- Отчего ты так пристально смотришь на меня, Иосиф?
- Я -я-я не знаю, господин, - забормотал я, - порой твое поведение мне непонятно.
- Послушай, Иосиф. Сегодня вечером у тебя нет никаких встреч или срочных дел?
- Я хотел бы проверить еще три лавки, что находятся неподалеку отсюда, и больше ничего.
Резким, не терпящим возражений жестом руки он отмахнулся от моих слов.
- Эти дела могут и подождать, сходишь к тем торговцам завтра.
Лучше давай вместе пойдем поищем прохладное местечко под деревом и подождем. Скоро Иисус будет проходить через Иерихон.
Мне очень хотелось бы увидеть того человека, что сделал зрячим слепого и мертвого возродил к жизни.
- Человека? - недоверчиво воскликнул я. - Но подумай, Закхей, человеку не под силу совершить такое. Если он не обманщик, использующий соучастников для того, чтобы дурачить людей, то тогда он… он…
Хозяин замер в ожидании, что я продолжу начатую фразу. Но я не смог.
- Пойдем же, Иосиф, - улыбаясь, проговорил он. - Нам лучше все увидеть своими глазами.
Великие караванные пути, протянувшиеся от Сирии до Аравии, встречаются и сливаются на восточной окраине Иерихона. Они проходят по самому центру города, рассекая его могучее сердце, превращаясь в широкую выложенную камнем дорогу, построенную римлянами, знающими толк в строительстве. Но, едва дойдя до западной границы города, широкая мощеная главная улица снова превращается в грунтовую дорогу и начинает, петляя, взбираться к Иерусалиму, расположенному от Иерихона на расстоянии, равному приблизительно шести часам пути.
Главная городская дорога была запружена людьми, и нам с Закхеем стоило огромного труда пробиться сквозь толпу. Мы видели, как по главной городской улице, сливаясь с караванами, проходит огромный поток паломников, идущих из Переи и Галилеи в Святой город на праздник Пасхи.
Этот день навсегда останется в моей памяти. По обе стороны дороги плотной толпой стояли люди, глаза их были обращены на восток. Именно оттуда и должен прийти Иисус из Назарета.
Насколько могли, мы пробились вперед и оказались рядом с семейством, на руках у матери мирно спала маленькая девочка.
- А чего ждешь здесь ты? - спросил у женщины Закхей.
Вместо ответа та лишь крепче прижала ребенка к груди и отступила на шаг, узнав Закхея.
Но ее муж не замедлил откликнуться на вопрос хозяина:
- Мы пришли сюда, господин, чтобы воочию увидеть творящего чудеса человека, что называет себя Иисусом из Назарета. Нам сказали, что он направляется в Иерусалим на праздник Пасхи и скоро пройдет по этой дороге. Наша дочь с рождения калека, она не может сама стоять. Быть может, Иисус благословит ее, и она станет здоровой. Ах, если бы он только взглянул на нас. Но нас так много…
- Для малышки, - произнес он, погладив женщину по руке.
Я прекрасно знал, что дал ей мой хозяин. В мои обязанности входило ежедневно передавать Закхею маленький мешочек, полный золотых монет. Его-то он и отдал бедной женщине.
Вокруг, насколько хватало глаз, разливалось людское море - народ, теснясь, стоял по меньшей мере в три ряда по обе стороны от дороги. Теперь стало ясно, что имел в виду несчастный отец. Мы начали пробираться дальше и остановились по смоковницей, чьи корявые ветви простирались почти до самой середины дороги и давали нам прохладу. Народу все прибывало, и вскоре уже стало невозможно отличить, где поток паломников, а где - пришедшие увидеть Иисуса. С каждой минутой паломникам все труднее становилось протискиваться сквозь плотные ряды горожан. Вслед каждой путешествующей семье неслись крики и брань.
- Почему люди так жестоки? - вздыхал рядом со мной Закхей, сокрушенно покачивая головой. - Почему эти злые и мстительные люди считают, что могут вымещать свои обиды на других, унижая и издеваясь над ними, более честными и способными? Они даже одежду их осмеивают. Когда же мы, наконец, поймем, что все люди равны в глазах Господа?
- У толпы нет разума, Закхей. Люди в толпе способны совершать такие омерзительные поступки, какие в одиночку не совершат никогда.
- Да, да, я понимаю. Хотел бы я знать, как они обойдутся с Иисусом.
Постепенно с дороги, ведущей на восток, до нас стали долетать нарастающие возгласы и шум. Раздавались приветственные крики. Стоящие рядом с нами люди продвигались вперед, толпы стоящих позади также настойчиво напирали. Какая-то женщина с маленьким мальчиком на руках, стоявшая неподалеку от нас, закричала:
- Он идет! Он идет!
Вскоре уже вся толпа вторила ей. Я приподнялся на носки, чтобы получше разглядеть происходящее на дороге. Внезапно меня охватило странное волнение. Я не понимал, отчего я так жажду увидеть совершенно незнакомого мне человека, о существовании которого не знал до сегодняшнего утра.
Закхей нетерпеливо начал дергать меня за тунику.
- Ты его видишь, Иосиф? Он уже появился?
Из-за своего маленького роста хозяин мало что мог увидеть, разве что спины стоящих впереди людей. Я также знал, что никогда он не воспользуется своим положением, чтобы протиснуться поближе к дороге. Все, что в тот момент я мог сделать для Закхея, - это попытаться описать словами происходящее на улице.
- Да, - пытаясь перекричать шум толпы, отвечал я. - Вот теперь я его вижу! Он улыбается и приветливо машет рукой. Позади него огромная толпа. Сейчас нас отделяет от него не больше ста шагов.
- Скажи скорее, как он выглядит?
- Высокий, намного выше остальных. У него темно-каштановые волосы, длинные, до плеч. Он с бородой. Идет с высоко поднятой головой. На нем белая туника, а на плечах - теплая красная плащаница. - Я покачал головой: - В такую жару, как сегодня, - и в плащанице. Теперь нас разделяют всего пятьдесят шагов. Вот из толпы навстречу ему выбежала девушка и торопливо протянула букетик цветов. А теперь к нему бросилась рыдающая женщина, держа над головой ребенка, и что-то кричит ему. Он поднимает руку и улыбается, но продолжает идти вперед…
Я вдруг почувствовал, что подергивания за край моей туники прекратились. Тогда я настороженно обернулся и посмотрел вниз, но Закхея не увидел. Я начал было уже волноваться, но тут услышал громкий смех стоящих рядом горожан и посмотрел наверх - туда, куда, продолжая смеяться, они тыкали пальцами. Каково же было мое удивление, когда перед моими глазами предстала такая картина: Закхей, забравшись на смоковницу, полз по толстым нижним ветвям, надеясь оказаться прямо над приближающимися людьми, впереди которых шел Иисус. От Закхея, в его-то годы и при его положении, я совсем не ожидал такой глупой выходки. Я был настолько шокирован и смущен, что даже не попросил его слезть вниз. Сделав вид, что ничего не видел, я снова повернулся к дороге. Сейчас Иисус проходил так близко от меня, что я мог как следует его рассмотреть. Он оказался моложе, чем я предполагал вначале. Вот он повернулся в мою сторону. Я увидел его опаленные солнцем лицо и шею, а глаза его сияли.
Вот Иисус с учениками поравнялся с нижней веткой дерева, но, не пройдя и десяти шагов, остановился. Повернувшись, он поднял голову и замер перед странной картиной - пожилой человек свешивался с дерева прямо над его головой. Иисус взглянул на Закхея и сказал ему громко, так, чтобы все слышали: “Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме”.
Толпа замерла.
Мой хозяин, неловко спрыгнув вниз со своего насеста и прихрамывая на слабых ногах, подошел к Иисусу и обнял молодого проповедника. От этого трогательного зрелища слезы сами потекли по моим щекам.
Конечно, были и те, кто удивлялся, почему Иисус для своего отдыха выбрал именно дом Закхея, грешника, служившего римлянам, но свидетели этой сцены, и я в том числе, недоумевали совсем по другому поводу - как мог Иисус узнать имя Закхея. Хозяин представил меня Иисусу, и вместе с ним, под одобрительные возгласы толпы, направился к своему дому. Ученики же Иисусовы расходились по домам своих друзей.
К моему горькому сожалению, я не смог присутствовать на беседе Закхея с Иисусом, так как был вынужден вернуться к своим обязанностям. Не успел я войти во дворец, как поджидавший меня гонец объявил, что караван Мальтуса прибыл из Эфиопии на два дня раньше назначенного срока и уже разгружается в хранилище. Таким образом, впереди меня ждала целая ночь напряженной работы. А на следующий день ранним утром, задолго до того, как я встал с постели, Иисус покинул гостеприимный дом Закхея.
Хотя Шемер и рассказал мне, о чем Иисус и хозяин проговорили всю ночь напролет в прохладной беседке, Закхей не горел желанием поделиться со мной. Я же, в свою очередь, не стал расспрашивать, справедливо предположив, что если бы он хотел, то давно рассказал бы мне сам. После этой встречи Закхей изменился. Давно уже я не видел его таким спокойным и умиротворенным. Мне кажется, что он таким был только в самом начале своей супружеской жизни, когда была жива Лия.
