чего они смогут обо всем позаботиться. Это самый удобный предлог. Любого человека можно обвинить в том, что он нарушает ваши религиозные чувства.
В Америке есть международные, частные охранные агентства, на меня работало одно из самых лучших подобных агентств, у них была даже информация о том, что замышляют против меня в правительстве. Теперь я снова получил информацию из Америки, они говорят, что американские политики давят на индийских политиков, и мне придется тут туго. Они сказали мне, что я могу посмотреть на секретный файл переписки, один саньясин, у которого есть доступ к подобного рода информации, проверил файл, и оказалось, что они не обманывают, так и есть.
Американское правительство советует индийскому правительству не нападать на меня прямо, потому что это трудно сделать легально, американцы попытались напасть на меня прямо, и стали посмешищем в глазах мировой общественности, они потеряли свой престиж. Они сказали им, чтобы они не нападали на меня прямо, но чтобы они не позволяли иностранцам ездить ко мне, чтобы я не мог работать с ними. Потому что меня всегда окружает группа профессионалов, четыре — пять тысяч саньясинов, которые умеют делать все.
Теперь американское правительство давит на индийское правительство, чтобы на меня не нападали прямо, но не позволяли этим профессионалам жить со мной в одной общине, чтобы нарушить всю работу.
Мне сообщили об этом очень близкие к правительству источники, американцы не хотят, чтобы ко мне ездили иностранцы, чтобы никто не мог получить визу в Индию. Тем, кто приехал сюда со мной, дали только билет на три недели, и им отказались продлить визу. Это против политики индийского правительства, потому что они стремятся увеличить туризм насколько возможно. А благодаря мне они могут очень сильно увеличить поток туристов в нашу страну.
Сюда приезжают со всего мира ежегодно минимум пятьдесят тысяч человек, отказывать всем иностранцам, которые хотят приехать ко мне, в визе, значит помешать им делать мою работу: печатать книги, редактировать, делать фильмы, строить дома, делать дороги. За четыре года мы подготовили столько людей, которые умеют делать все. И все эти саньясины, которые были в американской общине главным образом, теперь не имеют возможности въехать в Индию. Они так и поступили, они не позволили им въехать сюда.
Я не могу строить общину в одиночку. Общину трудно построить с одними индусами.
Я нахожусь в своей стране, но я беспомощен. Те, кто заботился обо мне: мой врач, моя няня, моя прачка, мой секретарь, все они были выброшены из Индии.
Президенту международного движения саньясы дали визу всего только на шесть месяцев, с правом въезда только один раз. Она пыталась, как могла, получить визу больше, она очень умная женщина. Она сняла самый лучший фильм, который когда-либо снимали: «Бог Отец». Ее фильм получил больше всего наград, чем все остальные фильмы. Но эти бюрократы не дали ей возможности многократного въезда в страну. Она сказала: «Это глупо, я президент движения, и мне нужно постоянно приезжать и уезжать, чтобы советоваться с Раджнишем, решать какие-то трудности». Но они не захотели прислушаться к ее просьбам, и не дали ей права многократного въезда в страну.
Она застряла в Непале, и оттуда написала мне: «Они не дают мне возможности въехать снова с Индию».
Секретарь движения саньясы ждал в Дели целый месяц, чтобы встретиться с премьер-министром, чтобы разъяснить ситуацию, он хотел объяснить ему: «Вам не следует нас бояться, мы не собираемся сделать ничего такого, что может навредить стране. Все, что мы предлагаем, принесет стране пользу! И ни в коей мере не может принести вред».
Но один месяц он не мог встретиться с премьер-министром, ему назначали встречу минимум двенадцать раз по его просьбе, и когда подходил срок, встреча отменялась.
Как работать в таких условиях?
Индийское правительство хотело, чтобы я оставался в Индии, но при одном условии. Ни одному иностранному ученику не позволяется приезжать ко мне. И второе условие: никакие средства массовой информации не должны брать у меня интервью. Треть условие: я не буду выезжать из страны. Если я выполню эти три условия, я могу оставаться в стране.
Я сказал им: «В таком случае, почему бы вам просто не застрелить меня? Эти условия меня просто убивают!» Мне пришлось оставить страну, потому что много моих саньясинов занимают высокие посты в правительстве, они сказали мне, что я должен немедленно покинуть страну, потому что они собираются отобрать у меня паспорт, чтобы я не мог выехать из страны.
У меня нет достаточно времени, так сказали они, чтобы получить визу в другую страну. Более того, они сообщили мне, что все посольства в Дели получили приказ не давать мне визы. Единственная страна, в которую я мог поехать, был Непал, потому что туда не нужна виза, такой договор существует между Непалом и Индией.
Мне понравилось место, в котором я уже когда-то был: Кулу Манали, реки там полны скал, и там слышна музыка журчание воды, танцы. Если вы узнаете меня получше, вы поймете, что даже в родной стране, я иностранец. Правительство придумало закон, согласно которому тот, кто рожден за пределами их государства, не имеет прав покупать землю, чтобы помешать мне обосноваться там. Но мне для общины нужна была большая земля, вы видите, насколько это отсталая часть страны, необразованная, бедная, она во власти политиков.
Вы будете удивлены узнать о том, что в тот день, когда я покинул Кулу Манали, они собирались арестовать меня по совершенно нелепому поводу. Для них этот довод, должно быть, казался обоснованным. Когда я покинул Кулу Манали, через час пришел ордер на мой арест в то место, в котором я останавливался. Этот ордер показался таким нелепым, и мои адвокаты пришли в восторг, почувствовав себя ослами, нагруженными знанием.
Причина была такая: я заплатил штраф четыреста тысяч долларов в Америке, и я должен был заплатить налоги на ту сумму, и объяснить, откуда у меня такие огромные деньги! Я никогда не платил штрафа раньше. И даже не знаю имен тех людей, которые заплатили этот штраф. Даже охранник в тюрьме удивился тому, с какой скоростью этот штраф был заплачен, они не ожидали, они прекрасно понимали, что у меня нет ни одного доллара, чтобы заплатить. А тут речь шла о неслыханной сумме: четыреста тысяч долларов, это около шестидесяти лакхов рупий, откуда я мог взять такую сумму?
Я ни о чем не беспокоюсь. Ни одно мгновение во мне не возникала мысль о том, что это может быть такой план, продержать меня в тюрьме, чтобы выбить из меня штраф.
Я никогда не думал о завтрашнем дне. Сегодня прекрасно, кого волнует завтра, которое никогда не приходит?
Я покинул Кулу Манали за один час до того, как меня хотели арестовать я был уже в аэропорту, когда солдаты пришли в хижину, в которой я жил около реки. Сейчас индийское правительство постоянно посылает мне письма, в которых сообщает мне о том, что я должен заплатить налоги. Это так глупо и нелогично, это прогрессия. Если я заплачу налоги за штраф, я должен буду заплатить налоги за налоги и так далее до бесконечности, до каких пор это будет продолжаться? Когда я плачу налоги, вношу сумму. Это деньги, и они также должны облагаться налогом. Так будет продолжаться до бесконечности. Нужно либо прекратить сразу, или это будет продолжаться дальше безостановочно. Они прекрасно знают о том, что у меня нет денег, я не владею ничем. Все, чем я пользуюсь, принадлежит тем, кто из любви ко мне просто позволяет мне этим пользоваться.
Но все правительства глупы. На самом деле, если вы не тупые, вы не обладаете достаточной квалификацией, чтобы оказаться в правительстве. Неужели они этого не понимают? Если кто-то другой заплатил за меня штраф, и я даже не знаю его имени, почему меня просят заплатить налоги?
