Любовь выполнила свою работу, когда человек весь становится любовью – в его атмосфере, выражении, в каждом совершаемом им движении. А разве такой человек может любить одного и отталкивать другого? Одно выражение его лица и его присутствие становятся благословением. На Востоке люди беседуют со святыми и мудрецами не из-за чудес, а потому, что их присутствие, их лица и взгляды излучают вибрации любви; эта любовь выражается в терпимости, во всепрощении, в уважении, в способности не обращать внимания на ошибки других. Их симпатия скрывает недостатки окружающих, как если бы это были их собственные недостатки; они забывают о собственном интересе ради интересов других. Для них неважно, в каких обстоятельствах они сами находятся, вознесены ли судьбой или смиренны; их чело блаженно. В их глазах каждый представляется отражением Возлюбленного, имя которого они повторяют. Они видят святое в любой форме и в каждом существе.
Как верующий испытывает религиозное чувство в храме, так суфий имеет то же отношение к каждому существу, для него каждое существо является храмом божественности. Поэтому он всегда перед Господом. Будь то слуга, господин, друг или враг перед ним, он всегда в присутствии Бога. Для того, чей Бог высоко в небесах, всегда существует глубокая пропасть между ним и Богом; но тот, чей Бог всегда перед ним, всегда находится в присутствии Бога, и нет конца его счастью.
Суфии полагают, что, каким бы религиозным ни был человек, без любви он ничто. Он подобен тому, кто прочитал тысячи книг, но ничего не узнал, потому что не имел любви. Любовь не заключается в декларациях; когда она рождается, ее голос начинает звучать громче, чем человеческий голос. Любви не нужны слова; они не способны выразить ее. Лишь одним скромным способом любовь может выразить себя; тем, что в Персии называют “блаженным челом”.
Мы нередко удивляемся, почему Бог сделал человека таким слабым, что последний зачастую как бы обречен быть плохим, - мы даже усматриваем в этом проявление несправедливости Бога. Но это не так, и этот вопрос прекрасно истолкован в арабской сказке из “Тысячи и одной ночи”.
У одного царя был слуга – великий пьяница. Однажды, чтобы повеселиться, царь велел остальным слугам напоить этого человека до беспамятства и положить его в царскую постель. Когда настал день, то заиграли музыканты, как это было принято, и дюжина прекрасных девушек запели в опочевальне, чтобы пробудить его.
Когда слуга проснулся он подумал: “Что со мной случилось? Этой ночью я был слугой, теперь я в королевской постели и все вокруг царское! Слуга ли я или же я король? Когда он посмотрел на девушек они все поклонились. Всякий называл его “Ваше Величество”.
Он встал и вышел, затем он прибыл ко двору. Там он сидел на троне и пришли визири и поклонились ему и представили свои обращения. Он подумал: “Я должно быть король. Если бы я был только королем в спальне, это бы еще ничего не значило, но здесь каждый кланяется и говорит: “Ваше Величество”. Весь день он наслаждался своим царствованием. Но вечером пришла его жена. Прошлой ночью, когда он не пришел домой, она подумала, что он возможно где-то лежит пьяным. Она везде его искала и не найдя его нигде, она пришла во дворец. Никто ее не остановил, потому что король дал распоряжение. Когда ее муж посмотрел на нее так, как если бы она была мертва, он подумал: “Я не могу быть королем, потому что если бы я был им, то здесь не было бы моей жены. Я должен пойти с ней!” Она спросила: “Что ты здесь делаешь? Ты не пришел домой, мне нечего было есть, а ты здесь себя ублажал. Пошли со мной. Он ответил: “Я тебя не знаю иди прочь!” И ее оттаскивали прочь пока он повторял: “Я король, я король”.
Именно ситуация, в которой мы находимся, заставляет нас поверить что мы есть то или другое. Чтобы душа не испытывала, она верит в это как в существующее. Если душа видит внешнее “Я” как ребенка, она верит - я ребенок. Если она видит внешнее “Я” как что-то пожилое, она верит - я стара. Если она видит внешнее “Я” во дворце, она верит - я богата. Если она видит это “Я” в хижине она верит - я бедна. Но в реальности есть только - Я есть.
Это чары жизни, которыми зачарован человек. Хафиз говорит: “Перед нашим рождением Ты пожаловал нас глотком вина”. И Джами говорит: “О мудрец (Саки), виночерпий, прости меня, это моя юность. Иногда я обнимался с бутылкой вина и целовал ее. Иногда я отбрасывал ее прочь”. Так и все мы. Детская игрушка иногда обнимаема, иногда целуема, а в другое время она брошена на пол и сломана и что-то еще берется вместо нее. В одно время мы говорим, что этот человек нам друг, а в другое время мы говорим, что он наш враг. В одно время мы говорим, что любим эту нацию, расу, а в другое время - они наши враги. Согласно нашей детскости мы меняемся.
Человек в своем сне жизни всегда бежит за проходящими облаками. А когда он проснется? Когда придет жена. А что такое жена? Жена - это разрушительность природы и когда она приходит как смерть, он видит, что все что он имеет и все что он называет своим собственным будет утрачено за этим: его имя, его слава, его завоевания. Все есть для тех кто живет, а для него есть только могила, он ничего не может с собой взять. Затем он понимает что ни одна из этих вещей не может дать ему длительного покоя и удовлетворения, и он ищет чего-то что может ему это дать.
Это всего лишь вопрос его Эго, его сознания. Есть поговорка на хиндустани: “Смирение мудреца не теряется. Семя попадает в пыль и становится растением”. Когда мудрец смиряет самого себя в пыль, эта пыль делает его цветущим. Это не то же самое что господство, хотя это готовит его для высших степеней.
Коран говорит: “Mutu Kubla anta Mutu” - “Умри до смерти”. Суфий умирает перед своей смертью и испытывает в жизни то состояние, которое будет после смерти. Другими словами он приглашает свою жену посетить его и приглашает ее во время своего царствования, так что он не будет оттащен ею прочь, но может даже наслаждаться жизнью вместе с ней, со своей женой на земле, другими словами: он становится живущей смертью.
Когда человек понял интеллектуально, что все это проявление пришло из Единого Сущего, он склонен говорить: “Чему мы должны поклоняться, что мы должны обожать, если мы сами есть все? Или кого мы должны бояться?” Но он забывает свою собственную персону, если он состоит из стольких многих различных органов, атомов и планов и все же может быть человеком в то же самое время, почему бы Единому Сущему не быть личностью? Мы интеллектуально знаем, что все есть одно. Но когда кто-то ранит нас, мы не можем перенести это, мы не желаем думать что он то же самое что и мы. Когда кто-то причинил нам вред, мы хулим его, мы не остановимся, подумав, что он, то же самое что и мы, так почему мы должны хулить его.
Самоотверженность, именуемая суфиями - “Енкесар”, не только украшает личность человека, придавая благосклонность словам человека и его манерам, но она также дает и силу, и достоинство вместе с духом независимости, который есть реальный знак мудреца.
Именно самоотверженность часто производит смирение духа в человеке, убирая прочь опьянение, которое омрачает душу. Независимость и равнодушие подобны двум крыльям которые дают возможность душе летать, изливаясь из духа самоотверженности. В момент, когда дух самоотверженности начнет сверкать в сердце человека, он показывает в своем слове и действии благородство, которое не могут дать ни земная власть, ни богатство.
Есть множество идей, которые опьяняют человека, множество чувств, которые воздействуют на душу подобно вину, но здесь нет сильнее вина, чем вино самоотверженности. Это - могущество, и это гордость, которые не может дать положение в мире. Стать кем-то это ограничение, что бы это ни было, даже если человека назвали царем всего мира, он, все-таки, еще не был императором вселенной. Господин земли - все еще раб небес. Самоотверженный человек не является ни одним из них, и все же он все.
Суфии поэтому принимают путь быть ничем, вместо того, чтобы быть кем-то. Это чувство ничтожности превращает человеческое сердце в пустую чашу, в которую налито вино бессмертия. Именно это состояние благословения, которого стремится достичь каждая душа, взыскующая истину. Легко быть образованным, но нелегко быть мудрым. Это достижимо изнутри - стать хорошим: но здесь есть достижение, которое величественнее и выше всех этих вещей, и это как быть ничем. Для многих может быть пугающей идея становления ничем, человеческая природа такова: это стремление держаться за что-то, и “я” держится за свою личность, ее собственную индивидуальность. Однажды, когда человек поднимется над этим, он взойдет на Эверест, он прибудет к точке, где заканчивается земля и начинаются небеса.
Главная цель суфиев это мыслью о Боге укрыть свое несовершенное “я” даже от своих собственных глаз; и тот момент, когда Бог перед ним, а не его собственное “я”, есть момент совершенного блаженства. Мой Муршид Абу Хашим Мадани однажды сказал, что есть только одна добродетель и один грех для души на пути: добродетель, - когда он сознает Бога и грех, - когда не осознает. Нет объяснения, которое бы более полно описывало это, за исключением опыта созерцания, в котором, когда человек осознает Бога, это подобно окну, открытому и обращенному к небесам, и в котором, когда он осознает “я”, опыт противоположен. Все трагедии жизни причиняются осознаванием “я”. Все боли и депрессии причиняются этим, а все, что может, забирает прочь такие мысли о себе, помогает до определенной степени освободить человека от боли: но Богоосознание дает совершенное облегчение.
