Я спросил этого человека: «Ты можешь вспомнить, была ли на двери какая-то надпись?» Он сказал: «Да, была надпись. Но я никогда об этом не думал. Откуда ты знаешь, что там была надпись?» — «И что там было написано?» — Человек закрыл глаза, и вдруг засмеялся. Он сказал: «Это просто невообразимо! Там было написано: «На себя». Я всегда ее толкал!» Поэтому я сказал ему: «В следующий раз, когда придет этот сон, делай так, как написано». Прошло два или три месяца, и он снова пришел и сказал: «Я ждал, ждал, а сон так и не пришел». Я сказал ему: «Он может больше не прийти вообще, потому что больше уже незачем. Ты понял, осознал».
Попробуй пойти путем воли; может быть, это как раз для тебя, а может быть, это вовсе не для тебя. Я не могу предугадать, что для тебя, а что не для тебя — потому что, если я скажу что-то и ты мне поверишь, то однажды ты придешь в тупик. Не верь мне. Пробуй сам. Что в этом плохого? Будь немножко более подвижным. Это может быть как спорт. Попробуй путь воли.
Почему ты говоришь: Определенно, это не для меня?. Откуда ты знаешь? Все эти штучки, когда становишься в чем-то уверен, еще не испытав, должны быть отброшены, полностью отброшены. Попробуй. Если у тебя получится, то хорошо. Если не получится, то у тебя тоже получилось. Потому что таким образом ты встаешь на путь самоотдачи. Если тебе не удалось встать на путь воли, то тогда ты можешь с большей уверенностью, с большей энергией, с большей увлеченностью пойти по пути самоотдачи. Если вы не попробуете пути воли и сразу пойдете по пути самоотдачи, вас никогда не будут покидать сомнения, ваш ли это путь.
Поэтому, первое: никогда не делайте заключений, пока не испытаете сами. Подходите ко всему научно. Все является гипотезой; проверьте ее. Доказать можно только опытным путем, опровергнуть можно тоже только опытным путем. Другого способа прийти к заключению не существует. Пусть заключение будет следствием вашего жизненного опыта.
Но затем вы говорите, что путь самоотдачи также кажется не совсем совершенным. Но как может что-то для вас стать совершенным, если вы еще сами несовершенны? Самоотдача — это ваша отдача себя, а не меня. Самоотдача должна быть ваша, а не Миры или Махавира. Самоотдача должна быть ваша, а не Кришны и не Христа. Следовательно, самоотдача будет такой, какими будете, вы.
Пути воли и самоотдачи — это вовсе не скоростные магистрали, где любой может ехать и где дорога будет оставаться той же самой. Нет, путь меняется вместе с идущим, вы привносите свои качества. Например, вспомните картины Пикассо… вы можете взять в руку ту же самую кисть, те же краски, тот же холст, но разве получится у вас картина Пикассо? Картина будет вашей. Кисточка и холст могут быть, как у Пикассо. Даже если вы попросите разрешения рисовать в его студии, картина будет вашей; в ней не будет Пикассо.
Так и здесь: когда вы встаете на какой-то путь, этот путь не должен быть общественной собственностью. Каждый человек должен индивидуально творить свой путь и идти по нему.
Ваша самоотдача будет лично вашей самоотдачей. И она будет столь же совершенной, сколь совершенны вы. Не ждите чего-то большего, иначе с самого первого шага вы создадите препятствие для своего роста. В действительности, путь бывает совершенным только когда он вами совершен, когда вы прошли, не раньше. Но тогда и пути уже не нужно.
Поэтому каждому придется идти своим несовершенным путем, потому что каждый сам несовершенен. Да и зачем требовать совершенства? Вы требуете слишком многого. Когда вы идете в аптеку, вы же не требуете совершенного лекарства. Вы просите новейшие или лучшие, но вовсе не совершенные — потому что совершенства не бывает. Завтра могут создать новое лекарство, а то, что есть сейчас, будет туг же забыто. Медицинские препараты каждый месяц обновляются, а старые тут же выходят из употребления; но нет еще совершенных препаратов, и не может быть. Совершенство означает исключение возможности роста. Совершенство — это смерть. Совершенство означает, что все кончено, достигнув своей наивысшей точки.
А жизнь — это процесс; она не бывает совершенной. В жизни не бывает ничего совершенного. Все вокруг несовершенно. Поэтому самое большее, что вы можете требовать, это: какой путь более совершенен? — только и всего; не самый совершенный путь, а наиболее совершенный путь, относительно совершенный. Путь воли может быть не столь совершенным для вас, как путь самоотдачи, но если вы требуете решить что-либо абсолютно, на сто процентов, тогда можно сразу сказать, что вы слишком жадны. Двигайтесь не спеша. Ваш путь — это ваш путь. Путь будет менять вас, вы будете менять путь. Все это будет динамичным процессом, диалектическим процессом. Меняясь сами, вы будете вносить изменения в путь. Путь же будет менять вас. Будет происходить взаимообогащение. Когда Мира шла по пути самоотдачи, то естественно, что для нее это было более совершенным, чем для вас. Когда Махавира шел по пути воли, то, естественно, для него это было более совершенным, чем для вас.
И еще: мы узнали о пути Миры, только когда она пришла, когда она уже расцвела. Когда Махавира достиг, по всему свету распространилась весть, что появился просветленный человек, тогда люди тоже встали на этот путь. Они могли видеть в нем совершенство. Пикассо закончил работу, его картины тоже становились совершенством. Но вы не знаете: Махавира шел так же, как и вы блуждая, в полной неопределенности, в полном замешательстве, блуждая, возвращаясь назад, совершая тысячи ошибок. Но вы не знаете того Махавира того Махавира, который сражался в темноте, который шел совершенно один. Теперь Махавира пришел и стал светом; теперь каждый может это видеть и выражать свое почтение. Но Махавира шел точно так же, борясь с теми же самыми ограничениями. Когда появляются Будда, Махавира, Кришна, Заратустра, которые становятся совершенными существами, сиддхами, только тогда мы узнаем об этом. Но мы не знаем, через какие стадии они проходили.
Помните, что вы еще не сиддха; иначе зачем вам искать? Вы еще не пришли, вы еще в пути. Выбирайте то, что доступно, то, что лучше всего, не требуйте совершенного. Иначе вы будете стоять на месте. Если вы ждете, когда появится совершенный самолет, вы так и останетесь на месте, потому что самолеты совершенствуются каждый день. Не сидите на станции, ожидая совершенного поезда. Посмотрите расписание и садитесь в самый лучший. Умейте разбираться. Подумайте, прислушайтесь к себе, учтите все за и против, но только не сидите на месте в ожидании совершенства.
Начните. В начале ничего великого ожидать не стоит. Но… все эти великие вещи возможны только если вы начнете идти. А начать можно с чего угодно. Сделайте первый шаг. Сдвиньтесь с места. Ваши ноги будут подкашиваться, вашему телу может быть неудобно. Когда маленький ребенок начинает ходить, сколько раз он падает! Как много раз он снова пытается пойти, пошатывается, но постепенно начинает крепче стоять на ногах. Точно так же начинается путь человека к вечному.
И еще добавлю: это движение не связано ни с какой внешней целью. Это движение к некоей внутренней цели, которая, в конце концов, уже в вас. Вы спрашиваете меня: «Так что мне делать?» Я могу сказать только одно… но сначала позвольте мне рассказать одну замечательную историю Слушайте ее очень внимательно. Эту историю написал Хорхе Луис Борхес, один из самых метафизичных писателей нашего века.
ЭПИЗОД С ВРАГОМТак много лет в пути, я ждал его, и вот мой враг стоит перед моей дверью. Я увидел из окна его, поднимающегося на холм. Взбираясь по крутой тропе, он опирался на посох, неуклюжий посох, который в его руках казался не более чем стариковской тростью. В ней совершенно не было угрозы. И несмотря на то, что я его так долго ждал, его стук в дверь мне показался слишком слабым. Он доносился до меня едва. Вращая безучастно ключ, открыл я дверь, чтоб дать ему войти. Дыхание затаив; я ждал, когда он упадет без сил. И вскоре, сделав несколько безжизненных шагов, вконец измученный, споткнулся он и повалился на мою кровать.
Склонился я над ним, чтоб он меня расслышал.
— Всем кажется, что жизнь их так коротка, — ему сказал я, но годы равно беспощадны для всех. И вот мы встретились с тобой, в конце концов, лицом к лицу. Теперь бессмысленно уж все, что было прежде.
Пока я говорил, он расстегнул свой плащ, своею правою рукой он что-то затаил в кармане пиджака; там было что-то предназначенное мне — я знал, что там был револьвер.
Затем он твердым голосом сказал:
— Как только я вошел в твой дом, тебя мне стало жалко. Я пощадил тебя, но не простил.
Пытался я найти слова, чтоб одолеть его, я не нашел бы сил, меня спасти могли бы лишь слова. Я смог произнести:
— Быть может, это правда, что много лет назад избил мальчишку я, но ты уже не тот мальчишка, а я уже не тот же бессердечный негодяй. В конце концов, месть может стать не менее напрасной и смешной, чем может стать прощенье.
