— Милый мой человек, ты еще найдешь свою любовь на земле — я знаю, — сказала ласково Дельфания. — У тебя будет семья, любимая и любящая жена, много деток, которых ты будешь безумно любить и лелеять. Все у тебя будет чудно и хорошо, я знаю.
— Вот видишь, Дельфи, а убеждала меня, что ты не колдунья. Я не желаю сейчас говорить и думать о будущем, я хочу быть рядом с тобой. Мне нужна ты и больше ничего я не хочу слышать. Я тебя нашел и не желаю тебя потерять.
— А вот и нет, Вова! — развеселилась Дельфания. — Это я тебя нашла и не спорь со мной.
— Тем более! — ухватился я за слово. — Ты нашла меня не для того, чтобы оставить.
Дельфания еще крепче сжала мои руки.
— Ты знаешь, Вова, что у каждого из нас своя жизнь, своя дорога и мы должны будем расстаться, чтобы последовать по своему пути. Так что если кому и нужно грустить, так это мне, ведь в море я не найду себе суженого.
— Умоляю тебя, Дельфи, не говорить об этом, даже если у нас останется всего лишь одно мгновенье быть вместе, я хочу прожить его так, будто у нас вся жизнь впереди, словно у нас в запасе целая вечность.
— Не думай, что мне легче. Ведь тому, кто уходит, труднее, нежели тому, кто остается. Но я сумею, я — сильная! — произнесла Дельфания так, будто убеждала себя в этом. — И знаешь, ты можешь всегда общаться со мной мысленно, на расстоянии — просто сядь, расслабься, настройся на море, и тогда я услышу твои мысли и отвечу тебе. А если тебе будет трудно, то приходи сюда, на это место, стань около моря и позови меня — я приду.
— Ты говоришь так, будто мы уже расстаемся! Дельфи!
Я высвободил свои руки и подался вперед, Дельфания молча и послушно легла на спину, обняла меня и закрыла глаза. И последнее, что я увидел перед тем как мы слились в поцелуе, это небесный блеск ее глаз. Они сверкнули изнутри такой голубизной, что я закрыл глаза, ибо начал проваливаться в эту бездну искренности, чистоты и красоты. Я чувствовал, что Дельфания каждый раз открывает для меня дверь в себя все шире, и я все глубже погружаюсь в бесконечное пространство ее существа, в котором для меня распускаются и благоухают цветы и в котором для меня начинают петь все птицы земли. И это было только начало, начало путешествия в сказку волшебной любви, которая, зародившись на земле, продолжалась в бескрайних раздольях моря, солнца, ветра, волн и радужных брызг.
— Сегодня я исполню свое обещание, — сказала Дельфания, стоя на берегу, когда мы прощались перед ее уходом в море.
Восток окрашивался красками розовой неги, которая распространялась по всей земле, и мне казалось, что в это утро весь мир заливается светом неземной любви, которая исходила из моего сердца, соединялась с нежностью сердца любимой и превращалась в космическое тайнодействие, заполняющее всю Поднебесную праздником несказанной любви.
— В полдень приплывет Дейф, который доставит тебя ко мне. Не бойся его, — произнесла Дельфания, целуя меня на прощанье. — Сегодня будет наш день, Вова. Только НАШ, слышишь?
И она посмотрела на меня так, что ноги подкосились у меня от волнения и даже страха. Страха оттого, что счастья может быть много, так много, что мне и не пригрезится в самом сладчайшем сне. И это счастье может поглотить меня без остатка, растворить, не оставив ничего от меня. Но я был готов двинуться навстречу этой приоткрывающейся бездне блаженства, даже если это будет стоить мне жизни.
— Дельфи, я люблю тебя, — сказал я, ощущая ее сухие и слегка припухшие от поцелуев губы. — У меня все болит внутри. Я не могу так больше.
— У меня тоже, — произнесла она и опустила взор. На ее щеках заалел румянец. — Я тоже тебя люблю и ничего не могу сделать с собой. Как я ни боролась, но это чувство сильнее меня, оно сильнее всего, что я переживала прежде. Я ведь думала, что я знаю все, но оказалось, что я не знаю главного.
Дельфания посмотрела на меня, и у меня закружилась голова оттого, что я также не подчиняюсь тому сверхчеловеческому состоянию, которое захватывает все клетки моей природы, не оставляя места более ничему. Это было даже не просто особым чувством, а нашествием вселенской любви, которому ничто не могло противостоять в моем существе. Все защиты, крепости, обороны моей природы треснули и разрушились, и мое тело, разум, душа полностью капитулировали без сопротивления.
— Дельфи, нет таких слов, чтобы выразить, что я переживаю, — прошептал я. — Когда я говорю «люблю», то понимаю, что смысл этого слова слишком ограничен и слишком приземлен. Тому, что я испытываю, нет слов и определений в человеческом обиходе. Это нечто иное, не от мира сего. Может быть, это потому, что ты — не земная женщина? Не знаю. Ничего не знаю, Дельфи. Это состояние можно, наверное, сравнить с болезнью, которая как лихорадка проникает все глубже в меня, захватывая все больше меня, и разумом я хочу несколько затормозить распространение «болезни», а ничего не получается, потому что чем сильнее я заболеваю, тем сладостней мне становится. Пусть будет так. Пусть это продолжается, я не хочу выздоравливать. Мне уже кажется, что меня вовсе нет, как личность я растворился в этом небесном восхождении. Я ощущаю себя ветром. Просто ветром, который несется по долинам и горам, степям и лесам и приносит с собой радость и веселье, танец и песни. Это — и безумно, и чудесно.
— Тогда я буду морем! — улыбнулась Дельфания. — Ветер и море сошлись и слились в головокружительном вихре любви! — рассмеялась она. — Ну все, до свидания, Ветер.
— До встречи, Море! — крикнул я вслед Дельфании, исчезающей в морской рябистой пучине.
До обеда я лежал с закрытыми глазами в палатке и мне казалось, что не сплю, ибо я все время чувствовал, что бодрствую, и мысли, чувства, переживания нескончаемым водоворотом носятся в моей голове, а я только наблюдаю за их стремительными, карнавальными хороводами. Однако проснулся я от того, что весь взмок от пота, потому что солнце уже основательно грело и в палатке стало душно, как в парилке. Выскочив наружу, я в страхе взглянул на море, опасаясь, что проспал, что дельфин пришел и, не дождавшись меня, уплыл в море. Но лишь только я увидел темную дугу, появляющуюся на поверхности в пятидесяти метрах от берега, как на сердце отлегло. И я побежал к воде, сбрасывая на ходу одежду. Ассоль, увидев убегающего хозяина, кинулась за мной догоняя. Я обернулся, когда уже отплыл на несколько метров в глубину, собака стояла на берегу и скулила. Ей, конечно, было невдомек, что это с ее хозяином происходит и куда так можно бежать сломя голову. Ведь она не знает, как можно действительно потерять голову, разум и еще Бог весть что, когда приходит любовь.
— Сидеть и ждать! — крикнул я ей и сильнее поплыл вперед к дельфину.
И самое странное, что у меня не было никакого страха, не было даже намека на опасения, как же я там в морских просторах буду себя чувствовать и плыть, ведь я же не мореанин, я просто безумный человек, который влюбился в жительницу морских долин и спешит на свидание.
Сцепив руки в замок, я ухватился за спинной плавник Дейфа, который услужливо поднырнул под меня. И как только он это почувствовал, стремительно ринулся вперед, поднимая брызги, летящие мне в лицо. Я щурился, закрывал глаза и лишь ощущал, как вода струится вдоль моего тела — мы неслись вперед, и это было необыкновенным путешествием. Я не думал ни о чем, а лишь наслаждался движением и ветром. Мы мчались все быстрее и быстрее, опускаясь и поднимаясь над поверхностью моря. Тело дельфина, сильное и мощное, несло меня вперед, и мне казалось, что у него столько энергии, что он может вместе со мной выпрыгнуть, как это обычно делают дельфины, играя и резвясь. Я доверял ему и благодарил за такой необычный извоз.
— Умница, Дейф! — кричал я сквозь ветер, и брызги, залетающие мне в рот, поглощали звуки.
От этого доброго и умного животного исходила такая энергия мира, покоя и уверенности в своей могучей силе, с одной стороны, а с другой, такая непосредственность и искренность, что я был готов плыть с ним хоть на край света. Весь мир для меня превратился в тотальное движение, которому нет конца. Я чувствовал себя ребенком, которому снится великолепная и необыкновенная сказка. Когда я повернул голову назад, туда, где должны были быть горы, Большой Утриш, лагуна, то увидел лишь бесконечный горизонт, простирающийся во все стороны, — это было бескрайнее открытое море. Вскоре к нам присоединилась стая дельфинов. Они кружили вокруг нас, выпрыгивали в воздух, то опережая, то приближаясь к нам. Видимо, Дейф пытался их обогнать, но со мной ему этого не удавалось, хотя скорость мы развивали фантастическую, от которой захватывало дух, и сердце трепетало от восторга и неожиданных состояний свободы, скорости и любви.
Вдруг мы замедлили движение и остановились, я отцепился от Дейфа и с облегчением размял руки, которые затекли от непрерывного напряжения. И тут из глубины прямо передо мной вынырнула Дельфания.
