Если ты поняла процесс свидетельствования, все просто. Первое условие: ничему не противостоять, не держаться религиозных представлений. В противном случае ты никогда не будешь свидетелем. Ты уже борешься - разве ты можешь свидетельствовать? Свидетельство-ванию нужна осознанность без суждения: нет ни зла, ни добра. Что есть, то есть, и тебе нужно увидеть это. Происходит все равно движение на экране ума, и ты просто видишь нечто. Когда ты постареешь, то можешь заснуть, наблюдая. Возможно, у тебя будет недостаточно энергии для того, чтобы свидетельствовать. У тебя будет слишком мало энергии даже для того, чтобы отбросить свои предубеждения. Тебе будет недоставать энергии для того, чтобы очиститься от всей глупости, которой обременили тебя другие люди.
Религиозные люди в миг своей смерти, в последнее мгновение наполнены сексуальными фантазиями, ничем более. Именно половое влечение они подавляли в себе всю жизнь. При жизни они могли подавлять его, но на смертном одре энергия испаряется, и подавленная «змея» выползает.
Умирал известный советский академик Ландау. Его друг и коллега Лившиц пришел к его постели, чтобы оказать последние почести великому старику. Он увидел, что Ландау лежит, закрыв глаза, с грустным выражением на лице.
Он медленно открыл глаза, посмотрел на друга и сказал: «Лившиц, посмотри на книги у той стены».
Лившиц кивнул: «Это твои самые известные работы. Все мы знаем, как они важны...»
«А теперь посмотри на книги у другой стены, - прервал его Ландау. - Ты видишь эти книги?»
«Вижу, дорогой друг. Это переводы твоих работ на все языки мира».
«Но я не об этом. А теперь посмотри туда. Ты видишь книги?»
«Конечно! Это наши с тобой работы, а также сочинения твоих студентов и преемников. Мы все восхищаемся этими книгами...»
«Ты не понимаешь меня! - воскликнул Ландау. - Ты помнишь, как нас в студенчестве послали работать в колхоз?»
«Конечно, помню. Как я мог забыть!»
«А ты помнишь, как мы шли по сельской дороге одним жарким летним днем?»
«Да, помню».
«А ты помнишь, как мы шли кукурузным полем, и там на стоге сена сидела хорошенькая девушка Маша?»
«Да, да! Я помню ее. Тебе она понравилась, я помню!»
«О да! - протянул Ландау, откидываясь назад, на подушку, с блаженной улыбкой. А знаешь, что тогда произошло? Я влез на вершину стога сена. Представляешь, мы хотели переспать прямо там! Но это чертово сено так ненадежно! Когда происходит самое главное, оно проваливается прямо под тобой. Я очень старался, прилаживался и так, и иначе, но каждый раз проклятый стог все портил...»
«Знаешь, о чем я думал все это время? - спросил Ландау, окидывая взглядом свою комнату. - Ах, если бы вместо стога под нами были тогда эти книги!»
О чем думает в последнюю минуту старый академик?
Джейн, у тебя еще есть время. Не борись со своими сексуальными фантазиями, перестань бороться с ними. Не называй их своей тюрьмой, потому что это не так.
Ты говоришь: «Связаны ли с этим мои фантазии? Я хотела бы отказаться от них». Именно поэтому ты создаешь фантазии. Сама идея отказаться от них тому причиной. Откажись от своей идеи. Если ты хочешь что-нибудь отбросить, лучше отбрось эту идею!
«...потому что они мешают мне расслабиться». Ты говоришь ерунду. Кто когда-либо слышал, чтобы сексуальные фантазии мешали людям расслабиться? На самом деле, это единственный способ расслабиться. Именно так человек расслабляется. Подлинный секс это тоже способ достичь естественного расслабления. Ты слышала когда-нибудь, чтобы какой-то мужчина (или женщина) умер от сердечного приступа во время секса. Этого никогда не было, нет ни одного исключения во всей истории медицины. Люди умирали по-разному: на беговой дорожке, сидя, ничего не делая, медитируя, выполняя йоговские упражнения, стоя на голове, молясь, но никогда во время секса! А между тем это интенсивное упражнение, почти как бег. Ваше сердце бьется чаще, ритм дыхания ускоряется, вы потеете, кровь у вас циркулирует быстрее, тело пульсирует. Вы почти безумны. Происходит временное сумасшествие, но и полное расслабление. Вы подходите к пику сумасшествия, который называется оргазмом. Вы приближаетесь к высшей точке! А затем наступает расслабление.
В наше время кардиологи советуют пациентам заниматься сексом, если они хотят выжить. Для сердца секс полезен, он расслабляет. Сексуальные фантазии тоже не мешают расслаблению.
Джейн, тебя делает напряженной твое противоречие. Ты сама себя вяжешь. Твои сексуальные фантазии будут сохраняться, потому что ты хочешь отбросить их. Ты не умеешь выйти за их пределы, просто хочешь отбросить их. Тебе будет нелегко отбросить их, тебе нужно учиться искусству осознанности. Ты можешь выйти за их пределы, но не можешь отбросить их. Конечно, когда ты вышла за пределы, они оказываются за чертой, но на самом деле ты не отбрасывала их, а просто превзошла их.
Не зная это искусство, ты пыталась отбросить фантазии, из-за этого ты и стала напряженной. Само усилие отбросить их... Но они все еще здесь. Чем активнее ты пытаешься отбросить их, тем они сильнее. Разумеется, ты чувствуешь разочарование, неудачу, вину, из-за чего и становишься напряженной. Покой не имеет ничего общего с твоими сексуальными фантазиями. Он не связан с сексуальными фантазиями. А если связь все-таки есть, то сексуальные фантазии помогают людям расслабиться.
Но если человек религиозен, возникает трудность. Именно твоя религиозность создает беспокойство. Откажись от своей нездоровой религиозности. Учись искусству осознанности, это наука выхода за пределы. Но когда ты превзошла что-либо, то понимаешь, что сексуальные энергии не отброшены, а превзойдены. Те же самые энергии привели тебя к экстазу. Те же самые энергии создают твой аромат, а прежде они смердели. Теперь они благоухают.
Ты спрашиваешь меня указать тебе путь. Если ты хочешь отбросить фантазии, тогда я не могу указать тебе путь, но если ты хочешь превзойти их, тогда я, конечно же, могу указать путь. Учись наблюдать, созерцать блаженно. Наблюдать так радостно, весело! Нет ничего неправильного в таких фантазиях. Они естественны, ведь это твоя биология, химия, физиология, психология. Но благодаря наблюдению ты выходишь за пределы своей физиологии, биологии, химии, психологии. Ты просто становишься наблюдателем, свидетелем. Свидетельствование сделает тебя уравновешенным в твоей духовности, а это и есть выход за пределы.
Раджниш, ты сказал, что попугаи лучше пандитов. Я также слышал, что ты ценишь незнающих детей больше, чем великих эрудитов. Я совсем не могу понять тебя. Наверно, ты преувеличиваешь.
Пандит Ладжашанкара Джа, ты не можешь понять даже такую простую вещь! Здесь это понимают все, за исключением пандита Ладжашанкара Джа. Я не преувеличиваю. Истину нельзя преувеличить, это невозможно. Даже если ты хочешь преувеличить ее, ты все равно не в силах сделать это. Только ложь можно преувеличить, ее приходится раздувать. Истина так громадна, что невозможно преувеличить ее. Я приведу пример.
Прекрасный врач, опубликовавший множество научных трудов (должно быть, он был похож на моего врача Девараджа), только что принял первые роды.
«Молодец, - сказала старая медсестра, помогавшая ему. - И все-таки вам следовало шлепнуть по заду ребенка, а не роженицу».
На аукционе брамин пандит пытался купить попугая. Каждый раз, когда он заявлял цену, кто-то поднимал ее. В конце концов акционер объявил очень высокую цену на этого попугая.
«Может ли он говорить?» - спросил пандит.
«Еще как! - закричал попугай. «А кто, по-твоему, все это время поднимал цену?»
«У вас продаются только эти два попугая?» - спросил раввин, который говорил только на святом языке, иврите, и всегда ходил с переводчиком.
«В настоящий момент только их двоих», - ответил продавец.
«Тогда я возьму того, что справа», - сказал раввин.
«К сожалению, ничего не получится. Вам придется купить их обоих».
«Но почему?» - удивился раввин.
«Потому что тот, что справа, говорит только по-гречески, а тот, что слева, переводит его болтовню на иврит».
Пандит Ладжашанкара Джа, большие познания не противоположны невежеству. На самом деле, они лишь прикрывают невежество. Большие познания - не мудрость. Большие познания подобны слепому человеку, знающему все о свете, но который все же остается слепым. Даже если ты знаешь о свете, в твоей комнате все равно нет света, она остается темной. Мудрость подобна свету. Не важно, знаешь ли ты о свете, главное - сам свет.
Поэтому я больше ценю детей, так как они, по крайней мере, просто незнающие. Их неведение невинно. Эрудит же невежественен и лукав. Он невежественен, но скрывает это. Он лицемерно обманывает людей. Эрудит может обманывать и себя. Ребенок незнающий, потому что он невинен. А от неведения лежит путь к мудрости. Но нет пути от больших знаний. Эрудиту прежде всего необходимо стать незнающим, только тогда он сможет пойти к мудрости.
