Мода – специфический вид искусства. Каждый наслаждающийся искусством человек находится под влиянием воспринятых идей, которые владеют его чувствами и суждением подобно внушению. Большинство людей мыслят в духе воспринятых суждений.
Костюм, как образно-художественная система, является средством самопрезентации, обозначения индивидуальности и влияния, связанного с образом человека, его настроением и поведением. Он не только выражает полезность, но является метафорой жизнедеятельности людей. Благодаря пластическим, ритмическим и композиционным сочетаниям, порядку и ритму, цепочке ассоциаций он может вызвать определенные эмоциональные переживания. Мы более привлекательны в той одежде, которая подтверждает нашу индивидуальность. Гете сказал: «Все, что снаружи, также и внутри» (4).
В семиотике мода исследуется как знаковая система, являющаяся средством выражения смысла, как специфическое средство межличностной коммуникации, как особый способ, образ и мера обработки информации.
Мода – это не только способ передачи информации, она способствует и созданию образов восприятия людьми друг друга при организации взаимодействия между ними. Ее называют одним из способов психологического воздействия в процессе общения. Выделяются атрибутивные (внутренние), денотивные (внешние) ценности моды, способы и образцы поведения (модные стандарты).
Существует несколько теорий моды: автократическая (слуга, думающий, что может прочитать сокровенные мысли начинающих скучать королей), мотивационная (активность, стремление человека к риску, обновлению, прогрессивному развитию, к более высокому социальному статусу), событийная (характер изменения моды связан с динамичностью общественной и экономической жизни), теории идеологической причинности, эволюционная и многофакторная (4).
Моделями самоидентификации являются «звезды», «кумиры», «идолы» – живые знаки модных стандартов. Благодаря средствам массовой информации их эмоциональное влияние становится очень значительным за счет искусства фасцинации – как волшебства, обаяния, гипноза. Это свойство сообщения привлекать внимание адресата, создание у него установки на прием сообщения.
Итак, художественный образ является выразительным средством массовой коммуникации. Тогда одним из подходов к моделированию имиджа в публичном пространстве является игра, выдумка, выход за пределы индивидуальности, акцентирование совокупности черт, структурно выражающихся новым образом. Причем этот выход может иметь стратегический и креативный характер.
В первом случае имидж моделируется в зоне ближайшего развития либо отражает психологическую перспективу развития индивида, отражающуюся в мечтах, воображении желаемого будущего. Во втором имидж выражает творческие, художественные, в том числе актерские, способности человека.
Homo creativus – человек творческий
Рождение произведения искусства всегда связано с действием мощных сил, дремлющих в коллективном бессознательном и проявляющих себя через творчество отдельного человека. В психологическом феномене творческой личности концентрируются характеристики, присущие каждому: смена ролевых установок, тяга к жизни в воображаемом мире, творческие порывы и потребности. Особенное значение для анализа творческой личности имеют теория бессознательного, ассоциативная психология и гештальтпсихология.
В психологической концепции З. Фрейда человек изначально знает о себе все, в рациональном, социально сфокусированном состоянии он не способен выразить это. Фрейд, по его собственным словам, разработал «новую археологию» личности, выдвинув гипотезу о том, что в основе любых форм человеческой активности лежит единый стимул – стремление к удовольствию. Все линии эмоциональной жизни человека фокусируются в единой страсти, которую он называет либидо, – в широком смысле это энергия, излучаемая полом. Превращенные формы сексуальности – все виды творчества, как сублимированное либидо.
Залечивать раны человечества
З. Фрейд считал, что невроз есть помеха полноценной жизни. К.Г. Юнг полагал, что в определенной мере невротическое состояние творчески продуктивно, является уделом художника. В этой связи не стоит искоренять бессознательное, ибо оно способно дополнять сознание и плодотворно сотрудничать с ним. К.Г. Юнг не отрицает те психические комплексы , которые живут в индивиде, однако он рассматривает их в качестве архетипов . Схожие мифологические мотивы у отдельных народов привели его к идее об укорененности истоков мифотворчества и фантазирования в общей природе людей.
В психоанализе творческая личность трактуется из «структурного дефекта», «чрезмерного либидо» и «нереализованности в детстве», «задержки в нем». В искусстве творческий человек получает «вторичное развитие». Разницу между творческим и нормальным человеком Э. Нойман видит не в избытке либидо, но «в интенсивном психическом напряжении, которое изначально присутствует в нем», а на самой ранней стадии собственной эволюции в нем проявляются «особое оживление бессознательного и такая же сильная ориентация на него». Сильное психическое напряжение и страдающее от него Эго отражается в «особого рода обостренном восприятии» творца, а единство идеалистичного и личного, «сон наяву, в котором нет таких понятий, как внутреннее и внешнее, является бесценным даром творческого человека». В противоположность требованиям культурного канона, творческий человек держится за архетипический мир, за свою изначальную бисексуальность и целостность, иными словами за свое «Я» (21, с. 229).
Творческий человек не склонен залечивать раны, полученные в ходе развития, «благодаря своим личным страданиям, творческий человек ощущает серьезные болезни своего коллектива и своего времени, в глубине себя он несет регенерирующую силу, способную исцелить не только его, но и общество» (21, с. 234). Художник может оказаться сколь угодно причудливым и неожиданным. «Рано или поздно читательская, зрительская масса, критика разберутся, осознают, обнародуют для всех призванность, неизбежность, справедливость именно этого творения, как реализацию давно назревшей и только до поры до времени не замечаемой общественной нужды» (3, с. 265).
Амбивалентность творческого человека, привязанность к своему Эго и архетипическим силам, господствующим над ним, позволяет им обрести форму и выразить себя (21, с. 234). Придать окончательную форму и расстаться. Творчество девочки совпадает с женственностью, мальчика – с «анимой», образом матери. Это делает ребенка восприимчивым, открытым как сложностям, так и величию, мощи мира. Такой комплекс «насыщен конфликтами» и «осложняет адаптацию» (21, с. 32). Анимус в своей наиболее развитой форме сочетается с духовным ростом женщины, она становится восприимчивой к новым творческим идеям. Комплекс матери – хороший вкус и эстетическое чувство в связи с присутствием женских черт, «женская проницательность», «такт» для мальчика.
Стадии формирования предпочтений
В ассоциативной психологии введено понятие «импрессингов» – четких, необратимых стадий формирования стремлений, предпочтений и впечатлений. Детство, любовь, зрелость, старость, ожидание смерти воспринимаются как кризисы вторжения, катастрофы и возрождения. Вот почему человеческая цивилизация отмечает эти стадии особыми ритуалами, где «простой естественный аспект фазы развития поднимается до осознания психической трансформации» (22, с. 209).
Трансформация как движение вперед
Трансформация «включает в себя любую перемену, усиление и ослабление, расширение и сужение, каждое движение вперед, любую смену установок и обращение в новую веру». И «если перемены в сознании не идут рука в руку с переменами в бессознательных компонентах личности, то они не дадут значительных результатов». Даже частичные изменения в личном бессознательном, в комплексах, всегда одновременно воздействуют и на сознание. Перемены, осуществленные посредством архетипов коллективного бессознательного, почти всегда касаются всей личности целиком. «Нормальное развитие характеризуется множеством трансформаций, направляемых архетипическими доминантами» (22, с. 206–209).
Интуитивное восприятие символизма предшествовало нашему сознанию. В «нем виден фрагмент унитарной реальности – более глубокой, более первичной и в то же самое время более полной – реальности, которую мы совершенно не в состоянии объять нашим разделенным сознанием». Цельная личность ориентируется на единую реальность. «С помощью образов душа ориентируется в мире и адаптирует себя к нему таким способом, что становится способной к жизни и развитию». В «символической унитарной реальности нет ничего мистического, и она не находится за пределами наших ощущений; это мир, который воспринимается там, где расслоение на внешнее и внутреннее, проистекающее из разделения психических систем, либо еще не вступило в силу, либо уже не действует» (22, с. 224–227).
