Вы видели деревья Ван Гога? Они почти достигают неба; они касаются звезд. Они выше звезд. Деревья, которых не найдешь где-либо еще, — лишь в картинах Ван Гога. Звезды маленькие, а деревья большие. Кто-то спросил Ван Гога:
— Откуда Вы берете такие деревья? Мы таких никогда не видели.
Он ответил:
— Из себя. Потому что мне кажется, что деревья всегда хотят, чтобы земля воссоединилась с небом.
«Хотят, чтобы земля воссоединилась с небом» — в то время как деревья совершенно искажены, совершена метаморфоза. В этом случае дерево не является объектом; оно стало субъективностью. Словно художник оживляет дерево путем превращения себя в дерево.
Существует множество замечательных рассказов о мастерах дзен, потому что мастера дзен были великими художниками. Это одна из самых прекрасных отличительных черт дзен. Все остальные религии не такие творческие; пока религия не станет творческой, она не будет настоящей религией, что-то упущено.
Один мастер дзен часто говорил своим ученикам: «Если ты хочешь нарисовать бамбук, стань бамбуком». Другого способа нет. Как вы можете нарисовать бамбук, если вы не почувствовали его внутренний мир?., если вы не почувствовали себя бамбуком, стоящим под небом, не взирая на ветер, несмотря на дождь, гордо стоящим под солнцем? Если вы не услышали шум ветра, скользящего сквозь бамбук, так, как слышит его сам бамбук, если вы не почувствовали, как падают на бамбук капли дождя так, как чувствует это сам бамбук, как можете вы нарисовать бамбук? Если вы не услышали кукушку так, как бамбук слышит ее, как можете вы нарисовать бамбук? Тогда вы нарисуете бамбук словно фотограф. Может быть, вы — фотоаппарат, но вы — не художник.
Фотоаппарат принадлежит миру науки. Фотоаппарат научен. Он просто показывает объективность бамбука. Но когда мастер смотрит на бамбук, он смотрит не извне. Он отторгает себя дальше и дальше. Его непрерывный поток сознания падает на бамбук; происходит встреча, мираж, общность, где трудно сказать, кто бамбук, а кто сознание — все встречается и сливается, границы исчезают.
Второй путь, дхьяна, созерцание — путь художника. Вот почему у художников иногда бывают озарения, словно бы мистические. Вот почему поэзия иной раз говорит то, что проза никогда не скажет, а картины иногда показывают что-то, что другим способом показать нельзя. Художник даже ближе к религиозности, к мистике.
Если поэт остается лишь поэтом, он завяз. Ему нужно течь, нужно двигаться: от концентрации к медитации, и от медитации к самадхи. Все время нужно двигаться.
Дхьяна — это непрерывный поток разума к объекту. Испытайте его. Будет хорошо, если вы выберете объект, который любите. Вы можете выбрать свою возлюбленную, вы можете выбрать своего ребенка, вы можете выбрать цветок — все что угодно, любимое вами, — потому что в любви становится легче непрерывно ниспадать на объект любви. Посмотрите в глаза вашей возлюбленной. Сначала забудьте весь мир. Затем посмотрите в глаза и станьте продолжительным потоком, непрерывным, ниспадающим в нее — маслом, льющимся из одной кружки в другую. Не отвлекайтесь. Неожиданно вы сможете увидеть, кто вы есть: впервые вы сможете увидеть вашу субъективность.
Но помните, это не предел. Оба, и объект и субъект, являются двумя частями целого. День и ночь: оба — две части целого. Жизнь и смерть: оба — две части всего существования. Объект снаружи, субъект внутри — вы находитесь ни снаружи, ни внутри. Это очень трудно понять, потому что обычно говорится: «Смотри в корень». Это всего лишь условная фраза. Кому-то следует двигаться еще дальше. Снаружи или внутри — оба они вне. Вы тот, кто может пойти наружу и кто может пойти внутрь. Вы тот, кто способен двигаться между этими двумя противоположностями. Вы за пределами противоположностей. Это третье состояние называется самадхи.
Самадхи приходит, когда разум и объект становятся единым целым.
Когда субъект исчезает в объекте, когда объект исчезает в субъекте, когда больше не на что смотреть и некому смотреть, когда просто нет двойственности, наступает молчание невероятной мощи. Вы не можете сказать, что же существует, потому что нет никого, кто сказал бы это. Вы не можете что-либо объявить о самадхи, потому что все сказанное будет иметь предел. Потому что все, сказанное вами, будет либо научным, либо поэтическим. Религия остается невыразимой, ускользающей.
Итак, существуют два типа религиозного выражения. Патанджали применяет научную терминологию. Поскольку религия сама по себе не имеет терминологии, целое не может быть выражено. Для того чтобы выразиться, оно должно быть разделено. Для того чтобы выразиться, оно должно быть признано либо объектом, либо субъектом. Оно должно быть разделено: сказать что-либо о нем, значит разделить его. Патанджали выбирает научную терминологию. Будда также выбирает научную терминологию. Лао Цзы и Иисус выбирают поэтическую терминологию. Но обе — лишь терминологии. Они зависят от разума. Патанджали — научный ум, глубоко внедренный в логику, анализ. Иисус — поэтический ум; Лао Цзы — поэт во плоти, он выбирает способ поэзии. Но всегда помните, что оба способа имеют предел. Нужно двигаться за этот предел.
«Самадхи приходит, когда разум и объект становятся единым целым». Когда разум и объект становятся едиными, то нет никого, кто бы знал и кого бы знали.
Пока вы не овладеете этим знанием, которое находится за пределами знаемого и знающего, вы будете зря проживать свою жизнь. Вы можете гоняться за бабочками и снами, то тут то там отхватывать удовольствие, но главное благословение вы пропустили.
В комнате экономки перевернулся кувшин с медом. Его сладкий запах привлек множество мух. Они жадно пожирали мед, погрузив в него лапки. Однако их лапки так сильно вымазались медом, что мухи не могли воспользоваться крыльями, они не могли освободиться и захлебнулись. Прежде чем они испустили дух, одна из них воскликнула: «Ох, какие же мы глупые, мы погубили себя ради такой малой толики удовольствия!»
Помните, такая же возможность есть и у вас. Вы можете так сильно перепачкаться земным, что не раскроете крылья. Вы можете так набить себя маленькими удовольствиями, что забудете о главном счастье, которое всегда было рядом, только позови. Собирая гальку и ракушки на берегу моря, вы можете пропустить истинно блаженное сокровище вашего существования. Помните это. Так случается. Лишь немногие узнают столько, чтобы их не пленили эти банальные сети жизни.
Я не хочу сказать, - не получайте удовольствия. Солнечный свет прекрасен, и также цветы и бабочки, но не теряйте себя в них. Наслаждайтесь ими, в них нет ничего дурного, но всегда помните, что по-настоящему прекрасно ожидание. Иногда расслабляйтесь в солнечном свете, но не делайте это образом жизни. Иногда расслабляйтесь и играйте с галькой на морском берегу. Нет ничего плохого в этом. Как праздник, как пикник, это позволяется, но не делайте это самой жизнью — иначе вы пропустите ее. И помните, на что вы обратили внимание, то и есть реальность жизни. Если вы обратили внимание на гальку, она становится бриллиантами, поскольку где ваше внимание, там и ваше сокровище.
Я слышал, случилось такое:
Один железнодорожный рабочий случайно закрылся в вагоне-рефрижераторе. Он не мог ни выбраться на свободу, ни привлечь чье-либо внимание к своему бедственному положению, поэтому он приготовился к худшей участи. На стене вагона он нацарапал запись приближающейся смерти, и вот его слова: «Мне становится холоднее, сейчас я мерзну еще сильнее. Ничего не остается, только ждать. Это, наверное, мои последние слова». И они были последними. Когда вагон открыли, те, кто искал его, были изумлены, найдя его мертвым. Для его смерти не было физической причины. В вагоне стояла абсолютно нормальная температура. Морозильный аппарат работал лишь в сознании жертвы. Свежего воздуха хватало; он не задохнулся.
Он умер от собственного неправильного внимания. Он умер от собственных страхов. Он умер от собственного ума. Это было самоубийством.
Помните, на что вы обращаете внимание, то и становится вашей реальностью, и, став реальностью, оно становится настолько мощным, чтобы привлечь вас и ваше внимание. Затем вы обращаете на это больше внимания: это становится даже больше чем реальность, и, понемногу, нереальное, сотворенное вашим умом, становится единственной реальностью, а реальность совершенно забывается.
Следует искать реальность. И единственный способ достичь ее — это, во-первых, отбросить слишком большое количество объектов, пусть останется один объект; во-вторых, отбросить все, что отвлекает внимание, пусть ваше сознание изливается на этот объект непрерывным потоком. А третье случается естественно. Если выполнены эти два условия, самадхи случается само собой. Вдруг однажды и субъект, и объект исчезли; оба, гость и хозяин, исчезли, воцаряется молчание, торжествует тишина. В этой тишине вы достигаете цель жизни.
