Находясь лицом к лицу с Ма-цзы, Якусан обрел просветление. Простое прочтение этих слов не даст вам ничего, пока вы не заглянете в глаза учителю, пока вы не ощутите глубокой близости с ним, пока не прочувствуете энергетического поля учителя. Это — совершенно иная Вселенная, совершенно иное измерение в общении, в единении.
Он тут же влюбился. Эти два глаза стали для него всем: «Это тот человек, которого я искал многие жизни. Вот я и дома». Осознание было таким сильным и полным, что он обрел просветление.
В дзэн это называется «передача светильника». Это подобно тому, как сближают две свечи — одну незажженную и другую — горящую. Приблизьте их еще, и в какой-то момент пламя с одной свечи перепрыгнет на другую. То же самое происходит и между учителем и учеником, когда они смотрят друг другу в глаза. Якусан обрел просветление. Так и должно было случиться.
Здесь же я пытаюсь приблизить ваши сердца к своему сердцу, так как это единственный способ приблизить ваши сердца к сердцу Вселенной. Я — лишь дверь, сквозь которую вы должны пройти, мост, через который вы должны перебраться.
Подлинный учитель ни в коем случае не должен привязывать к себе ученика. Он — только путь, открытый и ничего не требующий взамен; вы ступаете на него и по нему вы приходите во Вселенную.
Он почтительно поклонился учителю, и тот спросил:
— Какую истину ты постиг, что исполняешь эти церемонии?
Якусан ответил:
— Когда я разговаривал с Сэкито, я был подобен комару, ползущему по бронзовому быку.
Сэкито был твердолобым — крепким орешком. Якусан хотел сказать: «Я чувствовал себя словно маленький комарик, ползущий по бронзовому быку. Я ничего не мог сделать. Сэкито был слишком тверд».
Ма-цзы, поняв, что просветление подлинное, попросил его отнестись с большим вниманием к своему озарению. Якусан посещал Ма-цзы в течение трех лет. Однажды Ма-цзы спросил его:
— Что ты видишь в последнее время?
— Кожа полностью сошла. Осталось лишь одно — подлинная действительность, — ответил Якусан.
Ма-цзы сказал:
— То, что ты обрел, прекрасно гармонирует с внутренним ядром твоего ума. Оттуда это распространилось во все четыре твои конечности. Так что пришло время опоясаться тремя бамбуковыми полосами и отправиться в путь, чтобы построить себе жилище на любой горе, которая придется тебе по душе.
— Да кто я такой, чтобы строить жилье на любой горе? — спросил Якусан.
Ма-цзы сказал:
— Неверно! Человек не может вечно путешествовать, не обитая в жилище, и не может вечно обитать в жилище, не путешествуя. Чтобы продвинуться. вперед оттуда, откуда ты уже больше не можешь продвигаться, и чтобы сделать то, чего сделать уже не удается, ты должен превратить себя в паром для перевозки других. Оставаться здесь навечно — не для тебя.
Ма-цзы был убежден в подлинном просветлении Якусана. Он следил за ним на протяжении трех лет. Все его жесты, слова и реакции свидетельствовали о том, что он стал буддой. И тогда Ма-цзы сказал ему: «Выбери себе гору и построй там жилище».
Этим он хотел сказать: «Теперь ты и сам — мастер. Ты больше не должен здесь находиться. Ты должен стать лодкой, паромом для других, для тех, кто хочет добраться до другого берега. Потому построй храм, монастырь на одной из гор, и жаждущие придут к тебе. Ты не должен удовлетворяться лишь собственным просветлением — это такая малость! Ты должен разжечь огонь для тех, кто бредет во тьме. Ты должен стать учителем тех, кто еще слеп. Ты должен дать им глаза».
Ма-цзы ведет себя так, как и должен вести себя будда, увидевший, что его ученик тоже стал буддой. Нельзя удерживать его подле себя. Он должен продолжать свой путь самостоятельно и быть совершенно свободным. Ему не следует оставаться в тени учителя. Это подобно работе садовника, который пересаживает маленькое растение, растущее под кроной большого дерева. В тени большого дерева маленькому растению трудно расти. Ему нужно солнце, незатененное небо. И когда садовник увидит потенциал растения — поймет, что это роза, а не какой-то сорняк, — он пересадит его под открытое небо, где много солнца, свежего воздуха и воды.
Каждый учитель делает все от него зависящее, чтобы дать своему ученику независимость, целостность и напутствие: все, что ты обрел, не держи при себе. Поделись с другими. Чем больше ты отдаешь другим, тем больше у тебя остается, чем меньше отдашь — тем меньше останется.
Я слышал рассказ об одном человеке, выигравшем в лотерею миллион долларов. Проходя мимо нищего, стоящего у обочины, он вручил тому стодолларовую купюру — так счастлив он был, выиграв миллион. Нищий сказал ему:
— Скоро ты будешь стоять рядом со мной.
— Что ты имеешь в виду? — удивился человек.
— Именно так я и дошел до такой жизни. Я раздавал деньги направо и налево. Сейчас у меня нет ничего за душой. Вот я и стою у обочины с протянутой рукой. Судя по тому, как раздаешь деньги ты, много времени не потребуется. Тогда приходи ко мне. Я научу тебя. Я стал опытным нищим.
Там, во внешнем мире — свои законы экономики. Там вы должны держаться за то, что имеете. Там нужно держаться не только за свое, если вам удастся — держитесь и за чужое…
Однажды Бернарда Шоу спросили: «Может ли человек прожить жизнь, держа руки в карманах?» «Конечно, — ответил Бернард Шоу, — но это должны быть карманы кого-то другого».
Держа руки в собственных карманах, вы не сможете прожить всю жизнь. Во внешнем мире вы если с кем-то делитесь, то теряете. Но во внутреннем мире действует противоположный принцип. Чем больше ты отдаешь другим, тем больше у тебя остается, чем меньше отдашь — тем меньше останется. Если вы не делитесь вообще, маленький огонек может погаснуть, но если вы делитесь — огонек разгорится в большое пламя. Оно полностью поглотит вас. Вот стих Сёкё:
Вдохни, выдохни,
вперед, назад,
живя, умирая:
стрелы, летите друг к другу,
встречайтесь на середине пути и скользите
по пустоте в бесцельном полете —
и все же я возвращаюсь к истоку.
Продолжайте разбрасывать вокруг себя свой опыт. Бросайте его в жизнь и в смерть. Сёкё писал: и все же я возвращаюсь к истоку. Чем больше я даю, тем глубже я возвращаюсь в исток. Это подобно тому, как роешь колодец. Если не черпать воду из колодца, вода станет мертвой. Чем больше черпаешь воды, тем больше ключей открывается, тем свежее становится вода.
Маниша спрашивает:
Наш любимый Мастер!
Если озарение подлинно — не просто интеллектуальное понимание, — оно пускает корни и само определяет дальнейший путь человека: ничего не требуется для того, чтобы сохранить его.
Действительно ли это так? Изменяется ли ситуация после того, как человек обретает просветление?
Маниша, все это действительно так. Если вещи происходят сами по себе, если ты нашел источник своего существования — это и есть источник спонтанности. Тогда не нужно охранять его, сохранять его — с ним ничего не нужно делать. Все продолжает происходить само по себе.
То, что ты делишься с другими, — происходит само по себе. То, что переполняет тебя, хочет захлестнуть и других. Как и дождевая туча, ты должен пролиться дождем. Дождь такой тяжелый — ему нужно избавиться от собственной тяжести. Так что в сохранении нет нужды. Обнаружив источник жизни экзистенциально, а не интеллектуально, ты не должен сохранять его.
Ты спрашиваешь: «Изменяется ли ситуация после того, как человек обретает просветление?»
После просветления тебя уже нет. Ты становишься флейтой в руках бытия. Теперь за все в ответе бытие: за песню и за безмолвие. После просветления тебя уже нет — есть лишь бытие. Поскольку тебя нет, не существует и других. Нет никого. Вот почему я говорю: когда человек обретает просветление, с ним просветление обретает и все бытие. Сам вопрос о том, чтобы делать что-то — даже делиться с другими, — отпадает. Ведь это тоже делание.
Оно делится само по себе.
Оно проливается дождем само по себе.
Все происходит само по себе.
И вот пришло время Сардара Гурудаяла Сингха:
Пес Блэки заходит в ресторан «Трескающиеся Сосиски» и заказывает гамбургер.
— Как вам его приготовить? — спрашивает его официант, Сардар Гурудаял Сингх.
— Я хочу, — отвечает пес, — чтобы он был хорошо пропечен и украшен давлеными вишнями. Затем поджарьте пару луковиц и положите их рядом, все это следует густо намазать арахисовым маслом и полить кока-колой.
