Итак, перед нами — два полюса. На вершине — некое Отрицательное (или Положительное, в зависимости от личного предрасположения), где Сила словно поглощена лучащимся Ничто, залив покоя без ряби, где содержится все (все уже там) и где нет никакой необходимости даже в малейшем движении для того, чтобы быть — это есть. На другом полюсе — некое высшее Положительное (или Отрицательное, если угодно), где Сознание словно погружено в темное Ничто, бездну слепой Силы, вечной пленницы своего темного кружения — таким образом осуществляется становление, неумолимое и непрестанное. Эта исходная, первичная двойственность с необходимостью порождает и все остальное: Единое и Бесчисленное, Бесконечное и Конечное, Сознание и Силу, Дух и Материю, Бесформенное и неистовство форм — Его и Ее. Все наше существование заключено между этими двумя полюсами; некоторые из нас желают видеть лишь Трансцендентное, которое они называют высшим Положительным, и отвергают Материю как некую временную ложь, которую нужно пережить, ожидая Великого Возврата (но где может иметь место этот Возврат, если не везде, во всех точках, снизу и сверху, справа и слева!), иные верят безгранично лишь в Материю, которую они тоже называют высшим Положительным, и отрицают Дух, как вполне определенную и к тому же «отрицательную» ложь, поскольку в соответствии с человеческой логикой положительное не может быть отрицательным, или наоборот. Но это не так. Сознание не исключает Силу, Материя — Дух, Бесконечное — конечное, точно так же, как «верх» не уничтожает «низ» — есть «низ», который является таковым только относительно, для нас, и, более того, каждая из крайностей уже содержит в себе прикровенно своего вечного Спутника: В мире, как мы его видим, т. е. как он предстает нашему ментальному сознанию, даже в самых высоких его проявлениях, мы находим, что для каждого положительного существует отрицательное. Но отрицательное — это не нуль, на самом деле то, что кажется нам нулем, наполнено силой, изобилует энергией существования… Точно так же существование отрицательного не исключает существования своего соответствующего положительного, не превращает его в нечто нереальное; оно лишь показывает, что положительное есть неполное утверждение истины вещей, и даже, можно сказать, истины, самого положительного. Ибо положительное и отрицательное существуют не только рядом друг с другом, но и посредством друг друга, будучи теснейшим образом взаимосвязаны; они дополняют друг друга, а для тотального видения, которого лишен ограниченный ментальный рассудок, они также и объясняют друг друга. В своей разделенности, изолированно, их невозможно познать по-настоящему; мы только тогда начинаем познавать нечто в его глубинной истине, когда мы можем прочесть в нем признаки его кажущейся [apparent] противоположности.[349]
Наверху Она как бы погружена в сон в Нем, внизу Он как бы погружен в сон в Ней, Сила растворяется в Сознании, а Сознание — в Силе, Бесконечное содержится в конечном, как дерево со всеми своими ветвями содержится в семени. Это то, что Шри Ауробиндо называет «инволюцией»: Несознание Материи — это некое прикровенное, вовлеченное или сомнамбулическое сознание, которое содержит в себе все скрытые силы Духа. В каждой частице, атоме, молекуле, клетке Материи скрыто присутствует и незаметно работает все всезнание Вечного и все всемогущество Бесконечного.[350] За инволюцией наверху следует новая эволюция внизу, таким образом здесь все неявно содержится в Ночи — так же, как все неявно содержалось в Свете наверху. Агни пребывает там, «как некая горячая золотая пыль», «Агни вошел в землю и в небеса, как если бы они были едины», — говорит Риг Веда (III.7.4). В известном смысле можно утверждать, что все творение — это движение между двумя инволюциями: Духа, в котором все пребывает в вовлеченном состоянии и из которого все эволюционирует в направлении вниз (или деволюционирует) к другому полюсу Материи, и Материи, в которой также в вовлеченном состоянии содержится все и из которой оно эволюционирует вверх к другому полюсу Духа.[351]
Без такой инволюции эволюция была бы невозможна, ибо каким образом хотя бы что-то может возникнуть из ничего? Для того, чтобы имела место эволюция, нечто должно расти изнутри! Ничто не может эволюционировать из Материи, если оно уже не содержится в ней.[352] Это Агни является побудителем, двигателем, скрытым в глубинах этого пробуждающегося оцепенения, это он стоит за эволюционным взрывом форм. Это сама Сила в поисках Сознания. Она, ищущая Его, ищущая все более и более подходящие формы для того, чтобы проявить Его. Это Она выходит из своей бессознательной Ночи и карабкается ощупью в миллионах своих дел и миллионах видов, стремясь вновь открыть во всем красоту Единственной утерянной Формы, открывать и открывать Радость, бывшую когда-то единой, блаженство в миллионах тел,[353] а не пустой экстаз. Если у нас есть «ухо ушей», о котором говорят Веды, то, наверное, мы можем повсюду услышать Ночь, взывающую к Свету, замурованное Сознание, взывающее к Радости, глубинный духовный вопль во всем существующем [the deep spiritual cry in all that is][354] — это то, что прорывается из глубины, Огонь внутри, пламя в Материи, пламя Жизни, пламя в нашем Разуме, пламя в нашей душе. Именно этим Огнем должны мы овладеть, это та самая нить, рычаг, скрытый эволюционный ускоритель, душа и пламя мира. Если бы этот мир был создан из какого-то безжизненного и инертного материала, то он никогда бы и не стал чем-то иным; если бы душа уже не находилась в Материи, то она никогда бы и не появилась в человеке: Но что же стоит за внешними феноменами? Что представляет собою эта видимая мистерия? И мы видим, что это когда-то потерявшее себя и вновь себя обретающее Сознание выбирается из своего глубочайшего забытья, выбирается медленно, болезненно, в форме жизни, которая учится просто ощущать, причем сначала смутно, несовершенно, затем полностью, и, наконец, в итоге этой борьбы, преодолевая порог только лишь ощущений для того, чтобы стать божественно самосознательной, свободной, бесконечной, бессмертной.[355]
И так до тех пор, пока Она не придет к человеку, к своему сознательному орудию, в котором, с помощью которого и посредством которого Она сможет вновь обрести Его: Все наше человеческое — это место сознательной встречи конечного и бесконечного, а расти все больше и больше к Бесконечному даже в этом физическом рождении — это наша привилегия.[356] Когда Агни достигает человеческой стадии своего путешествия, совершается нечто совершенно особое. На предыдущих стадиях эволюционное пламя, по-видимому, убывает само по себе, как только среда следующего этапа обретает полную устойчивость. Кажется, что изобилие растительной жизни идет на убыль, когда в жизни прочно утверждаются животные виды; подобным же образом многообразие животной жизни как бы убывает, когда в эволюции окончательно упрочивается человечество, — похоже, что Природа не создала ни одного нового животного или растительного вида с тех пор, как человек занял место на вершине эволюции. Иными словами, виды становятся постоянными; достигнув определенного уровня совершенства, каждый по-своему, они остаются неизменными. Однако в человеке эволюционное напряжение не спадает, хотя этот вид является прочно установившимся в эволюции. Он не завершен, не удовлетворен, как другие виды, не обладает покоем и радостью от достигнутого равновесия: Человек является ненормальным, не нашедшим своей так сказать «нормальности» — он может думать, что нашел ее, может казаться, что он нормален в своем роде, но нормальность эта — лишь некий временный порядок; следовательно, хотя человек и более велик, чем растение или животное, он не является по своей природе совершенным, подобно растению и животному.[357]
Не стоит сожалеть об этом несовершенстве, — говорит Шри Ауробиндо, — наоборот, это привилегия и обещание. Если бы мы были совершенны и гармоничны при существующем порядке вещей, безгрешны, безупречны, то мы бы уже были постоянным видом, подобно земноводным и моллюскам. Но в нас, подчиненных великой космической Игре, сила еще не полностью нашла свое сознание, природа наша не обрела своего духа; Она не нашла Его — был ли когда-нибудь удовлетворен Платон, обрел ли покой Микеланджело? «Однажды вечером я посадил Красоту к себе на колени. — И нашел ее горькой», — сетовал Рембо. Это тоже признак того, что вершина ментальной интеллектуальности или же утонченного эстетизма не является ни концом путешествия, ни абсолютной полнотой, ни великим Равновесием между Ним и Нею, соединившимися вновь. Дух, который медленно пробуждается внутри, — Он в Ней, — маленькое пламя в центре, — сначала касается маленьких частичек, молекул, генов, протоплазмы, психологически же он водворяется в обособленном, ущербном эго; он не обладает хорошим видением, он движется ощупью в темноте; при этом он «вовлечен» вдвойне и видит только сквозь узкую ментальную щель между бездонным подсознательным и гигантским сверхсознательным. Эта так сказать «инфантильная» раздробленность, поскольку она есть прямое наследие детства человечества, и является причиной всех наших ошибок и страданий. Нет иного «греха», все наше зло проистекает из этой узости видения, ложного видения и себя, и мира. Ибо на самом деле весь мир вплоть до каждой клетки нашего тела — это Сат-Чит-Ананда, Существование-Сознание-Блаженство, мы — это свет и радость. Наши чувства по своей способности смогли изобрести лишь тьму. В действительности же нет ничего, кроме Света, только сила Его пребывает или выше, или ниже ограниченного диапазона нашего жалкого человеческого видения.[358] Все — это радость: «Ибо кто поистине мог бы жить, кто мог бы дышать, если бы не было этого блаженства в пространстве?» — говорят Упанишады.[359] Это наше несовершенное видение скрывает от нас абсолютное счастье в сердце вещей,[360] а наши бледные чувства,[361] еще слишком незрелые, не могут охватить всю эту безбрежность, ибо Дух в нас еще не полностью раскрыл себя. Путешествие Агни еще не закончено. Согласно Шри Ауробиндо, человек не есть предельная точка эволюции, человек — это переходное существо.[362] Мы говорим об эволюции Жизни в Материи, об эволюции Разума в Материи; но эволюция — это слово, которое просто констатирует феномен, не объясняя его. Ведь, по-видимому, нет никакой причины, вследствие которой Жизнь должна эволюционировать лишь из материальных элементов, а Разум — только из живых форм, если не допустить, что Жизнь уже заключена в Материи, а Разум — в Жизни, потому что Материя в сущности представляет собой форму скрытой [veiled] Жизни, а Жизнь — это форма завуалированного [veiled] Сознания. Но тогда не предвидится особых возражений против того, чтобы сделать следующий шаг в этом ряду и допустить, что и само ментальное сознание может быть только формой, некой внешней частью более высоких состояний, лежащих за пределами Разума. В таком случае непобедимое стремление человека к Богу, Свету, Блаженству, Свободе, Бессмертию вполне оправданно занимает свое четко определенное место во всей цепочке, а именно это есть властное стремление, некий императив, с помощью которого Природа старается эволюционировать за пределы Разума, причем оно представляется таким же естественным, истинным и обоснованным, как и стремление к Жизни, которым Природа наделила формы Материи, или же стремление к Разуму, которым она наделила, в свою очередь, некоторые формы жизни… Животное — это живая лаборатория, в которой Природа, можно сказать, выработала человека. Человек же сам вполне может стать живой мыслящей лабораторией, в которой с помощью его, уже теперь сознательного сотрудничества Природа хочет создать сверхчеловека, бога. Или, может быть, лучше сказать, проявить Бога?[363] Если удастся совершить этот сложный переход, то будет достигнуто великое Равновесие, мы вступим в некую «бескрайнюю обитель» (Риг Веда V.68.5); Сила вновь обретет свое Сознание и перестанет бродить вслепую, а Сознание вновь обретет всю свою Силу в понимании, в любви, во всем.
