Ознакомительная версия.
Они и живут в клетках - в рамках наших требований, долженствований, ожидания от них каких-то действий, поступков, достижения каких-то результатов, запланированных родителями. Они все время должны быть такими, какими нам нужно. Нам - все знающим и все решающим родителям. Как же можно не взорваться когда-нибудь, чтобы хоть на миг ощутить свободу быть собой и жить так, как хочешь!
Все мы рождаемся милыми, чистыми и непосредственными, поэтому мы должны быть воспитаны, прежде чем станем полноценными членами общества.
Джудит Мартин
Я была знакома с одной очень интеллигентной, очень приличной, правильной семьей. Папа, деловой и очень ответственный человек, нес на себе ответственность за содержание семьи. Мама - милая, очень порядочная женщина - была занята домашним хозяйством и воспитанием детей. Две девочки-погодки были хорошо воспитаны, вежливы, культурны.
Я помню, как впервые, находясь у них в гостях, испытала настоящие угрызения совести и чувство вины - я совсем не была такой хорошей мамой, как эта женщина.
Ее дети прекрасно вели себя за столом. Они сидели с хорошей осанкой, пользовались ножом и вилкой, ели чинно, не разговаривали. Они питались диетической пищей, которую готовила мама, бульончиками и паровыми котлетками. Они пили какие-то гомеопатические таблеточки для улучшения пищеварения.
Я рядом с такой заботливой и занимающейся своими детьми мамой была просто чудовищем. У нас в доме и в помине не было никаких паровых котлеток или полезных таблеток. Моя дочь могла болтать или хохотать за столом и ножом она не пользовалась, потому что я ее к этому не приучила.
Я радовалась тогда, что моя дочь дружит с такими хорошими девочками. Они были развиты. Они посещали музыкальную школу и по несколько часов в день упражнялись в игре на фортепиано. В их комнате был идеальный порядок. Они казались мне просто идеальными детьми.
Но однажды все иллюзии по поводу этих девочек рухнули. Рухнули, что называется, в одну минуту. Дочь пришла от них потрясенная и - веселая.
- Мам, ты не представляешь, что я сегодня видела, - сказала она мне, смеясь. - Я видела, как сестры взбесились!
- Как это взбесились?
- По-настоящему, взбесились. Я, мама, даже испугалась сначала, думала, они точно взбесились…
И дочь, уже спокойнее, стала мне рассказывать.
Она была в гостях у этих правильных и воспитанных девочек, когда их мама ушла из квартиры, оставив их одних без присмотра.
- И как только дверь за ней захлопнулась и загудел лифт, то есть стало понятно, что она уехала, - они, как бешеные, стали бегать по коридору и орать. Они бегали и орали, они носились как бешеные, потом влетели на кухню, распахнули холодильник и стали есть, хватать все, что им не разрешали, пить прямо из банки майонез, заедать его маринованным огурцом. Они как с цепи сорвались! Потом они стали прыгать по мягкой мебели, потом - громыхать по клавишам пианино, потом поставили смотреть видеокассету, которую им не разрешали смотреть…
- Мам, ну они вообще… - потрясенно говорила дочь. - Я прям обалдела… Они как озверели…
Когда ребенка заставляют идти одним путем, другой путь кажется ему привлекательнее.
Неизвестный автор
Потом, работая в школе психологом, я сама часто наблюдала это бешенство, этот взрыв. Но однажды - наблюдала ситуацию такого жесткого взрыва, такого в настоящем смысле слова бешенства ребенка, которого больше никогда не видела.
Мне уже поздно вечером позвонил папа, который так заботился и опекал дочь, что она сама не могла себе косы заплести и не знала, сколько ложек сахара надо положить в чай. Он, действительно, просто жизни не давал ребенку - везде и всюду заменяя ее жизнь собой. Я много раз предупреждала его, что это кончится очень грустно для девочки и для него самого. Что рано или поздно дочь взорвется, и накопленная агрессия направится против него же - все решающего, запрещающего, контролирующего отца. Но он не хотел, не готов был услышать мои предупреждения.
- Пожалуйста, приезжай, - сказал он мне, - мне очень нужна твоя помощь. У меня с дочерью что-то случилось…
- Что случилось? - спросила я. - Почему такая срочность?
- Она, - замялся папа, как бы не решаясь что-то сказать. Потом отвлекся на что-то и я только слышала в телефонной трубке какую-то возню, приглушенные крики. - Она бьет меня! - сказал он уже с каким-то отчаянием в голосе.
И я даже не знала, что сказать - так неожиданны были его слова. Его, здорового крепкого мужика, бьет девочка-подросток!
Я приехала к нему спустя почти час. Она все еще била его.
И было страшно видеть, как маленькая, худенькая девочка бьет своего отца. Бьет с ненавистью. Бьет, находясь в состоянии невменяемости, просто - бешенства. Просто - тупо мычит и бьет!
И такая сила в ней открылась! И сколько же было накоплено в ней обид! Сколько было спрятано в ней - за ее послушанием и образом милой девочки, которая подчиняется папе, который всегда все про нее и за нее знает - негативных эмоций, несогласия, чтобы столько времени, с такой с ненавистью бить здорового мужчину!
Я долго сама была под впечатлением от увиденного. И часто рассказывала родителям об этом случае.
Не дай нам Бог довести до такого наших детей!
Не дай нам Бог!…
Уход из семьи
Они уходят от нас. Уходят, когда их терпению приходит конец. Когда уход является единственным способом освободиться от нас, от нашего назойливого участия или «педагогических» методов воспитания.
- Я ушла из дома в четырнадцать лет, когда уже не могла слышать: «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь это читать!» «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь так говорить!» «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь так учиться!» «У нас такая интеллигентная семья, как ты можешь дружить с такими детьми!» Я оставила их в этой интеллигентной семье, потому что просто задыхалась в ней. И решила, что сама буду жить так, как хочу, и ребенка своего буду воспитывать свободным, пусть сам выбирает, что ему читать и с кем дружить. И хоть мне было очень трудно в жизни и я много ошибок наделала и много боли испытала, пока училась жить, но я не жалею о том, что ушла. Иначе бы тоже была бы сейчас засушенной мумией и говорила бы своим детям: «У нас такая интеллигентная семья!»
Несколько раз побывав в таких семьях, где контроль, опека, руководство детьми доведено до крайности, где ребенок заключен в рамки жестких правил и долженствования, как заключенный в тюрьме, я поражалась тяжелой, гнетущей атмосфере таких семей. Из такой семьи даже мне, постороннему человеку, попавшему туда на час-другой, - хотелось вырваться. Вырваться на свободу, на свежий воздух. Так, наверное, заключенные мечтают выйти на свободу из тюрьмы!
Если семья становится тюрьмой для ребенка, он тоже мечтает уйти из нее.
- Я уехала из своей семьи в другой город. Чтобы даже название улиц не напоминало мне о том, что я тут жила, - рассказывала на тренинге одна женщина. - И до сих пор общение с матерью для меня - просто геморрой, другим словом не скажешь. Даже сейчас она влезает во все, просто просачивается сквозь телефонную трубку с ее: «А он у тебя зарабатывает или на твоей шее сидит?» Или: «За дочерью лучше следи, а то не ровен час натворит чего-нибудь»… Она всегда лезла в мою жизнь. И всегда говорила - я твоя самая близкая подруга… Подруга! Я ее до сих пор - ненавижу!… - неожиданно, но так горячо сказала женщина.
И чуть позже, на том же тренинге, когда одна из таких опекающих мам рассказывала, как они вместе с дочерью делают творческую работу, которую им задали, что они ходят на танцы и им преподаватель сказал, что у них хорошо получается, женщина эта сказала:
- Смотри, как бы и твоя дочь не сбежала от тебя в другой город. От такой вот - лучшей подруги…
И она была права…
Чувство вины
Я очень хорошо помню это чувство - чувство вины. Много раз в детстве и юности я сама испытывала его, когда понимала, что не соответствую ожиданиям родителей.
И дело было не только в достижении или, скорее, в недостижении каких-то ими поставленных высоких планок. Я испытывала чувство вины за, казалось бы, такие незначительные поступки - полученные в школе четверки, а не пятерки. Потому что я должна была быть только отличницей. И я так мучилась чувством вины, что я - «не такая», неправильная, не такая, какой должна быть!
Я поступила после школы в МГУ - я просто не могла не поступить - как можно было так разочаровать родителей! Но на втором курсе вышла замуж и долгое время мучилась чувством вины - как разочаровала я родителей этим поступком! Ведь мне надо было сначала закончить МГУ, а потом уже думать о семье!
Я ушла в декретный отпуск по беременности с третьего курса - и опять терзалась чувством вины. Родители так гордились, что их дочь - студентка МГУ, а эта студентка неизвестно когда еще закончит университет!
Ознакомительная версия.
