У-Вэй удивленно повернулся ко мне.
— Ты знаешь китайский язык?
— Не задавай глупых вопросов, — осадил его Лао.
Похоже, что У-Вэй «фыркнул». Я тут же, протягивая руку к налитой мне пиале, опрокинул ему на колени чашечку с соусом, задев ее локтем. У-Вэй небрежно отодвинул ногу и соус вылился на стопу молодому человеку. Все дружно рассмеялись этой «шутке».
— «Большой мастер», — отметил я спокойную реакцию У-Вэя, потому что он мог легко поймать чашечку, но в мгновение оценил шутливую ситуацию.
Была предложена зелень с острыми приправами.
— Ты обмолвился о том, что сомневаешься в концепции У-СИН? — спросил Лао искусно уплетая пищу.
— Да. Весне не подходит острота и гнев.
— Я думаю, что в У-СИН говорится о тех периодах весны и осени, когда весна прорывает зиму, а осень тушит лето, — возразил Лао.
Я тут же «пошел» внутрь для проверки по энергетическим переходам.
— Согласен, — сказал я, но про себя подумал, — «Хорошо, когда общаешься. Так бы и в ум не пришло».
— Однако сказал «согласен» без радости, — засмеялся У-Вэй.
Весна идет в «согласии». Пробивание сопротивления и поломка будет у предшествующих структур зимы. Итак, у Весны два свойства в этом переходном периоде. Живое устремляется в раскрытие. Однако на пути могут оказаться препятствующие факторы как внутреннего, так и внешнего миров. Но и я с этим не совсем согласен. Что касается боевого искусства, то здесь выбраны лишь пробивные, разрушающие свойства. Думаю, что У-СИН «подпела» этому. Если бы У-СИН стала на другое свойство, то в Весне была бы отмечена радость, а не гнев.
Лао Гун задумался.
— Значит, ты все-таки согласен, что Сознание может «сработать» в ту или иную сторону, — сказал У-Вэй.
— Не только согласен. Я всецело за это. Но Сознание это не ум и оно не само по себе. Какую реакцию вызовет высказывание Лао Цзы: «Когда в Поднебесье постигают, что добро есть добро, то появляется зло»? Какое теперь отношение к «добру».
— Лао Цзы великий мудрец, — без реакции, соглашательски сказал он.
— Ты так ответил, — продолжал я, — потому что твое Сознание никак не содержит в себе подобные связи. Вот если плюнуть тебе в лицо, тогда оно начнет тут же двигать «умом» твоих энергетических знаний.
— Ты хочешь сказать, что на подобные законы есть энергетические соответствия?! — удивился Лао и искоса глянул на дедушку Ю.
— Какие ты еще знаешь движения? — неожиданно, почти без акцента спросил Ю.
Я обрадовался, охотно погрузился внутрь и, смотря на энергетические переходы там, стал их считывать:
«Когда в Поднебесье постигнут что, „добро“ одно и то же, что и „зло“, то двухполярность станет разру… то в Сознании наступит Весна».
Старец кивнул головой, но не выразил яркого восхищения, хотя У-Вэй «заерзал». Кивок Ю словно дал мне «добро» на это использование стиля Лао Цзы.
— «Когда люди постигнут, что „зло“ есть „зло“, то появится „добро“», — произнес я фрагмент схемы, предложенной когда-то Карлыгаш в «плюсах» и «минусах». Это меньше подошло Ю, но больше понравилось У-Вэю. Лао наблюдал. Я пошел на риск.
Он заключался в том, чтобы «прощупать» мудрого Ю. Западный ум легко купается в схемах: (+)*(+)=+; (-)*(-)=+; (-)*(+)=-; (+)*(-)=-. Но любому человеку в западным характером не понравится высказывание Лао Цзы: «Когда постигают, что прекрасное есть прекрасное, то появляется безобразное». В схеме, той самой зеркальной схеме, которую я предложил Карлыгаш подобное обобщалось так, что (+)*(+)=-. Однако полнота этой системы требовала чтобы (+)*(-)=+ и я сказал:
— «Узнав, что враг твой стал сильным — радуйся». У-Вэй чуть не поперхнулся, но «покапался» в уроках, которые давал дедушка Ю, и согласился.
— Да, — сказал он, — со слабаком только раскиснешь.
— «Узнав, что твоих ближних бьет судьба — радуйся».
Этого У-Вэй уже вынести не мог.
— Где? Где такие энергетические процессы? — заорал он.
Лао Гун посмотрел на дедушку Ю и сказал в сторону У-Вэя:
— Мудреют только испытанные судьбой. С мудрыми друзьями ты хотел бы быть или с глупыми слюнтяями?
У-Вэй успокоился и сел. Дедушка Ю усмехнулся. Ему эта зеркальная система, относительно общепринятой на Западе, была знакома. Он был умудрен жизнью, а не философствованием. Эти формулировки я считывал из движения энергетических связей и тут же переводил их на нейронную среду мозга, а уж потом в слова. Мудрый Ю понимал это. Он знал, что я слишком молод для подобных высказываний, приходящих с годами лишений. Тогда я последовал дальше:
— «Укрепление друзей — это плохо, а развитие врагов заполняет Сущностью Жизнь. Но отрицание врагов — это хорошо, так как отрицание привязанностей ведет к Сущности жизни. Вот почему отрицание друзей, так же как и развитие врагов есть Истина», — я замолчал, так как голова «покачнулась» и в нижней части таза «заискрилось» особое и несравнимое ни с чем ощущение.
Мудрый Ю напрягся. Его «зашкаливало» так, что Лао и Вэй в онемении уставились на него. Юноша ничего не понимал, но чувствовал, что свершается что-то особенное, что-то таинственное.
— «Отречение от отрицающих зло равнозначно признанию восхволяющих добро так и то, и другое — Истина». Дедушка Ю опустил голову и разом весь обмяк. Я понял, что перешел через меру, произвел сброс этих энергетических особенностей, отличающихся от тех, которыми живет основная масса людей и замолчал голосом. Ю легко поднялся и бесшумной походкой ушел в дом.
— Ну ты и закрутил, — сказал У-Вэй, но осторожно, чувствуя и доверяя состоянию дедушки Ю.
— Люди развиваются так последовательно, что проходят стадию за стадией, эпоху за эпохой в своей основной массе. Если бы я это же или даже более простое выразил современному психиатру, то меня сочли бы за больного. Если через призму Запада оценить зрелость Востока, то Восток тоже попал бы в «психушку». Дедушка Ю хорошо постиг зеркальную для запада систему и пытается этому уровню обучить вас. Но энергетические процессы идут еще дальше. Все, что я говорил, ум считывал с различающихся движений и связей из внутреннего Космоса.
— Ты хочешь сказать, что не придумал это, — удивился У-Вэй.
— Нет.
— Теперь я понимаю, откуда дедушка Ю берет непостижимые уму высказывания, которых ни в какой философии не встретишь, — сказал Лао.
— Хе, так и с сумасшедшим сравнять можно мудреца, — засопротивлялся У-Вэй.
— Исключено, — ответил я. — Проверяется все легко. Если система противоречивая внутри самой себя, то мозг болен, так как приведет к хаосу и смерти.
— Но разве ты не противоречил сейчас, — воскликнул У-Вэй.
— Нет. Это было не противоречие внутри системы связей, а несостоятельность другой, наблюдающей за этим системы. Любая наблюдающая система все, что не увязывается по ее собственным законам относит к абсурду.
— Это мне нравится, — сказал Лао. — Но как определить противоречие это или непротиворечивое высказывание другой системы.
— Для видящего энергетические процессы и владеющего ими в том проблем нет, — сказал я с печалью, — Поэтому я ищу доступный Язык.
— Уклоняешься от философского боя, — хихикнул У-Вэй с намеком в сторону Лао Гуна.
— Нет. Я как и дедушка Ю испытываю трудность, — решил я сделать еще одну пробу, но уже не энергетических, а интеллектуальных движений, — Мудрецы Востока дошли до смещения в сторону Ян Жизни. Это Ян Трех Богатырей общечеловеческого Сознания…
Я кашлянул и прервался на удивленные взгляды собеседников, а затем продолжил:
— С позиций Ян, с позиций Раскрытия выводы мудрецов простенькие, но любого человека с западным характером они введут в отрицание и негодование. Например, любой с Запада согласиться, что «гибель врагов — это хорошо». Но зеркальное «утверждение друзей — это плохо» вызовет у него отрицание. Мудрец Востока знает, что утверждение приведет к деградации, окостенению и гибели. Западный логик, философ, обыватель служит «окостенению». Отсюда: жестокость, отрицание, сила, поиск устойчивости. Когда Запад сформирует «тело» с его структурой и «опорно-двигательным» аппаратом, то он будет искать раскрытие, а, следовательно, размягчение внутри себя…
— Ты что, опять «считываешь» с тела, — воскликнул У-Вэй, так как на своих тренировках постиг эти переходы. — Или «тело» общества подчиняется законам тела Человека?
— Точно так же, как Тело Человека подчиняется законам общества, — спокойно парировал я, — Это одно и то же, но в разных применениях. Иначе погибнет и то, и другое.
Лао был доволен. Он ушел к креслу и с удовольствием опустился в него. Лао владел общими движениями полей, получая различные качества, но конкретность была ему чужда. Зато возбуждаемые внутренние процессы бередили его ум. Так как он часто медитировал, то орган, называемый «корой головного мозга» не создавал того отчаянно препятствия, той брони, в которой захряс западный ум. Он прикрыл глаза, собираясь слушать дальше. У-Вэй доверился этому маэстро.
