Нет, нет необходимости прилагать усилия. Если внутри вас тишина, если вы укоренены в своем существе, центрированы, ваши таланты автоматически начнут себя проявлять. Вы начнете действовать так, как было предназначено вам самим существованием. Вы начнете делать то, для чего вы родились, вы начнете исполнять свое предназначение. Вы станете спонтанными, вы начнете делать что-то свое, и вам будет не важно, приносит это какой-то доход или нет, уважают ли вас больше благодаря вашим талантам или нет. Вы будете счастливы, и этого будет достаточно. Вы будете ликовать от радости, и этого будет более чем достаточно.
Медитация высвобождает ваши энергии, больше ничего не нужно. Человек, достигший медитативного цветения… Что может быть лучше?
Этот человек живет словно бог, словно переполненное цветением существование. Этот человек достиг предельного цветения, больше ничего не нужно. Каждое мгновение он проживает творчески, каждый его жест наполнен творчеством, его жизнь становится благословением.
Но есть люди, которые хотели бы пройти окольными путями. Они хотят сначала изменить мир и только затем прийти к себе. Но я скажу вам: вы никогда не придете к себе, если уйдете так далеко.
Я слышал…
Старик сидел на обочине дороги недалеко от Дели, мимо проезжал молодой человек. Юноша остановился возле старика и спросил:
— Далеко ли до Дели?
— Если ты поедешь этой дорогой, — отвечал старик, — и в том направлении, в котором ты едешь, то очень далеко. Тебе придется обогнуть землю, потому что Дели остался позади, всего в двух милях отсюда.
Если ты повернешь назад, то это не очень далеко, вопрос всего лишь двух миль. Если же ты все же решишь менять мир, потому что, по-твоему, только после этого ты сможешь прийти к себе, то тебе это не удастся, ты никогда не сможешь вернуться домой. Начни с того места, где ты сейчас находишься. Сейчас ты являешься частью этого ужасного мира. Но меняя себя, ты изменишь и мир. Что ты есть? Всего лишь часть этого ужасного мира. Зачем пытаться менять соседа? Ему это может не понравиться, может, он не хочет меняться, ему это вовсе не интересно. Если ты начал осознавать, что мир нуждается в изменении, тогда самый близкий к тебе мир — это твой собственный. Начни с него.
Но есть очень философски настроенные люди. Они размышляют, избирая окольные пути.
Я читал прекрасную книгу Лео Ростена «Радости идиша». В ней он рассказывает о великом философе, мистере Соколове, который постоянно ужинал в одном и том же ресторанчике на Второй Авеню, и каждый раз вначале он заказывал куриный суп.
Однажды мистер Соколов подозвал официанта.
— Вернитесь и попробуйте этот суп, — попросил он.
— Целых двадцать лет вы ели этот суп, — возразил официант, — и теперь вы сомневаетесь в его вкусовых качествах?!
— Вернитесь и попробуйте этот суп, — повторил мистер Соколов.
— Хорошо, хорошо, — согласился официант, — я его попробую. Но где ложка?
— Ага, вот! — воскликнул мистер Соколов.
Он просто хотел сказать: «У меня нет ложки». Но он пошел окружным путем: «Попробуйте этот суп…» Не ходите окружными путями, не будьте столь философски настроены. Если у вас нет ложки, то просто скажите, что вам нужна ложка.
Этого будет достаточно. Все, что человеку нужно, это столовая ложка медитации.
Недавно я понял, что целых двадцать один год подряд, начиная с детского сада, играя на детской площадке, затем в школе, участвуя в школьных соревнованиях и изучая латинскую грамматику, все эти годы я провел в попытках обогнать впереди идущего. Мне кажется, что это единственный самый разрушающий опыт в моей жизни. Не могу придумать более совершенной системы, уничтожающей детей, делающей их абсолютно не приспособленными к окружающему миру. Как можно помочь детям расти и развивать свой потенциал, не провоцируя в них стремления к соперничеству?
Как только ты начинаешь думать о том, чтобы помочь детям расти без духа соревнования, ты вступаешь не на ту дорогу, поскольку все твои действия будут направлены на то, чтобы дать им определенную программу. Она может отличаться от той, по которой ты учился в детстве, но это все равно обусловленность — с самыми прекрасными намерениями в мире.
Деревья растут, и им никто не указывает, как расти. Животным, птицам, всему существованию не нужны никакие программы. Сама идея программ подразумевает рабство. Человечество живет в рабстве уже тысячи лет, только это рабство называется по-разному. Когда людям надоедает одно рабство, они тут же заменяют его другим. Несколько модифицированных программ, несколько изменений здесь и там, но в основе своей программа остается программой, которая состоит в том, что родители, старшее поколение хочет, чтобы дети развивались в определенном направлении. Именно поэтому они спрашивают: «Как?»
Я считаю, что задача родителей состоит не в том, чтобы помогать детям расти. Они вырастут и без вас. Ваша задача — их поддерживать, кормить и помогать тому, что и так уже растет. Не давайте им направлений, не давайте им никаких идей. Не говорите им о том, что хорошо, а что плохо, позвольте им самим в этом разобраться на собственном опыте.
Вы можете сделать только одно — делиться с ними тем, через что прошли сами. Расскажите им, как вас обусловливали ваши родители, что вы жили в определенных рамках, пытались соответствовать определенным идеалам, а из-за этих ограничений и идеалов вы полностью упустили жизнь, и вы не хотите разрушать жизнь своих детей, поступая так же, как ваши родители. Вы хотите, чтобы они были абсолютно свободными, свободными от вас, потому что вы представляете для них все, что было в прошлом.
Отцу или матери требуется невероятное мужество и безграничная любовь, чтобы сказать: «Не слушай нас, поступай по-своему. Даже если ты свернешь с пути, это будет лучше, чем жить в рабстве, но всегда поступать правильно. Лучше совершать свои собственные ошибки и учиться на них, нежели следовать за кем-то другим и не ошибаться вообще. Ведь так ты ничему не научишься, но лишь будешь следовать за кем-то другим, а это яд, чистейший яд».
Если ты любишь детей, тебе это будет очень просто. Не спрашивай меня: «Как?» Это «как» означает, что ты просишь меня дать тебе очередной метод, методику, технологию, а любовь — это вовсе не технология.
Люби детей, наслаждайся их свободой. Пусть они ошибаются, помогай им разобраться, в чем они ошиблись. Говори им: «Ошибаться не страшно, ошибайся как можно чаще, потому что на ошибках мы учимся. Только не совершай одни и те же ошибки снова и снова — это глупо».
Поэтому я не дам тебе простого ответа. Тебе придется выяснить все самому, живя со своими детьми от момента к моменту, предоставляя им свободу в любых мелочах.
В моем детстве, например… и так было веками, детей учили: «Кто рано ложится и рано встает, здоровье, богатство и ум наживет».
Как-то я сказал отцу: «Странно, ты заставляешь меня ложиться рано, когда я еще не хочу спать». В доме джайнов «рано» — это действительно рано, потому что они ужинают в пять, самое позднее в шесть. И больше делать нечего. Тогда детей загоняют в постель.
«Ты заставляешь меня ложиться тогда, когда моя энергия еще не готова ко сну, — сказал я. — А утром, когда я еще хочу спать, ты вытаскиваешь меня из постели. Странный у тебя способ учить меня уму-разуму! Не вижу никакой связи. Разве я стану умным, если меня заставляют спать, когда я еще не хочу? Я лежу в постели, в темноте часами… Это время можно было бы потратить на что-то более творческое, а ты заставляешь меня ложиться спать. Но сном нельзя управлять. Нельзя просто закрыть глаза и уснуть. Сон наступает тогда, когда надо, он не следует ни твоему приказу, ни моему. Я просто зря трачу время, лежа в постели часами.
А утром, когда я действительно хочу спать, ты заставляешь меня вставать, в пять утра! Ты вытаскиваешь меня из постели на утреннюю прогулку в лес. Я еще хочу спать, а ты меня тащишь. Не понимаю, как от этого я стану умным. Объясни мне, пожалуйста!
И много людей стало умнее благодаря такому воспитанию? Покажи мне хоть сколько-нибудь умных людей. Я тут ни одного не вижу. Я говорил с дедом. Он сказал, что все это чушь. Из всей семьи этот старик оказался единственным честным человеком. Ему все равно, что говорят другие, а мне он сказал, что все это ерунда: „Из-за того, что ты будешь рано ложиться, умнее ты не станешь. Я ложусь спать рано всю свою жизнь, уже семьдесят лет, а ума так и нажил, да и думаю, уже не наживу! Пора умирать, а не становиться умнее. Так что не верь всем этим поговоркам“.
Подумай об этом, — сказал я отцу, — и, пожалуйста, будь со мной искренним и честным. Дай мне хотя бы возможность ложиться тогда, когда меня начнет клонить в сон, и вставать, когда сна уже ни в одном глазу». Он думал целый день и на следующий день сказал: «Хорошо, возможно, ты и прав. Поступай, как знаешь. Слушай свое тело, а не меня».
