До настоящего момента мы готовились к этой Вибхути Пада, пределу средств. До настоящего момента мы обсуждали в двух главах средства, которые помогают, но те средства были внешними. Патанджали называет их «бахиранг», «на периферии». Сейчас эти три — дхарана, дхьяна, самадхи — концентрация, медитация, самадхи — эти три он называет «антаранг», «внутреннее». Первая пятерка готовит вас, ваше тело, ваш характер — вас на периферии — для того, чтобы вы могли двигаться внутрь. И Патанджали двигается шаг за шагом, это последовательная наука. Это не внезапное озарение, это путь постепенности. Он ведет вас шаг за шагом. Первая сутра:
Дхарана, концентрация, приковывает разум к объекту, на который направлена медитация.
Объект, субъект и то, что лежит за ними, — три вещи, которые следует помнить. Вы смотрите на меня: я — объект; тот, кто смотрит на меня, — субъект. И если вы становитесь немного более восприимчивыми, вы можете видеть себя смотрящими на меня. Просто попытайтесь. Я — объект. Вы смотрите на меня. Вы — субъект, смотрящий на меня. Вы можете стоять около себя. Вы можете видеть то, что вы смотрите на меня. Это запредельность.
Сначала человек должен сосредоточиться на объекте. Концентрация означает сужение разума.
Обычно разум находится в постоянном движении. Тысяча и одна мысль передвигаются словно толпа, чернь. Среди такого множества объектов вы совершенно сбиты с толку. Среди такого множества объектов вы двигаетесь одновременно во всех направлениях. Среди такого множества объектов вы всегда в состоянии умопомешательства, словно вас тянут отовсюду, и это никак не может кончиться. Вы идете влево, и что-то тянет вас вправо; вы идете на юг, и что-то тянет вас на север. Вы никогда никуда не идете, это просто энергия беспорядка, водоворот, постоянное смятение, тревога.
Это состояние обычного разума — объектов так много, что субъективность почти закрыта ими. Вы не можете почувствовать, кто вы, потому что вы так сильно озабочены столь многими вещами, что у вас нет промежутка, чтобы смотреть в себя. У вас нет этой неподвижности, этого одиночества. Вы всегда в толпе. Вы не можете найти место, угол, где вы можете соскользнуть в себя. И объекты: каждая мысль просит внимания и делает это непрерывно, настаивая, чтобы внимание было обращено именно к ней. Это обычное состояние. Это почти умопомешательство.
На самом деле, делить людей на сумасшедших и не сумасшедших некорректно. Отличие лишь в степенях. Это не из-за качества, это только из-за количества. Может быть, вы на девяносто пять процентов сумасшедший, а он ушел дальше — сто один процент. Просто понаблюдайте за собой. Много раз вы пересекаете границу: в злобе вы становитесь сумасшедшими, — вы совершаете поступки, а ведь даже не могли представить себе, что способны на такое. Вы совершаете поступки, о которых позже сожалеете. Вы совершаете поступки, о которых позже говорите: «Я был не в себе, делая это». Вы говорите: «Словно кто-то заставил меня сделать это, словно я был одержим. Какой-то злой дух, какой-то дьявол заставил меня сделать это. Я никогда не хотел этого делать». Вы все также много раз пересекаете границу, но снова и снова возвращаетесь к вашему нормальному состоянию сумасшествия.
Понаблюдайте за любым сумасшедшим. Люди всегда боятся смотреть на сумасшедшего, потому что, смотря на сумасшедшего, вы, вместе с тем, понимаете свою собственную ненормальность. Это происходит тут же, поскольку вы видите: все различие в степенях, он оторвался от вас немного вперед, но вы следуете за ним, вы все так же стоите в той же очереди.
Однажды Вильям Джеймс отправился в сумасшедший дом, по возвращении он был очень грустен, лег под одеяло. Его жена ничего не могла понять. Она спросила:
— Почему у тебя такой грустный вид? Он был счастливым человеком.
Он ответил:
— Я был в сумасшедшем доме. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что невелика разница между мной и этими людьми. Разница есть, но небольшая. Временами я также перехожу границу. Иногда в злобе, иногда в похоти, иногда в тревоге, депрессии. Я также перешел границу. Вся разница, кажется, заключена в том, что они застряли и не могут вернуться, а я все еще несколько подвижен и могу вернуться. Но кто знает? Когда-нибудь моя подвижность может потеряться. Наблюдая за теми сумасшедшими в лечебнице, я осознал, что они — мое будущее. С тех пор я чувствую тяжесть на душе. Потому что на пути, по которому я двигаюсь, я рано или поздно обгоню их.
Просто наблюдайте за собой и наблюдайте за сумасшедшим: сумасшедший все время говорит с собой. Вы тоже говорите. Вы говорите незаметно, не столь громко, но если кто-нибудь станет правильно следить за вами, он сможет увидеть движение ваших губ. Даже если губы не движутся, вы говорите внутри. Сумасшедший говорит немного громче, вы говорите тише. Разница в количестве. Кто знает? В любой день вы можете говорить громко. Просто остановитесь на тротуаре и понаблюдайте, как люди входят и выходят из офиса. Вы почувствуете, что многие из них говорят внутри, жестикулируя при этом.
Даже люди, пытающиеся вам помочь, — психоаналитики, терапевты — в том же положении. На самом деле, психоаналитики чаще сходят с ума, чем люди иных профессий. Ни одна другая профессия не способна сравниться с психоаналитиками по склонности к сумасшествию. Возможно, это происходит оттого что, живя бок о бок с сумасшедшими, мало-помалу они сами теряют страх перед возможностью сойти с ума. Мало-помалу промежуток смыкается.
Я прочел такой анекдот:
Один человек пришел на прием к своему участковому врачу.
— У вас летают мушки в глазах? — осведомился врач.
— Да, доктор.
— Голова часто болит? — продолжил врач.
— Да, — ответил пациент.
— Спина ноет?
— Да, сэр.
— И у меня так, — объявил врач, — я вот думаю, какого черта это происходит.
Оба, и врач и пациент, находятся в одинаковом положении. Никто не знает, какого черта это происходит.
На Востоке мы никогда не создавали профессию психоаналитика, по определенной причине. Мы создали совершенно другой тип человека: йога. Не врача. Йог — человек, качественно отличающийся от вас. Психоаналитик — это не тот, кто качественно отличается от вас. Он не в том же положении: он такой же, как вы. Он ничем не отличается. Единственное отличие — это то, что он знает о вашем сумасшествии и своем сумасшествии больше, чем знаете вы. Он более информирован о сумасшествии, безумии, неврозах, психозах. Интеллектуально он знает гораздо больше о нормальном состоянии человеческого разума и о роде людском, но он не другой. А йог — это совершенно другой человек, качественно. Он вне умопомешательства, в котором вы находитесь: он отбросил его.
То, что вы на Западе ищите причины, способы и компромиссы для того, чтобы помочь человечеству, кажется изначально неверным путем. Вы до сих пор ищите причины вовне, а причины находятся внутри. Причины не во внешнем, не в отношении, не в мире; они глубоко в вашей несознательности. Они не в образе вашего мышления, не в снах. Анализ снов и анализ мыслей даст немного. В лучшем случае он может сделать вас нормально ненормальными, не более того. Основная причина в том, что вы не осознаете движение разума и шум движения разума, вы не отделены, не далеки, не отчуждены — вы не можете стоять на холме как свидетель, наблюдатель. Как только вы ищите причину в неверном направлении, так вы постоянно нагромождаете истории болезни друг на друга, как это и происходит на Западе.
Психоаналитик все время нагромождает истории болезни... и не видно выхода. Вы раскапываете гору и не находите ни единой мыши. Вы раскапываете всю гору — а там ничего. Но вы становитесь знатоками в копании, а ваша жизнь становится вкладом в него, так вы продолжаете находить усовершенствования для копания. Всегда помните, что, однажды упустив верное направление, вы можете идти бесконечно — домой вы никогда не вернетесь.
Такая история:
В Нью-Йорк приехали два ирландца. Поскольку они не знали его окрестностей, они решили поехать на поезде. Вот сидят они одни в вагоне, а тут мальчик идет, фруктами торгует. Парни узнали апельсины и яблоки, но был у мальчика какой-то странный фрукт, которого они не видели прежде. Они спросили мальчика:
— Что это? Он ответил:
— А это банан.
— Его можно есть? Он хмыкнул:
— Конечно.
— Как вы его едите? — спросили они.
Мальчик показал им, как чистить банан, и приятели купили себе по банану. Только один парень откусил немного, и тут поезд заехал в туннель.
Он крикнул:
— Господи! Пат, если ты еще не съел эту гадость, не делай этого! Я свой съел, и вот я ослеп!
Совпадения — это не причины, а западная философия делает акцент на совпадения. Кто-то грустен: вы тут же начинаете смотреть на совпадения, почему он грустен. Наверное, у него было трудное детство. Наверное, его неправильно воспитывали. Наверное, нарушены отношения между ребенком и матерью или отцом. Что-то должно быть неверным в окружении. Вы ищите совпадения.
