Однако малым количеством не удовлетворить жадности ума.
Вы, вероятно, поразитесь, узнав, что этимология английского слова «greed» («жадность») восходит к весьма странному санскритскому корню. И если вам захочется взглянуть на народ, от которого пошло употребление данного корня, большую часть его вы обнаружите в Бомбее. На санскрите «стервятник» будет «giddha». Именно от корня этого слова и произошло английское слово «greed» («жадность»). Бомбей славится самым большим в мире числом стервятников, поскольку наибольшее количество парсов во всем мире также проживает в этом городе. А между парсами и стервятниками существует определенная связь.
Среди парсов бытует достаточно необычный способ захоронения покойных. Они не сжигают тела, как это делают индусы, буддисты и джайнисты; не хоронят его в земле, как это делают христиане, магометане и евреи. Для этого у них существует собственный уникальный обряд, которому они находят определенное логическое обоснование.
На их кладбище... А в Бомбее можно увидеть самое большое кладбище парсов, поскольку в этом городе насчитывается самое большое число представителей этого народа... На их кладбище находится большой колодец. Поверх него положены стальные прутья. Мертвое тело опускают на эти стальные прутья, между которыми имеются зазоры. Со всех сторон колодец окружен вековыми деревьями, на ветвях которых сидят тысячи стервятников в ожидании смерти очередного несчастного парса. Ведь стервятникам кушать хочется каждый день, и парсы обеспечивают их пищей. Тело умершего парса кладут на прутья колодца, и стервятники пожирают все, что годится им в пищу. То, что не годится: кости и тому подобное, — проваливается в колодец сквозь зазоры между прутьями.
На первый взгляд обычай выглядит довольно странно: «Да что же вы делаете?» Однако у парсов на этот счет существует собственное логическое обоснование. В этом мире у всех предрассудков имеется разумная основа. И вот как они это объясняют: «Поскольку мы всю жизнь что-нибудь едим, настает и наш черед быть съеденными.» Прелестная логика. Всю свою жизнь вы чем-то питались: животными, если вы употребляете в пищу мясо, или же растениями, также являющимися живыми существами, если вы вегетарианец. Всю свою жизнь вы ели, и для вас естественно стать частью того же самого цикла, будучи съеденным. Послушать парсов, так нет ничего более естественного.
Думаю, тем, кто верит в природу, понравится эта идея. Ведь сожжение тела — это акт уничтожения пищи, в результате которого неизбежно должны погибнуть или остаться голодными несколько стервятников.
В индусских деревнях стервятников нет. Что им там делать? В лучшем случае изредка подохнет корова или бык, давая им возможность поживиться останками. Сейчас по всему миру весьма распространено движение интеллектуалов, призывающих ни в чем не нарушать естества циклов природы. Всю свою жизнь мы едим — настает и наш черед быть съеденными. А если вы все равно умерли, к чему безо всякой надобности уничтожать прекрасную пищу для стервятников? Стоит прокатиться в Бомбей, чтобы стать свидетелем очаровательной сцены, которой больше нигде в мире не увидишь.
Огромное количество стервятников собирается вместе только для того, чтобы дождаться смерти очередного несчастного парса. И взывает к Богу: «Прикончи сегодня кого-нибудь.» И, судя по всему, Господь прислушивается: парсам просто ничего другого не остается, как умирать.
Итак английское слово «greed» («жадность») восходит к тому же корню, что и санскритское «giddha» («стервятник»).
Стервятник — один из самых отвратительных представителей среди всех известных птиц. И жадность являет собой одно из самых отвратительных мыслимых свойств человеческой натуры.
Ум — это и есть стервятник. Его ничем не удовлетворишь. И чем больше ему даешь, тем больше он берет и тем больше требует. Чувство благодарности ему чуждо. Он вечно жалуется, что ему мало. Всего ему мало.
Вопрос следует за вопросом: осмысленный за бессмысленным, релевантный за нерелевантным, — и в уме совсем не остается места, куда бы мог проникнуть какой бы то ни было ответ. Он так запружен вопросами...
Сердце не знает вопросов.
Здесь-то и кроется одна из загадок жизни: с одной стороны, ум, вечно задающий вопросы и никогда не получающий на них ответов; с другой — сердце, никогда ни о чем не спрашивающее и получающее ответ.
Об одном только нужно не забывать: уму присущ шум, просто-таки сумасшедший шум. Сердце может получить ответ, но из-за шума, не стихающего в уме, этого не заметить. Не почувствовать, что ответ уже в нем, что оно беременно им. Ум не просто нарушает ваши внутренние покой и тишину. Он нарушает их до такой степени, что сердце, ответственное в вас за слушание тишины, ожидание и восприятие, отказывается от какой бы то ни было связи с вашим существом. Ум приобретает монополию на все ваше существо, попросту выжив из него сердце.
Будучи безмолвным и будучи джентльменом, сердце не вступает в спор, а просто спускается вниз по улице и ждет на обочине дороги. Ум стремится захватить всю территорию. Ученику необходимо понять ситуацию. Диктат ума должен быть уничтожен, ум — только слуга, не господин. Истинный господин — сердце, поскольку именно в нем возникает все прекрасное. От него исходит все подлинно ценное: ваша любовь, ваше сострадание, ваша медитация.
Все, что обладает истинной ценностью, распускается в саду вашего сердца.
Ум — пустыня, где ничто не произрастает — один лишь песок да бесплодная земля. Она никогда не приносит ни цветов, ни плодов. И вам должно стать ясно, что не нужно так заботиться о своем уме, как вы о нем до сих пор заботились. Его надо поставить на свое место. Трон отдайте сердцу.
Это та революция, совершив которую, ученик становится посвященным. И случается это тогда, когда сердце становится господином, а ум — слугой.
Помните, что ум — превосходный слуга. Это лучший слуга и худший господин на свете.
Сердце, будь оно на троне или на улице, — ваша единственная надежда, единственная возможность соединения с собственной сущностью, единственный мостик, соединяющий вас со всем сущим.
Лишь оно дает возможность песням рождаться в вас, звездам — делиться с вами светом, а вашей жизни походить на праздник и танец.
Вы спрашиваете, как же остановить этот постоянно вопрошающий ум, как воспрепятствовать этому непрестанному потоку тупых вопросов.
Тут-то каждый и совершает неверный шаг. Если пытаться остановить ум, ничего из этого не выйдет. В жизни вам его не остановить. Попросту игнорируйте его, не замечайте. Пускай он себе болтает.
Относитесь к уму отстраненно, безразлично. Будто для вас абсолютно не имеет значения, сотрясает он воздух вопросами или нет. Лишь такая отчужденность, подобное игнорирование, которому Будда подобрал точное название «upeksha», такое безразличие мало-помалу приведут к чуду.
Вам не добиться желаемого результата посредством борьбы. Ведь в борьбе вы отдаете противнику свою энергию. Вы направляете на ум свое внимание, а он им питается. Вы запутываетесь в его сетях, он же наслаждается славной схваткой. Никому еще не удалось остановить ум посредством борьбы. Уясните для себя главное: не предпринимайте никаких шагов к борьбе.
Просто игнорируйте, отстраняйтесь и предоставляйте уму делать все, что ему угодно. И когда ум почувствует, что от него отвернулись, увидит, что им больше не интересуются и что кричать бесполезно, — его все равно не услышат и даже не поинтересуются, что в нем происходит, — тогда он остановится.
Мне припомнилась одна история... А вспомнил я о ней потому, что этот мальчик, сын моей сестры, сегодня здесь.
Ему было всего шесть лет, когда мы отправились нанести визит главе правительства города Мадъя Прадеш. Отец мальчика был за рулем. Он поехал вместе. со мной для того, чтобы навести справки, сообщить о моем приезде и выяснить, дома ли глава правительства.
В джипе мальчика стало клонить ко сну — мы проехали уже немалое расстояние. Нечаянно задремав, он упал головой на приборную доску и ушибся. Мальчик взглянул на меня. Я не стал обращать на него внимания, продолжая глядеть в окно джипа. А он уже собрался поплакать и покапризничать. Он все старался поймать мой взгляд, я продолжал смотреть в окно.
Его отец вышел из машины» и я тоже ушел на получасовую встречу. А после мы все вернулись домой. И вот спустя почти два часа, уже оказавшись дома, мальчик расплакался. Расплакался он сразу, как увидел маму. «Что случилось?» — поинтересовался я.
«Я ушиб голову в джипе», — ответил он. «Да, но ведь это случилось два часа тому назад?»— удивился я
«Знаю, — ответил он. — Но зачем мне было тогда плакать?
Два раза я посмотрел на тебя, ты смотрел в окно. Что толку плакать при таком дяде? Ты ведь даже не спросил меня, что случилось... Хоть и видел, как я ушибся головой. А вот теперь, когда со мной мама, можно и поплакать. »
