Ему на помощь пришла одна старушка, жившая неподалеку на своей ферме. Она была очень старой, но каким-то образом смогла вытащить его при помощи веревки. Ученый сказал ей: «Ты знаешь, кто я? Я — королевский астролог. Почти все короли и королевы Европы приезжают ко мне. Все самые богатые люди обсуждают со мной свою судьбу и свое будущее. Мои услуги стоят очень дорого, но раз ты спасла меня, то можешь прийти ко мне. Я расскажу тебе о твоем будущем бесплатно».
Старушка засмеялась: «Ты даже не видишь, что перед тобой колодец. Тебе должно быть стыдно за себя, а те, кто к тебе приходили, наверно, дураки. Я к тебе не пойду. Если ты не видишь перед собой колодца, что ты можешь увидеть в моем будущем?»
Будущее — это лишь ваша надежда, ожидание. Когда эта жизнь вас не удовлетворяет, вы начинаете смотреть дальше, за пределы смерти. Все это фикции, которые созданы для того, чтобы помочь вам хоть как-то выжить. Но выживание — это не то бытие, которым вы должны обладать. Сущее не для того дало вам жизнь, чтобы вы прожили ее в надеждах. Вы можете быть по-настоящему экстатичными прямо сейчас, для этого нет другого времени.
Медитация и дзен есть здесь и сейчас.
Теперь — сутра.
Однажды Сейген сказал Секито: «Некоторые говорят, что разум приходит с юга Линга».
Секито ответил: «Такой разум ни от кого не приходит».
Разум возникает внутри вас. Он никогда не приходит извне, от кого-то, из какого-то места, с юга или с. севера, с востока или с запада. Он не имеет никакого отношения к внешнему миру. Это ваше внутреннее цветение.
Сейген сказал: «Если нет, то откуда берутся все сутры трипитака?»
То есть: «Если ты говоришь, что разум не приходит извне, как насчет сутр Гаутамы Будды, которые называются трипитака, или три сокровища? Что ты о них скажешь?»
Секито сказал: «Они все приходят отсюда...»
Запомните это слово — «отсюда», «здесь».
Мы только что о нем говорили.
Секито сказал: «Они все приходят отсюда, и больше ничего не требуется».
Как только вы здесь, в вас не остается ничего нереализованного. Все реализовано, и вы испытываете такое глубокое удовлетворение, что вам больше ничего не нужно. Вы реализовали свой потенциал. Ваши цветы распустили свои лепестки, весна пришла.
Это все приходит из «здесь», это все приходит из «сейчас». Ни Будда, ни кто другой не может вам дать это.
После смерти Сейгена Секито отправился на гору Нангаку. Найдя там большой плоский камень, он построил на нем хижину, и с тех пор его стали называть «Камнеголовый», а позже, когда он стал мастером,— «Камнеголовый Ошо».
Гора Нангаку — это место, куда Секито приходил на встречу с мастером Нангаку.
В Японии существовала традиция: если мастер живет на горе, император называет эту гору именем мастера, и таким образом гора становится мемориалом. В течение многих будущих столетий люди будут знать, что эта гора Нангаку была когда-то храмом и обителью великого мастера Нангаку.
Секито ходил к Нангаку, чтобы передать ему послание, письмо от Сейгена. В то время он, наверно, и обратил внимание на красоту горы, где жил Нангаку, на ее вершину. Когда Сейген умер, Секито отправился на гору Нангаку.
Мастер Нангаку не подошел Секито, что вовсе не означает, что мастер был не прав. Это значит, что между ними не возникла гармония. Возможно, Нангаку был подходящим мастером для кого-нибудь другого, но не для Секито. Или Секито не подходил Нангаку,— что то же самое. Но это не значит, что мастер Нангаку заслуживает осуждения. Это значит, что эти двое просто не почувствовали между собой моста. Однако Секито, должно быть, видел гору, когда он приходил и уходил; это было очень красивое место. Итак, позже он нашел небольшое местечко, плоский камень на горе Нангаку, на вершине которой располагался монастырь. Он построил хижину, и с тех пор его стали называть «Камнеголовый», потому что он всегда сидел на камне. И у него была, как у всех буддийских монахов, бритая голова, выглядевшая точно как камень, на котором он сидел.
Услышав, что Секито живет на горе, мастер, Нангаку, послал к нему молодого монаха, сказав ему: «Иди на восток и как следует рассмотри монаха, сидящего на камне. Если это тот самый монах, который приходил на днях, обратись к нему. Если он ответит, передай ему слова этой песни: „Ты так гордо сидишь на камне, лучше приходи ко мне“».
Монах пошел к Секито и пересказал ему эту песню. Секито ответил: «Даже если бы ты лил горькие слезы, я бы никогда не перешел через холмы».
Секито был абсолютно уверен, что Нангаку — это не тот человек, который мог бы быть его мастером. У него не было ощущения синхронности, он даже так и не передал ему тогда письмо от Сейгена.
Монах вернулся и доложил Нангаку. Нангаку сказал: «Этот монах непременно заставит людей дрожать веками».
Нангаку был прав в своей оценке. Он познакомился с Секито, когда тот пришел к нему, и вы помните, что он сказал? Когда Нангаку сказал: «Ты не должен быть таким самонадеянным, задавая вопрос, тебе следует быть сдержаннее, скромнее», Секито ему ответил: «Лучше я буду вечно гореть в адском огне, чем изменю свой вопрос». Дело в том, что вопрос как таковой не может быть скромным. Каждый вопрос в глубине своей — это сомнение, каждый вопрос — это нарушение безмолвия мастера. Любой вопрос самонадеян. И, не передав письмо, Секито ушел прочь.
Нангаку уже видел этого человека, поэтому, отправляя к нему посыльного, он сказал: «Осторожно. Если это тот самый человек, который недавно приходил сюда, прочитай эту с утру. Скажи ему, что лучше прийти ко мне, чем сидеть на камне, и сообщи мне, что он скажет в ответ». Что же сказал Секито? Он сказал: «Я не покину это место, даже если ты будешь со слезами на глазах умолять меня об этом».
Нангаку, наверное, сразу понял, что это тот самый человек, который был готов вечно гореть в аду, но не задать свой вопрос по-другому. Именно поэтому он так прокомментировал его ответ:
«Этот монах непременно заставит людей дрожать веками».
Секито стал мастером для сотен людей, достигших впоследствии просветления. Он был очень суровым мастером, даже опасным для своих учеников, но вся его суровость происходила из очень любящего сердца и глубочайшего сострадания. Он хотел, чтобы они просветлели, и он не позволял им убегать. Время от времени какой-нибудь ученик убегал, и Секито бежал за ним следом и насильно приводил обратно: «Куда ты бежишь? Возвращайся!» Ученик отвечал: «Простите меня. Я устал», потому что Секито бил своих учеников и нападал на них. Однажды он выбросил своего ученика из окна двухэтажного здания и прыгнул на него. У ученика были многочисленные переломы, а Секито сидел у него на груди и спрашивал: «Понял?» И ученик действительно понял и просветлился. Кого волнуют переломы? Самое главное — это просветление. Оно должно произойти любой ценой!
Люди никогда не встречали более сострадательного человека, чем Секито. Он был готов сделать все что угодно. Даже в старости он мог так сильно ударить, что болела его собственная рука. Ученики говорили ему: «Мастер, вы стареете, вы не должны так сильно бить своих учеников — они молоды, а вы стары. С каждым днем вы становитесь все более хрупким».
Он отвечал: «Я знаю. Моя рука болела всю ночь, но я не могу видеть, как кто-то бредет в темноте. Если один удар может заставить его проснуться, то совсем не важно, что рука болит всю ночь. Рано или поздно эти руки исчезнут в земле, но если они могут помочь кому-то пробудиться... Вы думаете, что я старею; это правда, но что касается меня, то даже когда я умру, а потом вдруг увижу, что кто-то бредет, спотыкаясь, во тьме,— я выпрыгну из могилы и изо всех сил ударю его».
Этот человек был редчайшим мастером, внешне очень суровым, но глубоко внутри настолько чутким, что был готов выпрыгнуть ради другого из могилы. У меня такое ощущение, что если бы он это сделал, — он никогда это не делал, — то вид одного его скелета смог бы заставить человека просветлеть. Не нужно было бы даже бить. Человек тут же бы закричал: «Понял! Только возвращайся в свою могилу».
Исса написал:
Жемчужины росы!
В каждой из них
Я вижу свой дом.
Дзенские поэты превзошли всех поэтов мира, поэзия тех — выдумка ума; только хайку рождаются из не-ума.
Жемчужины росы!
В каждой из них
Я вижу свой дом.
Когда в каждой росинке вы видите свой дом, как вы можете чувствовать себя своим или чужим? Вы просто становитесь один целым с сущим.
В своем центре все сущее едино. Только на периферии мы разные.
Нарисуйте большой круг. На окружности поставьте много точек. Проведите линию от каждой точки к центру. Приближаясь к центру, эти линии будут ближе друг к другу. А в центре все линии встретятся.
