Я грустно улыбнулся и наклонил голову.
— «Почтенный мудрец, — сосредоточился я на Лао. — Если человек загнал свою жизнь в нескончаемую „говорильню“, то помогая ему в этом „здоровье“, ты добиваешь его».
Лао понимал. Он охватывал это не словами и разумением. Он знал, что нет отдельного органа. Когда начинает работать меридиан Почек, то и Сердце становится «почками». Но если бы меридиан захватил власть навсегда, будь даже это меридиан Сердца, то смерть станет результатом такой диктатуры. Через два часа меридиан Сердца отдаст свои права меридиану Тонкой кишки и сам становится его частью.
Другое дело — человеческое миропонимание. Оно захватывает все существование «правильным» миропониманием. Диктатура «правильного» временно является путеводителем, но вскоре становится основой заболеваний и патологией: физических, физиологических, психических, мировозренческих.
Лао поднялся, налил в чайник свежей воды и стал готовить чай. Действовал он размеренно, но если бы что-то неожиданно стало падать, то он подхватил бы его мгновенно. К моему присутствию он отнесся так, словно меня нет и в то же время я часть его теперешнего существования. Проходя мимо, он сделал старческое движение и выронил из рук пиалу. Словно нехотя, но как мгновенная молния, я взял пиалу возле пола и поставил перед собой. В уголках глаз Лао засветилась усмешка. Вялыми, но точными движениями он стал готовить чаепитие. Я сделал вид усердия и локтем задел заварной фарфоровый чайник. Нелепыми движениями Лао бросился его подхватить и с «трудом», но сантиметр в сантиметр не дал чайнику разбиться.
Шел диалог действием. Мне это нравилось. Уже изрядно я присытился словоблудием о Востоке. Писали люди не владеющие. Писали о безмерной любви, не владея этим качеством. Писали об энергетических полях, гипотетически предполагая некоторый «астрал». Лао знал энергетический язык в его материальных выражениях. Мы «щупали» друг друга: какова степень реализации энергоинформационных закономерностей? Материальное выражение стало теперь вторичным.
Лао свернул газету в трубочку. Я поднял муху и переместил ее в дальний угол комнаты. Наливая чай, Лао покачнулся, но я придержал его руку и спокойно подставил пиалу. Наконец, он «уронил» заварной чайничек мне на колени. Я взял его в такой момент, когда наблюдающий со стороны подумал бы, что чайник специально подан мне.
Три точных сигнала прошли у меня в области сердца и я ослаб. Подобным я не владел и поклонился Лао. Он сказал:
— Дзен содержит не только присутствие в видах энергетических состояний, но и точность последующих их реализаций.
Я вновь поклонился, вспомнив действие магии «на ура» в западных направлениях.
— Учителя Чань различали сами слагающие энергии Ци. — Лао мельком глянул на меня определяя, созрел ли я до ощущения внешнего мира как свое тело, — Ци Неба и Земли течет в Человеке. Теперь я изучающе наблюдал за Лао. При изучении триграмм и гексограмм из «Книги перемен», для меня остался открытым вопрос: понимали ли китайцы, что связи далеких звезд и галактик содержатся в Человеке?
— Это существенно, — ответил я Лао, — Содержание Неба требует времени. Содержание Земли требует большей массы и материи. Человек соединил в себе и то и другое в коротком времени и в малых размерах.
Лао небрежно кивнул и продолжил:
— Небо учит видам связей Ци.
Я поклонился.
— Земля учит их проявлению и воплощению.
— Способствует, — вставил я поправку.
Лао остановился и посмотрел вопросительно.
— Иначе все слышится так, словно Небо и Земля корыто, в которое выродился Человек, — объяснился я.
Лао исполнил кивок, но глянул на меня как-то особо.
— Ты имеешь дар Дзена, — сказал он, — Я привык иметь дело с европейцами, которые любят создавать в свох понятиях незыбленность. Они не склонны к Дзену по свойствам своего характера. Дзен не любит крепостей, так как они являются орудием разрушения.
— «Вот диалектика в живом виде, — глянул я на него с нескрываемым уважением. — В понятиях западного характера крепость является средством повышения надежности. Никто и не подозревает, что созданием крепостей и гарантированных условий человек копает себе яму».
— Человек рождается всякий момент сопрокосновения с Ци Неба и средствами Земли, — просто произнес я, подчеркивая этим свою принципиально отличающуюся позицию.
Лао резко повернулся ко мне.
— Ты считаешь, что этих меридианов и их активных точек нет? — почти затаенно спросил он.
— Они есть в другом, а следовательно это только потенция для данного теперь. У новорожденного ребенка нет зубов, но они есть у Человека. В этом и заблуждается Запад, когда предстоящее рождению принимает как данное уже и в готовом виде.
— Куда же я тогда втыкаю иглы?! — почти выкрикнул Лао. В этом возгласе звучали его сомнения, раздумья, жизненный опыт.
— Иглы — это мгновение, это контакт внешнего Космоса с внутренним. В этом соединении момент рождения и проявления потенциально предрасположенного.
По-юношески легко он встал.
— Мы будем рады общению с тобой. Я познакомлю тебя с другими знатоками Цигуна.
По улице я шел словно радостная птица попавшая в свою стаю. Слезы радости сменяли взлет, ожидания прекрасного, ожидание своего, которое я вынужден был скрывать от окружающих Язык действий! Язык качественных переходов! Язык энергоинформационных связей и определений! Есть конкретные люди, которые не словословят, а живут в нем.
— «В Талгаре есть японцы, — вспомнил я. — Это самураи. Боевое искусство требовало только каждосекундного соответствия. Главный критерий в том — Жизнь. Догмы убийственны в критической ситуации. Следовательно Йога и Дзен должны иметь сходство».
Талгар, и его окрестности был уникальным местом с позиций присутст-вия здесь эмигрантов, переселенцев, ссыльных. Эта пригоршня, окаймленная горами Заилийского Ала-Тау вместила в себя, пожалуй все, что есть на земном шаре. В цветистом ожерелье народов японцы были малозаметны. Они не шумели на базарах, не разугливали праздно по улицам, не лузгали, в заливистом смехе, семечки и не скакали на конях. Они не носили горделиво папах и их появление на улице в деревянных башмаках зимой ориентировало окружающих на сострадание. Даже мать однажды, порывшись в кладовке, вынесла прохудившиеся валенки и сказала:
— Холодно босиком и в гимнастерках. Если валенки починить, то зиму в них можно осилить.
Но японцы по-прежнему ходили в деревянных башмаках, одетых на босу ногу. Точнее, это были не башмаки, а дощечки. Летом они ходили в этих же дощечках, в этих же гимнастерках. Со временем они адаптировались и выучили русский язык. Теперь к их простоте, молчаливости и сдержанности и глубокой обособленности относились с уважением. Им не мешали жить. Здесь уважали всех и в «чужой монастырь» со своим уставом не лезли.
Я разыскал того из них, кто в моих восприятиях был сущностнее. На кожзаводе гудела лесопилка. Был обеденный перерыв. Он сидел на бревне в позе уставшего человека. Я сел рядом. Пробы уровня зрелости человека, в смысле энергетической реакции, у меня были типовые. Я «скользнул» ему по спине, тонизируя меридиан Мочевого пузыря. Но японец не отреагировал зримо. Тогда я начал мелодию нежного весенного утра. По его тонким, но уже грубеющим пальцам, до плечей пошел ток раскрытия и разлился по щекам, освежая лицо. Но японец не пошевелился. Он еще глубже «просадил» себя внутрь.
— «Тоже не плохо», — посмотрел я на его неподвижное лицо.
Он поступил так, как делают иногда люди, используя ян солнечного тепла для дремоты и медитативного наслаждения. Ян внешнего Космоса через солнечные лучи, уютную наполненность монотонным стрекотанием кузнечиков, журчание ручья дает основание для подвижения внутреннего Космоса в этих условиях.
Технология характеров бывает разной. Одни на открытость других тоже открываются, активизируются и начинают откровенничать. Одни же на закрытость других отодвигают себя от них, а то еще сильней «захлапывают» их бранью, хлопаньем дверей, резким словом. Они против силы выставляют силу, а на лесть кидаются на шею. Азия вносит иную технологию чувств и реакций. Жару исчерпывают не холодом, а горячим чаем.
Японец соприкоснулся со мной иным. Он использовал энергетическое движение «собеседника» в дальнейшем своем движении. Столкнувшись с новым видом технологии Сознания, а следовательно характера, я изменил тактику. Меридиан Желудка расположен на передней части тела так, что тонизация его либо расположит человека к благодушию, либо, по принципу «мать-сын», быстро пресытит инь до предела. Тогда начнется «пробуждение».
Японец развернулся и сказал:
— Несмышленым детям присуща резвость.
— Бывает, что и зрелые мужи беседуют в шутливом тоне, — также коротко ответил я. — Меня зовут Василий.
