Открыв этот механизм, мы открываем в то же время подлинный метод овладения витальным — не хирургический, а успокаивающий. Проблему витального не решить витальной борьбой с ним — это лишь истощает наши силы, но не уничтожает существования витального во вселенной; эту проблему можно решить, заняв иную позицию — нейтрализовывать его с помощью безмолвного покоя: Когда вы достигаете покоя, — писал Шри Ауробиндо ученику, — очищение витального становится легким делом. Если же вы просто чистите и чистите, не делая ничего другого, то продвижение ваше становится очень медленным, ибо витальное загрязняется вновь и его нужно очищать сотни раз. Покой — это нечто чистое само по себе, поэтому установление покоя — это положительный путь достижения вашей цели. Поиски грязи и очищение ее — это путь отрицательный.[69]
Враждебные силы
Но есть еще одна трудность. Не только те вибрации, что исходят от других людей или из всеобщего витального, доставляют беспокойство ищущему (впрочем, едва ли можно различить эти два вида вибраций, так как индивид — это лишь наземная станция[70] всеобщего витального или всеобщего разума, и вибрации этих двух видов без конца переплетаются между собой). Есть еще один вид вибраций, который отличается от других своей внезапностью и неистовством Ищущий ощущает, как эти вибрации в буквальном смысле обрушиваются на него, подобно урагану. В течение нескольких секунд он становится «другим человеком», полностью забывая само свое назначение, свои усилия, свою цель, как если бы все потеряло свое значение, было сметено потоком, распалось на части. Это то, что Мать и Шри Ауробиндо называют враждебными силами. Это в высшей степени сознательные силы, единственной целью которых, как кажется, является обескуражить ищущего и заставить его свернуть с выбранного им пути. Можно легко заметить первый признак их появления: омрачается радость, омрачается сознание, все облачается в трагическую атмосферу. Страдание — это первый признак присутствия врага. Трагедия — любимое пристанище этих сил; именно так они могут создать величайшие опустошения — ибо они вовлекают в игру своего старого партнера, который сидит в нас и продолжает любить трагедию даже тогда, когда взывает о помощи. Обычно они стремятся прежде всего толкнуть нас на внезапные, крайние и необратимые решения с тем, чтобы увести нас как можно дальше с пути — это давящая, навязчивая вибрация, которая требует немедленного согласия. Или же они с поразительной изобретательностью пытаются разрушить основные принципы, которыми мы руководствуемся в наших поисках, чтобы доказать, что мы обманываем себя и наши усилия ни к чему не приведут. Чаще же всего они вызывают состояние депрессии, вовлекая в свою игру другого партнера в нас, которого Шри Ауробиндо называет человеком печалей: это приятель… который кутается в семислойные покровы трагедии и уныния — он не чувствовал бы свое состояние оправданным, если бы не мог быть ужасно несчастным.[71] Все эти вибрации хаоса, которые мы называем «нашей» печалью или «нашими» заботами, вызывают немедленно ослабление или разрушение защитной «снежной стены», широко распахивая двери перед враждебными силами. В их распоряжении есть множество способов атаковать нас — а это поистине ни что иное, как атака, — и чем сильнее наша решимость, тем они жестче, безжалостнее. Это может показаться преувеличением, но лишь тот, кто никогда не пытался продвигаться вперед, может сомневаться в этом. Пока мы бредем общим стадом, жизнь бывает относительно проста, со своими успехами и неуспехами — успехов немного, но не слишком много и неудач; однако, как только мы хотим покинуть общую колею, восстают тысячи сил, вдруг очень заинтересованных в том, чтобы мы вели себя «как все», — мы воочию убеждаемся, как хорошо организовано наше зключение. Кроме того, мы узнаем, что можем пасть лишь так низко, как высоко можем подняться — наши падения находятся в точном соответствии с нашей способностью к восхождению. Многое открывается нам, когда с наших глаз спадает пелена. Если мы хотя немного честны по отношению к самим себе, то увидим, что мы способны на все, и воистину, как говорит Шри Ауробиндо, наша добродетель — это претенциозная нечистота.[72] Лишь те, кто никогда не выходил за пределы фронтальной личности, могут лелеять какие-то иллюзии по поводу самих себя.
На протяжении всей духовной истории мира какие только демонические и «ругательные» названия не давались этим враждебным силам, как будто единственная их задача — осудить, провалить ищущего и доставлять хлопоты порядочным людям. В действительности же дело обстоит несколько иначе — ибо где же дьявол, как не в Боге? Если он не в Боге, то от Бога немного остается, потому что в этом мире предостаточно зла (как и в некоторых других мирах) и немного остается того, что является чистым и незапятнанным — разве только безразмерная и бесплотная математическая точка. На самом деле, как показывает опыт, эти причиняющие хлопоты и беспокойство силы имеют свое место во вселенной; они являются таковыми лишь для нашего маленького мгновенного сознания. Более того, они имеют свое особое назначение. Во-первых, они всегда захватывают нас врасплох, когда мы не готовы; если бы мы были не рассеянны, но однонаправленны, то они не смогли бы поколебать нас ни на секунду. Кроме того, если мы посмотрим внутрь себя вместо того, чтобы хныкать и порицать дьявола или порочность мира, то мы увидим, что каждая из этих атак разоблачает один из множества наших добродетельных обманов, или, как говорит Мать, снимает жалкие покровы, которые мы набрасываем на вещи, чтобы не видеть их. Жалкие или же более внушительные покровы скрывают не только наши собственные недостатки; они находятся повсюду в мире, скрывая и его мелкие изъяны, и его непомерное самодовольство. Если эти силы, приводящие нас в смятение, срывают эти покровы довольно грубо, то они делают это не случайно и не из беспричинной злобы, но для того, чтобы открыть нам глаза и заставить совершенствоваться. В противном случае мы бы сопротивлялись этому совершенствованию, потому что, как только мы обретаем крупицу истины или проблеск идеала, у нас появляется печальная тенденция закрыть их на замок в герметически непроницаемый сейф и больше не двигаться. Иными словами, как для индивидуума, так и для мира, эти довольно неприветливые силы служат орудиями прогресса. «Люди возвышаются тем, что способствовало их падению», — гласит мудрость Куларнава Тантры. Мы протестуем против кажущейся бессмысленности и произвола «трагедии», которая потрясает наше сердце или поражает плоть, мы обвиняем «Врага», но разве не может быть, что сама душа — не внешний разум, но дух внутри нас — приняла и избрала все это как часть своего развития для того, чтобы быстрым темпом пройти через необходимые переживания — прорваться, durchhauten * (нем. «просекать», «прорубать»), даже с риском или ценой ущерба для внешней жизни или тела? Для растущей души, для духа внутри нас, разве не могут трудности, препятствия, атаки быть средством роста, прибывающей силы, расширяющегося опыта, подготовкой к духовной победе?[73] Мы жалуемся, сетуя на зло, но не будь его здесь — осаждающего нас, бросающего нам вызов, — мы давным-давно схватили бы вечную Истину и превратили бы ее в замечательную маленькую аккуратную пошлость. Истина движется, у нее есть ноги, а князья тьмы существуют для того, чтобы подтверждать, довольно грубо, что она не спит. Отрицания Бога так же полезны для нас, как и признания Его существования,[74] — говорит Шри Ауробиндо. Враг исчезнет лишь тогда, когда он не будет нужен в мире, — заметила Мать. — Он нужен, вне сомнений, миру, как нужен золоту пробный камень, чтобы убедиться в подлинности того, что мы делаем.
Ведь Бог, наверное, это все-таки не отвлеченная математическая точка, находящаяся вне этого мира. Наверное, Он — это весь этот мир со всей своей нечистотой, мир, который трудится и страдает, чтобы стать совершенным и вспомнить Себя здесь, на земле.
Способ обхождения с этими силами — тот же, что и с другими вибрациями: покой, внутренняя неподвижность — они утихомиривают шторм. Возможно, в первый раз нам не удастся растворить их атаки, но со временем мы будем все более и более ощущать, что они затрагивают лишь поверхность нашего существа; мы можем быть потрясены, расстроены, однако глубоко внутри себя мы чувствуем присутствие «Свидетеля» — безучастного (его никогда не затрагивают атаки), неприкосновенного. Мы падаем и поднимаемся вновь, с каждым разом становясь все сильнее. Единственный грех — это прийти в отчаяние. Фактически ищущий в интегральной йоге будет больше открыт опасности, чем другие (Шри Ауробиндо часто говорил, что его йога — это битва),[75] потому что он стремится все охватить своим сознаньем, ничего не расчленяя, и потому, что ему предстоит открыть не один-единственный путь к благодати высот и победить не одного-единственного стража бесценных сокровищ, но освоить множество путей — справа, слева, внизу, на каждом уровне своего существа — и добыть не одно сокровище.
