Наконец ты пробудишься как настоящий будда —
в глазах будды все является просветленным.
Зелень деревьев становится еще зеленее,
аромат роз приобретает
особый оттенок,
полная луна отражается в твоем зеркале,
не вызывая волнения на его поверхности.
Вся жизнь становится праздником,
карнавалом, весельем.
Этот вечер и это безмолвие
придают твоему опыту особую прелесть.
Ты растворяешься в океане сознания;
разделение забыто, единство осталось.
Неси в себе это опьянение, этот экстаз
все двадцать четыре часа. Иной религии нет.
Ниведано…
[бум]
Возвращайся, но возвращайся как Будда,
не колеблясь,
безмолвно и спокойно.
Вспомни переживание,
тебе придется жить с ним каждую секунду,
каждый день и каждую ночь,
говоря и безмолвствуя,
трудясь и отдыхая.
Будда же остается в тебе, как подводное течение.
Тогда тебе не будет нужна
никакая мораль,
никакая религия —
ничто.
Ты получил главный ключ —
золотой ключ
ко всем дверям
тайн бытия.
— Хорошо, Маниша? Заботишься об Анандо?
— Да, любимый Мастер.
— Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?
— Да, любимый Мастер.
Наш любимый Мастер…
Однажды Ма-цзы учил монаха. Он начертил на земле круг и сказал:
— Если ты войдешь в него, я ударю тебя; если ты не войдешь в него, я ударю тебя!
Монах едва заступил за линию, и Ма-цзы ударил его.
Монах сказал:
— Учитель не может бить меня!
Ма-цзы удалился, опираясь на посох.
В другой раз Хо Пон сказал Ма-цзы:
— У воды нет костей, но она легко выдерживает корабль весом в тысячу тонн. Как это происходит?
Ма-цзы ответил:
— Здесь нет ни воды, ни корабля — что же тебе объяснять?
Как-то Импо вез тележку, а Ма-цзы сидел, протянув ноги поперек дорожки. Импо сказал:
— Пожалуйста, учитель, убери ноги под себя.
— То, что протянуто, — ответил Ма-цзы, — не может быть втянуто!
— То, что едет вперед, не может поехать назад! — сказал Импо и толкнул тележку вперед.
Ноги Ма-цзы были побиты и изрезаны. Когда монахи вернулись в зал, туда вошел Ма-цзы с топором в руках и спросил:
— Где тот, кто искалечил мои ноги?
Импо вышел вперед и склонил голову, подставляя ее под удар.
Ма-цзы опустил топор на землю.
Ма-цзы никогда не упускал возможности учить других, обычно весьма загадочным образом. Даже во время своей последней болезни он дал свой знаменитый ответ, когда его спросили о здоровье. Он сказал:
— Солнцеликие будды, луноликие будды.
Однажды Ма-цзы взобрался на гору Секимон, находящуюся недалеко от его храма Цзянси. В лесу он совершил кинхин, или медитацию при ходьбе. Затем, указав на какое-то место в долине, он сказал сопровождавшему его монаху:
— В следующем месяце мое тело должно быть возращено земле в этом месте.
После этого он возвратился в храм.
В четвертый день следующего месяца, после омовения, Ма-цзы тихо сел на землю, скрестив ноги, и умер.
Ма-цзы прожил в Цзянси пятьдесят лет и умер в возрасте восьмидесяти лет.
Маниша, я попросил тебя выбросить свою мигрень, и ты сделала это. Но ты сделала это, находясь рядом с бедняжкой Анандо. Она — единственное связующее звено между мною и миром. Она — мое телевидение, мое радио, мои газеты. Я ничего не слушаю, ничего не читаю, ничего не смотрю по телевизору. В свете нашего разговора о пустом сердце ты сделала верно, отшвырнув от себя мигрень. Вот только попала она не туда, куда надо, — в бедняжку Анандо. Мигрень должна была попасть ей в голову, а попала в сердце.
Ее пустое сердце получило мигрень. Такой болезни в мире не существует, и доктору Индивару придется попотеть, прежде чем извлечь ее оттуда. В пустом сердце хорошо иметь зеркало, но не мигрень. Лекарства от этой болезни не существует, и доктору Индивару придется изобрести что-то новенькое. И мне она нужна немедленно — каждое утро и каждый вечер она служит единственным связующим звеном между мною и миром.
Итак, Индивар должен заняться Анандо в первую очередь. Поскольку она получила мигрень, открыв свое сердце, ей это зачтется как заслуга. Следующая серия бесед начнется завтра и будет посвящена ей. Она поступила правильно, оставив сердце открытым даже тогда, когда рядом выбрасывали мигрень. Большинство людей закрыли бы окна и двери в подобной ситуации. Но она — превосходный ученик и потому понимает, что значит жить с открытым сердцем, оставаться незащищенной, быть бездомной.
Но Анандо, — должно быть, ты слышишь меня из своей комнаты, — никакой будда не говорил: «Держите свое сердце открытым, когда рядом кто-то выбрасывает мигрень». Ты совершила чудо. Рефлексы работают автоматически: когда кто-нибудь бросает пыль в вашу сторону, глаза закрываются тут же сами собой. Естественно, когда кто-нибудь бросает мигрень, сердце должно закрыться, чтобы мигрень не попала в него. Но ты отважилась оставить свое сердце открытым. Ты проявила огромное мужество. Я могу полагаться на тебя, зная, что твое сердце при любых обстоятельствах остается открытым. Поначалу это может причинять боль — но только поначалу.
Гаутаме Будде приписывают следующие слова: «То, что горько вначале, сладко в конце, и то, что сладко вначале, горько в конце». Это очень важное заявление для всех тех, кто ступил на путь.
История, которую принесла Маниша:
Однажды Ма-цзы учил монаха. Он начертил на земле круг и сказал: «Если ты войдешь в него, я ударю тебя; если ты не войдешь в него, я ударю тебя!»
Это типично для дзэн. Учителя использовали этот прием по-разному. Если ты скажешь что-то, я ударю тебя; если ты ничего не скажешь, я ударю тебя. В любом случае ты получишь удар. Так и здесь.
Ма-цзы говорит: «Если ты войдешь в него, я ударю тебя; если ты не войдешь в него, я все равно ударю тебя!»
Монах едва заступил за линию, и Ма-цзы ударил его.
В чем же смысл этой странной истории? Монах сказал: «Учитель не может бить меня!» Ма-цзы удалился, опираясь на посох, даже не потрудившись ответить ученику.
В любом случае ты получаешь удар. Это лишь означает, что удар должен пробудить тебя. Что бы ты ни сделал — это не имеет никакого значения. Войдешь ли ты в круг, останешься ли ты стоять на месте — в любом случае удар тебя не минует. Важно не то, что ты делаешь, важно лишь твое пробуждение. Если ученик поймет, о чем его попросили, он обретет просветление. Учитель просит его обрести просветление, чтобы больше не нуждаться в тумаках.
Но ученик ошибся. Он сказал учителю: «Учитель не может бить меня!» Ма-цзы удалился, опираясь на посох, оставив ученика медитировать над тем, что случилось. Ма-цзы спонтанно использовал всевозможные приемы, но за ними всегда скрывался секрет. В самых странных ситуациях просветленный человек всегда увидит этот секрет.
В другой раз Хо Пон сказал Ма-цзы:
— У воды нет костей, но она легко выдерживает корабль весом в тысячу тонн. Как это происходит?
Ма-цзы ответил:
— Здесь нет ни воды, ни корабля — что же тебе объяснять?
Под этим он подразумевал: «Не задавай мне интеллектуальных, философских вопросов. Я здесь лишь для того, чтобы дать тебе возможность приобрести экзистенциальный опыт.
Я вспомнил одну забавную историю.
Идет суд над двумя друзьями. Об их дружбе знали все в городе, но однажды полиция задержала их, когда они дрались между собой, и привела в суд.
— Из-за чего возникла драка? — спрашивает судья.
Друзья переглянулись между собой.
— Говори ты, — попросил первый.
— Нет, уж лучше ты, — говорит второй.
— Пусть говорит, кто хочет, только пусть уж скажет! — нетерпеливо восклицает судья.
— Нам стыдно признаться, — говорят они в один голос, — мы согласны на любое наказание, только не требуйте, чтобы мы рассказали о причине ссоры.
