Другими словами, духовная работа в первую очередь требует отказаться от всего, что известно, ради неизвестного: по свидетельству людей, сумевших это совершить, затраченные усилия вознаграждаются сторицей.
Выбор и приверженность духовному направлению в жизни со временем превращаются в такое отношение к самой жизни, которое меняет восприятие. Это скорее определенная жизненная позиция и отношение к жизни, чем набор простых, линейных представлений и верований.
В любом стесненном положении
надо освобождаться не от положения,
а от эмоций, присущих данному
положению.
Стремление нести добро всему в жизни и благоговейное отношение ко всему, что существует, – очень мощные стимулы на пути духовного развития, наряду с таким добродетелями, как сострадание, готовность к прощению и стремление скорее оправдать, чем осудить. Благодаря неуклонному следованию по этому пути восприятие растворяется в постижении сущности.
Склонность к осуждению – это наиболее явное проявление гордости у всех эго. Священное Писание говорит: «Не судите, да не судимы будете». А также «Я есмь судья» – так сказал Господь. Христос велел прощать. Будда говорил: никого и ничто нельзя судить, потому что нас окружают иллюзии. Восприятие всегда страдает неполнотой и ограниченностью, что вызвано произволом контекста.
Вопрос: Ваше мнение о Судном дне?
Ответ: Качества эго человек переносит на Бога и поэтому испытывает страх. Судный день – это каждый день; он здесь, все время рядом и бесконечен.
Очевидно, что во внешнем мире многие факторы и силы вредны и человеческой жизни, и человеческому счастью, но вместо того чтобы их обвинять во всех грехах и питать к ним ненависть, лучше сделать соответствующие шаги, чтобы уклониться от них.
При внимательном наблюдении ясно, что дихотомия добра и зла – это всего лишь отражение осмысленного контекста, основанного на недостоверных предположениях. Благодаря глубокому смирению вскоре возникает понимание, что разум на самом деле не уполномочен, слабо вооружен и не способен давать субъективную оценку подобному распознаванию. Он способен разобраться в этом, только расспрашивая и выясняя, что для кого добро, а что – зло, когда и при каких обстоятельствах. В конце концов это приводит к исследованию всего контекста, осмысляющего важность и значение самой человеческой жизни под видом поступательного изучения ее опытным путем.
Нереально, и столь же ошибочно полагать, что другие люди «обязаны» усвоить чьи-то личные стандарты, нормы поведения и жить согласно с ними, а также в соответствии с чьей-то интерпретацией реальности. Спроецированный вовне морализм всегда выражается как «обязанность», что часто вызывает в ответ возмущение, озлобление, ненависть и даже чувство мести, – и уж конечно, войны. Сродни этому полная наивности американская точка зрения, что все другие страны должны быть «демократическими». Тот, кто сумеет отказаться от искушения – от привычки судить и осуждать, в итоге обретает глубокий душевный покой.
Каждый наш шаг вперед на пути духовного осознания приносит невидимое и неисчислимое благо, а также побуждает других следовать нашему примеру. Каждое проявление доброты не остается незамеченным и сохраняется навсегда в мироздании.
Простая доброта к самим себе и ко всему живущему – самая мощная трансформирующая сила из всех сил. Она не дает обратной реакции, не принижает и никогда не вызывает в душе сожаления или отчаяния. Она увеличивает силу собственной правдивости, не обременяя ни платой, ни жертвами. Чтобы достичь максимума силы, такая доброта не допускает никаких исключений, она не ищет себе никакой награды из эгоистических побуждений. Она оказывает далеко идущее и в то же время незаметное влияние.
Кротость и смирение отнимают у эго склонность к осуждению, позициональности и морализированию.
Отчуждение, отстраненность от позициональности, особенно от престижных названий и положений в обществе, социальных установок, ведет к душевному покою, свободе и безопасности. Явное внутреннее спокойствие возникает скорее не из жизненного контекста (формы), а из контента (смысла), который является полем для игры между разными эго. Этот пограничный стиль образа жизни ведет к большему состраданию и освобождению от влияния окружающего мира.
В любом стесненном из-за эго положении надо освобождаться не от положения, а от эмоций, чувств или энергий, присущих данному положению и питающих эго.
Реальность – это то, что мы переживаем сейчас, в настоящий момент. Все остальное абстракция, мысленные образы и конструкты. Вот поэтому нельзя говорить, что кто-то живет 70 лет, только одно лишь мимолетное мгновенье возможно в этой жизни.
Личное суждение основано на восприятии, которое усиливает убеждение и первичное программирование, все они поддерживаются излучениями негативной энергии эго. Эго нравится страдать от «несправедливости» под маской мученика и несчастной жертвы превратностей судьбы. Соответственно, это приводит к огромной плате, – и не только в результате самой позициональности (стремления к престижности), но также под влиянием сострадания и жалости к себе, претенциозности, собственной значимости, желания быть «в центре внимания», где собственно «Я» является героем или героиней мелодрамы.
Мироздание – это, на самом деле, развлечение, забавное представление. Оно, подобно забаве, и воспринимается как нечто легкое и необременительное. Небо где-то внутри, оно открывается только благодаря осознанию. Весь мир не более чем видимость. Мелодрама мира – это уловка, обман искаженного восприятия. Но именно восприятие заставляет думать, что по сравнению с огромным, могучим и неизменным миром собственно «Я» кажется слабым, маленьким и преходящим; но на самом деле все в точности наоборот.
Состояние правды, душевного покоя и радости достижимо в любой момент, хотя порой кажется, что оно похоронено под грудой неведения, неосознанности, которые служат проявлением иного выбора, иного стереотипа мышления. Внутренняя правда сама открывается, когда человек, предавшись Богу, отказывается от всех других выборов.
Благодаря внутреннему наблюдению можно заметить, что личность – это система приобретенных навыков и выученных ответов, что сам человек – это не собственно «Я». Настоящее «Я» лежит за границами этого определения. Это лишь свидетельство личной индивидуальности, так что человеку вообще не стоит идентифицировать себя таким образом.
Успешный человек не имеет ни малейшего желания вести себя высокомерно, ибо он считает себя не лучше и не выше других людей – ему всего лишь повезло. Такие люди считают себя управляющими, наделенными ответственностью применять свое влияние с максимально большей выгодой и пользой.
Сначала духовное очищение дается очень трудно, но со временем оно входит в привычку. Все время выбирать любовь, душевное спокойствие и желание прощать ведет человека к выходу из дома с зеркалами. Радость от Богопознания настолько полна и совершенна, что на ее фоне любая жертва, даже сопряженная со страданиями, оплачивается сторицей.
Мир в душе может быть следствием фатальной покорности жизненным неизбежностям. Но религиозно-духовный скептик смотрит в себя и видит там внутренние фундаментальные неиссякаемые качества жизни, такие как способность к осознанию, самосознание, а также основу субъективизма (или индивидуальности). Без сознания нельзя «знать», или даже «знать, что мы знаем»; таким образом, сознание – это утверждаемое осознание опытных данных безотносительно к контенту существования. Само сознание можно воспринимать как очевидную реальность без развития Божественной сущности (как советовал Будда). «Быть» – это одно, «знать» означает, что «человеку» очевидно присуще более трансцендентное качество.
Уходить от цели вовсе не означает потерять ее. Полная иллюзий жадность часто без усилий реализуется как результат перехода на более высокий уровень сознания.
В душе наступает тихое утешение, когда отказываешься от привычки осуждать и критиковать, поскольку эта привычка вызывает постоянное неосознанное чувство вины, а также страх наказания или возмездия.
Можно задать себе вопрос: А не стоит ли отказаться от познания Бога? Поскольку у эго (у позициональности эго) есть свои ценности, значит, есть желание куда-то стремиться. Любая позициональность основана на предположении, что ее достижение даст счастье. Таким образом, нет ничего по-настоящему ценного, кроме иллюзии, что это принесет счастье.
