Несмотря на искреннее желание каждого члена нашей маленькой группы ограничиться выполнением лишь строго определенной миссии, их все дальше уносило бурное течение политической борьбы. Через несколько лет им стало тяжело заниматься гуманитарной помощью, которой они решили себя посвятить, но все же они не отступили от своей цели, приняв решение оградить себя от политических сил, ищущих их симпатий.
В критический период, наступивший после моего первого переживания незримого, работа в нашей группе была мне нужна по двум причинам: во-первых, я мог заниматься делом, не испытывая ограничений в свободе, во-вторых, у меня появилось полезное хобби, которому я посвящал свободное время. Впервые я испытал радость нового образа жизни, и теперь мне трудно было поверить, что еще недавно я испытывал острое чувство отчужденности от всего мирского, страдая, словно узник, все мысли которого направлены на то, чтобы вырваться из тюрьмы, но он не в силах осуществить побег. Я мог бы стать затворником, в душе которого вечно пылало бы пламя отказа от мира, обреченным вести однообразное существование. Но мое увлечение благотворительностью позволило мне преодолеть эти болезненные тенденции, не теряя связи с миром. Все остальное было сделано моей женой, от чьей преданной заботы и неустанной опеки я стал полностью зависеть, что и заставило меня отказаться от мысли вести затворнический образ жизни.
В самом начале происходящих со мной метаморфоз многие люди приходили ко мне, преследуя некие тайные цели. Они могли прождать несколько часов подряд, чтобы улучить возможность поговорить со мной с глазу на глаз. Вначале, когда посетители шли ко мне непрерывным потоком, эти люди могли приходить по несколько раз в день, пока не появлялась минута, которую я мог посвятить частной беседе. Большинство из них приписывали мне способность управлять тонкими силами природы, изменять обстоятельства по своему желанию, влиять на судьбу и оказывать воздействие на последствия поступков тех или иных людей. Они отвели мне роль человека, находящегося на короткой ноге со Всемогущим, способного влиять на ход событий простым усилием воли. Я терпеливо выслушивал их истории, тронутый картиной человеческого горя. Некоторые находились в отчаянном материальном положении, иные были лишены потомства, другие были вовлечены в нескончаемый судебный процесс — всего не перечесть. И все они хотели, чтобы я помог им в их беде, против которой они были бессильны. Они походили на к. утопающего, хватающегося за соломинку.
Человеческая вера в прорицателей и медиумов, коренящаяся в глубокой древности, наделяет их сверхчеловеческими способностями. Считается, что они имеют тайную связь или осуществляют контроль над тонкими разумными силами природы, царством духов и стихийных сил. Последствия этих концепций не могли не коснуться меня, и как бы я не пытался доказать противоположное, мне никак не удавалось убедить в этом людей, впитавших с молоком матери подобные представления. Многие из них, выслушав мои уверения в неспособности помочь им, воспринимали отказ, как нежелание вмешиваться и продолжали умолять меня, воздевая вверх руки и плача, как дети. Тронутый видом их слез и чувствами, звучащими в их голосах, я переживал чужое горе, как свое собственное.
Эти несчастные, являвшиеся ко мне в надежде на чудесное избавление от своих недугов, чаще всего были жертвами социальной несправедливости, и мое сердце исполнялось сострадания при их I виде. Возможно, на их месте я вел бы себя так же. Чувствуя собственное бессилие хоть чем-то облегчить их страдания, я искал утешения и сил в своем глубинном «я». Я консультировал их, стараясь войти в их положение, и часто они уходили от меня хоть отчасти успокоенные. Я же сопереживал их горе и страдания, подобно тому, как каждая клетка многоклеточного организма отзывается на боль любой другой клетки, но отказываясь признать это из-за того, что наше «эго» изолирует каждую клетку от других, мы гордимся положением, занимаемым в обществе, ошибочно приписывая его лишь собственным заслугам.
Поскольку представления о том, что провидцы обладают трансцендентальными силами, имеет под собой веские основания, на протяжении многих веков в народе жила вера, что обладающий подобными силами, может изменять ход событий, действуя вопреки законам природы. Подобная идея существует благодаря неверной оценке положения дел и нездоровому отношению к проблемам жизни.
Развитие сверхчувственного канала познания для восприятия тонких реальностей вовсе не предполагает изживания рационального мышления, а скорее направлено на его совершенствование. Психические и даже физические способности пророков и мудрецов являют собой проявления, которыми наградила их природа, чтобы ознаменовать их могущество. Употреблять этот исключительно редкий дар для решения проблем обыденной жизни все равно, что использовать золото для отливки инструментов для дробления камней. Способности к исцелению, которые иногда демонстрировали святые и мистики, ограничивались сферой индивидуального применения, тогда как решение проблем массовых заболеваний, таких как черная оспа, было уделом гениев, использовавших свой интеллект для изобретения лекарств. Подобные задачи пророки и мудрецы никогда не ставили перед собой.
Поскольку я твердо отказался употреблять ниспосланный мне небом дар для публичного показа, со временем поток людей, устремившихся ко мне в поисках чуда, значительно поредел, а затем и полностью иссяк. Я вел совершенно обычный образ жизни, добросовестно исполняя обязанности, лежащие на мне как на главе семейства, и ни одеждой, ни манерой поведения не выделялся среди окружающих. Это заставило многих людей, поначалу проявлявших живой интерес ко мне, изменить свое мнение и относиться ко всему происшедшему со мной либо как к странной истории, либо как к непонятной аномалии, внезапно проявившейся, а затем исчезнувшей столь же таинственным образом. Через несколько лет этот инцидент, вызвавший девятидневный всплеск внимания к моей персоне, был полностью забыт и вспоминался разве что недоброжелателями как свидетельство моей эксцентричности.
В свете этого опыта меня удивляет неспособность большинства людей хоть на дюйм выйти за привычные рамки мышления. Не считая нескольких человек, тысячи других, приходивших поглазеть на меня, не выражали ни малейшего интереса ни к самой метаморфозе, происшедшей со мной, ни к тайне, лежащей за этим необычным проявлением. Если бы в самом начале я стал бы бормотать неразборчивые слова и записывать их, чтобы читатель пытался найти в них некий скрытый смысл, я бы ни только продлил бы век собственной популярности, но и смог бы заработать на этом деньги. Однако я не стал этого делать из любви к истине.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
С течением времени я возвращался к норме — неизменно пребывая в состоянии повышенного сознания, я выходил из состояния умственного опьянения и переходил в состояние трезвости. Я стал более отчетливо сознавать, что, несмотря на то, что мой психофизиологический аппарат обрел возможность переступать за пределы, ограничивающие умственную деятельность обыкновенного человека, во всех остальных проявлениях я ни чем не превосходил окружающих.
Физически я был столь же подвержен болезням, подвластен процессу старения и уязвим для несчастных случаев, как и любой другой человек. Единственное различие заключалось в том, что изменения в моей ментальной сфере, приблизившие меня к пониманию высоких метафизических материй, столь же отличных от обыденных концепций, как свет от тьмы, оказали сдерживающее воздействие на неустойчивость моего ума. Я ни в коей мере не преодолел биологические ограничения своего организма, никак не повысил его выносливость и физические возможности и не обрел чудесных способностей, дающих мне право бросить вызов законам природы. С другой стороны, мой организм стал более чувствительным.
Я был все тем же человеком (только несколько старше), который в один памятный день сел на пол, чтобы медитировать, и затем пережил встречу со сверхъестественным. Разница заключалась лишь в том, что с тех пор мой мозг настроился на восприятие более тонких вибраций, исходящих из невообразимой сознательной вселенной, окружающей нас, в результате чего у меня развилось более глубокое внутреннее виденье. Не считая перемен в течении жизненной энергии и определенных биологических изменений, я не обладал никакими отличительными чертами. Состояния глубокой погруженности в себя, время от времени приводившие меня к необычным переживаниям, стали постоянной чертой моего существования. Однако я терял связь с ними во время болезни, а также в последующий период восстановления сил.
Трансцендентальные переживания повторялись достаточно часто, и места для сомнений в их подлинности не оставалось. К тому же они совпадали с описанием состояний, переживаемых мистиками и йогами. Нет сомнения в том, что эти переживания были подлинными, разница заключалась лишь в их понимании. Я воспринимал эти проявления не как знак божественного расположения, дарованного мне за особые заслуги и благочестие, а как возможность (которой обладает каждое человеческое существо), перестроив мозг и нервную систему, выйти за существующие пределы ума и достичь нового состояния сознания. Иными словами, я считаю, что это переживание не означает субъективного постижения высшей действительности, а знаменует собой переход на более высокую ступень эволюционной лестницы.
