Для работы этим методом многого знать не нужно. Всегда чувствуешь, где находится энергия, и при помощи этой энергии можно добиться облегчения.
Участница из группы: Когда ты работаешь с женщинами, ты всегда ставишь женский ряд, а с мужчинами — мужской?
Хеллингер: Хороший вопрос. Работая с девочками, я всегда ставлю женщин, а с мальчиками — мужчин. Это ясная картина, несмотря на то, что мы не знаем, кто в ответе за произошедшее — женщины или мужчины.
Участник: Речь идет о женщине, которой 53 года. У нее опухоль груди.
Хеллингер: Чего она от тебя хочет?
Участник: Она хочет исцеления, хочет сначала попробовать без традиционного медицинского вмешательства.
Хеллингер: Каков твой запрос ко мне? Каков твой вопрос, который ты задаешь себе и который ты задаешь мне?
Участник: Речь идет о ее жизни…
Хеллингер: В чем вопрос?
Участник: Могу ли я что-нибудь для нее сделать?
Хеллингер: Каков самый важный вопрос, который ты должен задать ей? Я тебе скажу: хочет ли она исцелиться? Каково твое впечатление?
Участник: Она говорит, что хочет.
Хеллингер: Она говорит… А как ты чувствуешь?
Участник: У меня такое впечатление, что болезнь для нее имеет определенную функцию, она важна для нее по какой-то причине.
Хеллингер: Вопрос, который ты должен ей задать, хочет ли она исцелиться? Чего она хочет от тебя для исцеления, или она просто использует тебя для того, чтобы не задаваться вопросом, чего она хочет на самом деле?
Участник: Думаю, второе.
Хеллингер: Вот именно. Это уже ближе к делу, это уже серьезно. Давай проверим.
Хеллингер выбирает заместительницу для клиентки и ставит ее. Клиентка вытягивает голову немного вперед и начинает тяжело дышать.
Хеллингер (обращаясь к участнику): Когда смотришь на нее, видно, что она злится. Она злится на кого-то. Ты знаешь, на кого она злится?
Участник: На своего мужа.
Хеллингер: Нет, это гораздо более глубокое чувство. Посмотри, как ты думаешь, сколько ей сейчас лет?
Участник: Она выглядит совсем старухой.
Хеллингер: Посмотри на ее лицо.
Участник: Это лицо ребенка.
Хеллингер: Судя по чувству, которое она выражает, сколько ей лет? Четыре. Женщина никогда так не будет выглядеть перед своим мужем. На всякий случай поставим ее мать. Это никогда не повредит.
Хеллингер выбирает заместительницу для матери клиентки и ставит ее напротив.
Клиентка смотрит на пол. Мать делает шаг вперед. Клиентка качает головой. Она медленно поднимает голову и смотрит на мать. Она всхлипывает. Мать протягивает ей руки. Клиентка слегка качает головой.
Хеллингер (обращаясь к участнику): Ты видел движение ее лица?
Участник: Да.
Хеллингер: Знаешь, что это значит? Это значит: исцелению — «нет». И это «нет» — это месть. Она умрет из мести. Это довольно часто в случае с раком. Встань за спиной матери.
Клиентка медленно поднимает правую руку и протягивает ее матери. Мать делает еще несколько шагов вперед с открытыми объятьями. Клиентка снова слегка качает головой. Мать вздыхает и опускает руки. Клиентка тоже опускает свою правую руку. Левую руку она положила на живот.
Через некоторое время мать делает еще шаг вперед. Терапевт тоже делает шаг.
Мать протягивает правую руку дочери. Та тоже протягивает ей навстречу одну руку, они слегка касаются друг друга руками. Мать берет дочь за руку и протягивает ей вторую руку. Дочь тоже протягивает вторую руку. Теперь мать и дочь держатся за руки и с любовью смотрят друг на друга.
Хеллингер (обращаясь к участнику): Я могу прервать. Мы видим, куда направлено движение.
Обращаясь к заместительнице клиентки: Что-нибудь изменилось, когда терапевт встал за спиной матери?
Клиентка: Стало лучше, что-то смягчилось.
Хеллингер (обращаясь к участнику): Место терапевта — за спиной матери. Не за спиной клиентки, это было бы ужасно. Это укрепило мать и доверие клиентки к тебе. Возможно, тебе все-таки удастся что-то сделать. Достаточно?
Участник: Да.
Хеллингер (обращаясь к группе): Подумайте только, как по-другому все будет происходить, когда клиентка придет к нему снова. Ситуация теперь совершенно иная, потому что он изменился.
Обращаясь к участнику: Теперь ты уважаешь ее мать. Поэтому больше не существует переноса от матери к тебе. Теперь тебе не придется жалеть ее: «Ах, бедная! Что же мне с тобой делать!?» В противном случае возникает контрперенос. Ты просто становишься за спиной матери, ты совершенно спокоен. Ты тайно радуешься.
Это наибольшее ощущение счастья помощника — наблюдать, как нечто происходит само собой и он может отойти. После этого клиентка отделена от тебя. Вас ничто не связывает. Вы оба свободны. И ты, и она. Вот в чем преимущество нашего метода.
Супервизия для пары,
которая сама проводит расстановки
Хеллингер (обращаясь к паре): Вы работаете вместе?
Жена: Мы работаем вместе.
Хеллингер: И как это у вас получается?
Жена: Мы пока учимся. Иногда мой муж делает расстановку, иногда я. Или когда один не знает, что делать дальше, другой дополняет.
Хеллингер: А после того, как вы поработали, как вы себя чувствуете дома? Как это отражается на ваших отношениях, они становятся лучше или хуже?
Жена: Лучше. Муж подтверждает.
Хеллингер: Вам повезло.
Оба смеются.
Хеллингер: Почему я об этом спрашиваю? Часто бывает так, что, когда не найдено решение проблемы, конфликт переносится на отношения партнеров. И тогда один партнер занимает позицию одной из сторон, а другой — другой, хотя между ними самими не существует никакого конфликта.
Супруги вдруг начинают ссориться, сами не понимая, почему они ссорятся. Вам такое знакомо?
Муж: Да, такое у нас уже один раз было.
Хеллингер: Вы должны об этом знать.
Муж: Но это была моя проблема.
Хеллингер (обращаясь к группе): Какой милый муж, не правда ли?
Оба партнера громко смеются, в группе также громко смеются.
Хеллингер (обращаясь к жене): Тебе тоже повезло.
Партнеры смеются, глядя друг на друга. Вся группа тоже смеется.
Хеллингер: Почему я об этом говорю? Потому что лучше работать в одиночку. Во всяком случае, через некоторое время.
Жена кивает и смотрит на мужа.
Хеллингер (обращаясь к группе): Кто из них двоих в большей степени полагается на другого? Это видно.
Жена снова смотрит на мужа.
Хеллингер: Кому из них двоих это больше нужно — работать вместе? И кто больше вырастет, если они станут работать раздельно? Это тоже видно.
Жена смеется и снова смотрит на мужа. Оба смеются, глядя друг на друга. Вся группа смеется.
Хеллингер (обращаясь к паре): Я думаю, этого достаточно.
Оба смеются.
Хеллингер (обращаясь к группе): Вот это была настоящая супервизия. Если бы я начал сейчас работать с этим случаем, то что-то важное было бы потеряно.
Обращаясь к паре: Согласны?
Жена: Да.
Хеллингер: Хорошо.
Промежуточное замечание: опасности супервизии
Необходимо различать следующие вещи. Когда помощники (как мы здесь) собираются вместе, чтобы рассказать о трудных случаях из своей практики, то это требует от них смирения и мужества. И они готовы к этому в интересах своих клиентов и в своих собственных интересах. Это заслуживает уважения. Иногда мы думаем: «Хорошо, что мне не нужно представлять свой случай». Одновременно с этим мы благодарны другим, что у них хватило смелости, потому что мы учимся у них.
Иногда помощники собираются вместе, чтобы вместе рассматривать сложные ситуации, обмениваться опытом, учиться друг у друга. Это приносит пользу всем участникам. Поэтому такие группы также называют интервизорскими. Там участники помогают друг другу.
А когда в группе присутствует более опытный помощник, который руководит менее опытными? Может ли тогда менее опытный действительно войти в созвучие клиентом? Нет. И при этом он думает: а как бы это расценил другой и что бы он сделал? Иными словами, в присутствии другого помощника способность его непосредственного восприятия сужается, он не может работать в полную силу. И группа смотрит на более опытного помощника, а не на того, кто руководит группой. Более опытный помощник в таком случае становится действительным руководителем группы, несмотря на то, что ответственность принадлежит другому. Из этого следует, что всякий, кто принял на себя руководство группой, должен руководить самостоятельно и независимо, даже если он допускает ошибки. Только так он и другие участники научатся большему.
