В результате ваших действий произойдут другие действия, эти действия дадут другие результаты, эти результаты приведут к последующим действиям. Вы исчезнете, но то, что вы делали, будет продолжаться. Эхо ваших действий будет звучать веками вплоть до самого конца.
Таким образом, вы содержите в себе все прошлое, а также все будущее. В этот момент прошлое и будущее встречаются в вас ad infinitum[2] в обоих направлениях. Вы содержите в себе зерно, из которого вырастет будущее, в той же мере, в которой вы являетесь плодом прошлого. Вы вмещаете в себя все полноту прошлого и будущего. В данный момент вы — всё. Поскольку в вас содержится целое, целое зависит от вас. Целое пересекает у вас крест-накрест.
Говорят, что, когда вы касаетесь травинки, вы прикасаетесь к звездам. Все содержится во всем, все есть внутри всего остального.
Дзен называет это содержание целого в каждой его части джиджи маге хоккай. Это отображено в концепции вселенской сети. В Индии эта сеть называется «сеть Индры». Она представляет собой огромную сеть, простирающуюся на всю вселенную вертикально для обозначения времени и горизонтально для обозначения пространства. В каждой точке пересечения нитей сети находится прозрачная бусина, символизирующая индивидуальное существование. Каждая хрустальная бусина отражает на своей поверхности не только все остальные бусины сети, но и все отражения отражений других бусин в каждой отдельной бусине. Бесчисленные, бесконечные отражения друг друга — все это называется джиджи маге хоккай.
Когда Гаутама Будда держал в руке один лотос, он показывал джиджи маге хоккай. Махакашьяпа понял это. Вот что хотел сказать Будда: в этом маленьком лотосе содержится все-все прошлое, все будущее, все измерения. В этом маленьком лотосе цвело все, и в нем было все, чему когда-либо предстоит зацвести. Махакашьяпа засмеялся — он понял сообщение: джиджи маге хоккай. Поэтому цветок был отдан Махакашьяпе как знак передачи сообщения без слов.
Отсюда буддийское сострадание ко всему, благодарность всему и уважение всего — ибо все содержится во всем.
А теперь вернемся к дзенской притче.
Однажды вечером, когда Шичири Коджун читал сутры, к нему в дом вошел вор с острым мечом в руках.
— Жизнь или деньги, — потребовал он.
— Не мешай мне. Ты найдешь деньги вон в том ящике, — сказал ему Шичири и вернулся к чтению.
Ни суждения, ни осуждения. Просто принятие — как будто в дом проник ветерок, а не вор. Даже выражение глаз не изменилось — будто вошел друг, а не вор. Его отношение не изменилось. Он говорит: «Не мешай мне. Ты найдешь деньги в ящике. Не видишь, я читаю сутры? По крайней мере прояви уважение: не беспокой человека, читающего сутры, из-за такой ерунды, как деньги. Пойди и возьми их сам! Не мешай мне».
Видите: он не против вора из-за того, что тот пришел его ограбить. Он не против вора из-за того, что тот помешан на деньгах, — ничего подобного. Простое принятие: он такой, какой есть. И кто знает? Может, он таким должен быть? Почему я должен его осуждать? Кто я такой? Если он будет любезен и не будет мне мешать, этого достаточно, даже более чем достаточно. Так что просто не мешай мне.
Немного погодя он остановился и сказал:
— Не забирай все деньги. Оставь мне немного на уплату налогов.
Видите, как доброжелательно он себя ведет. Никакой враждебности. Поскольку нет враждебности, нет и страха. Поскольку нет осуждения, есть глубокое уважение. Он доверяет вору и уверен, что тот уйдет. Когда вы даете что-то от всего сердца, можете быть уверены: даже самый плохой человек проявит, по крайней мере, уважение к вашему уважению. Не сомневайтесь — он проявит уважение. Когда вы доверяете человеку, не судите и не осуждаете его, можете быть уверены, что и он будет вам доверять. Шичири просто сказал: «Не забирай все деньги. Оставь мне немного на уплату налогов».
Вор взял большую часть денег и направился к двери.
— Поблагодари человека, когда получаешь от него подарок, — добавил Шичири.
Видите сострадание Шичири? Он не называет это ограблением, он говорит: «Поблагодари человека, когда получаешь от него подарок». Он все преображает, у него совершенно иное видение. Он не хочет, чтобы вор мучился чувством вины — его сострадание безгранично. В противном случае вор вскоре почувствовал бы себе виноватым. Он непременно почувствовал бы себя виноватым — он ограбил бедного монаха, живущего на подаяние, у которого и так ничего нет, и, прежде всего, он ограбил человека, который с такой готовностью отдал ему деньги, который принял его, — он почувствовал бы себя виноватым и стал бы сожалеть о содеянном. Вернувшись домой, он не смог бы спокойно заснуть. Возможно, на следующее утро он пришел бы просить прощения.
Нет, это было бы неправильно. Дзен не желает никому внушать чувство вины. В этом суть дзен: это религия без внушения чувства вины. Религия легко основывается на чувстве вины, на этом основаны другие религии. Но если вы внушаете чувство вины, вы создаете нечто гораздо худшее, чем то, что собираетесь исправлять. Дзен всячески старается никому не внушать чувства вины.
Шичири говорит: «Поблагодари человека, когда получаешь от него подарок. Это подарок! Разве не понятно? Я дарю тебе деньги — ты их не крадешь». Вот в чем разница!
Дзен говорит: отдай — это лучше, чем чтобы забрали. И этот принцип распространяется на всю жизнь. Прежде чем придет смерть, отдайте все, что имеете, чтобы смерть не чувствовала себя виноватой. Подарите смерти свою жизнь. Это — самоотречение дзен. Оно совершенно не похоже на индуистское или католическое самоотречение — они отдают, чтобы получить. Дзен отдает, чтобы нигде в мире не возникло чувство вины.
Вор поблагодарил его и скрылся.
Спустя несколько дней беднягу поймали, и он среди прочего признался в ограблении Шичири. Когда Шичири вызвали в суд как свидетеля, он сказал:
— Этот человек не вор. По крайней мере меня он не ограбил. Я дал ему немного денег, и он поблагодарил меня за это.
Видите, в чем суть? Какое уважение! Какое безграничное уважение! Какое безусловное уважение к человеку — к вору!
Если бы Шичири был христианским праведником, он бы стал угрожать вору вечными муками в аду. Если бы он был индусским святым, он прочитал бы ему длинную проповедь о неограблении и припугнул бы адским огнем. Он бы нарисовал кошмарную картину ада и прочитал бы проповедь о бесполезности денег.
Смотрите: мастер дзен ничего не говорит о бесполезности денег. Вместо этого он говорит: «Оставь мне немного денег — утром они мне понадобятся». Деньги нужны. Но не нужно зацикливаться на деньгах, не нужно выступать ни за, ни против них. Их нужно просто использовать. Это мое отношение к деньгам: деньги необходимо использовать как инструмент.
В мире религии деньги осуждаются — религиозные люди очень боятся денег. Страх — это не что иное, как перевернутая жадность. Жадность к деньгам превратилась в страх. Если вы придете к индусскому святому с деньгами в руке, он закроет глаза и даже не взглянет на деньги. Такой страх денег? Зачем закрывать глаза? Он постоянно говорит, что деньги — это грязь, однако при виде грязи он не закрывает глаза. Это нелогично. На самом деле, если деньги — это грязь, ему следовало бы вообще не открывать глаз, потому что грязь — повсюду. Деньги — грязь? Тогда зачем так бояться грязи? Чего бояться?
В дзен совершенно иной и очень глубокий подход. Мастер не говорит, что деньги — это грязь и что вы не должны охотиться за чужими деньгами. Какое отношение деньги вообще имеют к людям? Деньги никому не принадлежат. Поэтому, если вы говорите кому-то: «Ты — вор», — значит, вы признаете частную собственность. Значит, вы верите, что кто-то имеет право владеть деньгами, а кто-то — нет.
Кража осуждается из-за капиталистического ума, существующего в этом мире; это его особенность. Капиталистический ум утверждает, что деньги принадлежат кому-то — у них есть законный владелец, — поэтому никто не должен их у него забирать.
Но дзен говорит, что ничто никому не принадлежит, что никто не является законным владельцем. Как вы можете владеть этим миром? Вы пришли в этот мир ни с чем и уйдете ни с чем — вы не можете им владеть. Никто им не владеет — мы используем его. Мы все здесь, чтобы его использовать. Вот что хотел сказать мастер: «Возьми деньги! Но оставь мне немного. Я так же, как и ты, здесь, чтобы использовать их».
Какой практичный, какой прагматичный подход! И совершенно свободный от денег! В суде он говорит: «Этот человек не вор», — он превратил вора в друга. Он говорит: «По крайней мере меня он не ограбил. Я ничего не знаю о других людях — откуда я могу знать? Все, что я знаю, это то, что я дал ему немного денег и он поблагодарил меня за это. Все мы — квиты. Он мне ничего не должен. Он меня поблагодарил за это — что он еще мог сделать?»
