Поэтому Сахаджо сказала: "Нет, это дело между тобой и Богом - Бог не глухой". Нет необходимости устанавливать звукоусиливающую систему. Даже губы не должны двигаться. Почему не должны двигаться губы? - диалог может произойти от сердца к сердцу.
Но тогда человек подхватывает другую болезнь. Люди, которые ничего не делают, лентяи, бездельники, бездарности, если спросить их, они скажут: "Мы даже не двигаем губами. Мы говорим с Богом от сердца к сердцу. Разве нужно показывать это другим? Мир не должен знать, это должно быть в тайне". Они только скажут, что это должно быть в тайне, они не скажут больше ничего. Они скажут: "Именно поэтому мы не носим оранжевое, чтобы никто не знал. Мы не берем в руки четки, чтобы ни перед кем ничего не изображать. Мы остаемся в лавке, зарабатываем деньги, но внутри продолжается общение сердец". Это второй вид хитрости.
Либо ты показываешь, что ты религиозный человек, каким на самом деле не являешься, либо притворяешься, что ты религиозен внутри, и поэтому об этом никто не знает. Люди первого типа будут осуждать других за то, что они не ходят в храмы, не поклоняются; они нерелигиозны, они будут страдать в аду. Люди второго типа будут осуждать первых, говоря: "Так ты носишь оранжевое? Носишь малу? Это показное представление! Ты попадешь в ад". Оба состояния больны.
Теперь я перед дилеммой: кого из них я должен поддерживать? Если я скажу тебе: делай это молча, ты будешь счастлив, потому что тогда не будет проблем, тогда вообще не нужно будет ничего делать. Ты можешь быть санньясином, сидя молча или вообще ничего не делая. Тогда нет никаких проблем, кто узнает? Это на руку твоей хитрости. Если я скажу тебе: делай это громко, скажу, что все должны видеть и знать, что ты делаешь внутри, - говоришь ты деньги-деньги или Рама-Рама, по крайней мере, пусть это будет заметно, - ты скажешь: "Тогда люди узнают, а мудрецы говорят противоположное". Тогда я решил сделать нечто наполовину внешнее, наполовину внутреннее: вы носите оранжевое и малу снаружи, а медитация и санньяса продолжаются внутри. Вас нужно спасти от обеих болезней.
Ты такой неподлинный и хитрый, что можешь найти способ схитрить во всем. Поэтому я решил, что некоторое представление приемлемо, нет проблем. Когда будет нужно, оранжевую одежду можно будет отбросить. Сколько времени это займет? - не пройдет и секунды. Когда я почувствую, что пришло время, я попрошу вас ее отбросить. Сколько времени потребуется, чтобы бросить малу в океан или в колодец? Это нетрудно. Она тебя не связывает. Но прямо сейчас нужно и кое-что показное снаружи, чтобы у тебя не было шанса быть ленивым, чтобы тебя не поймала эта лень.
Один друг принял санньясу. Он сказал:
- Я пьяница. Подумай немного, прежде чем дать мне санньясу.
Я сказал:
- Если бы я думал, прежде чем давать санньясу, я не дал бы ее никому!
Тогда я был в такой же ситуации, как и один из моих профессоров.
У меня был профессор философии, который никогда не проверял экзаменационные работы. Он говорил: "Если я их проверю, никто не сдаст" - и это так и было. Если действительно тщательно проверить - а предмет был философия, - было бы очень трудно сдать этот экзамен. Поэтому он ставил оценки, не проверяя, с закрытыми глазами - десять, пятнадцать, двадцать... просто придумывая оценку. Я был его студентом, и он давал мне эти бумаги. Я был студентом первого курса и проверял работы студентов второго. Он давал их мне, чтобы я ставил оценки. Он говорил:
- Если я оценю эти работы, никто не пройдет экзамен. Единственный способ позволить студентам его сдать - это ничего не проверять.
И я сказал этому санньясину, что если я буду слишком вдаваться в детали, то никому не смогу дать санньясу. И я решил не беспокоиться об этом - кто бы ни пришел, я дам санньясу каждому. Ты пьешь алкоголь? - нет проблем, можешь продолжать пить. Пусть это беспокоит тебя. Почему я должен беспокоиться? Пьяница принял санньясу, что в этом плохого? В любом случае, только больной пойдет в больницу, только больной будет искать лекарство. Только плохой хочет быть хорошим. Если я поставлю условие, что сначала ты должен отбросить плохое и стать хорошим и тогда я дам тебе санньясу, это будет значить, что лекарство получат только те, кто уже выздоровел. Поставить такое условие было бы слишком жестоко. Ты пьешь алкоголь - это твоя проблема. Я даю тебе санньясу. Пьешь ты или нет после того, как стал санньясином, это твоя забота.
Давать или не давать санньясу пьянице - это для меня не проблема, я просто ее даю! Насколько я вижу, вы все пьяницы! Кто-то пьет обычный алкоголь, кто-то другой пьет алкоголь власти, кто-то еще пьет алкоголь денег или еще какой-нибудь алкоголь. Каждый пьян, потому что у каждого заплетаются ноги. Поэтому я даю вам санньясу и не думаю об этом.
Он пришел ко мне через восемь дней и сказал:
- Теперь ты для меня все усложнил. Теперь я боюсь идти в винный магазин, потому что люди косятся: "Оранжевая одежда! Свамиджи! Почему ты здесь?"
Он сказал:
- Вчера мне пришлось солгать. Я сказал им, что пришел проверить, кто в округе пьет, а не затем, чтобы что-то купить себе. И мне пришлось вернуться домой с пустыми руками, ничего не купив!
Если ты в оранжевой одежде и с малой на шее становишься в очередь в кино, кто-то тебе поклонится, кто-то коснется твоих ног - тебе придется убежать! Это будет проблемой.
Эта одежда немного выведет тебя из лени. И даст тебе шанс помнить. Будет напоминание: я посвящен в санньясу. Снова и снова ты забудешь, потеряешь, и тогда другие тебе напомнят. Кто-то уважительно приветствует тебя, кто-то поклонится. И Индия странная страна, ей все равно - если на тебе любая оранжевая одежда, все будут касаться твоих ног. Это очень эффективное средство. Индия тоже осознала тот факт, что санньясину нужно напоминать, чтобы он был достоин уважения. Это глубокая алхимия, в этом есть секрет. Вот этот секрет: мы уважаем тебя, потому что ты достоин уважения. Теперь попытайся быть достойным этого уважения. Куда бы ты ни пошел, ты всегда найдешь кого-то, кто разбудит, встряхнет тебя. Даже если ты стоишь перед зеркалом, оранжевая одежда и мала напомнят тебе. Прямо сейчас ты в глубоко бессознательном состоянии, и эти небольшие средства напоминания будут полезны.
И будет совершенно нетрудно их отбросить. В любой день я могу сказать: достаточно, отбросьте это. Сначала ты отбросил мир, теперь отбрось и санньясу. Выпрыгни из всей этой чепухи. Немного снаружи, немного внутри... медитация для внутреннего применения, одежда для наружного. Одежда только для наружного применения, медитация внутри. Мала снаружи, любовь внутри. Имя снаружи, безымянное внутри. Насколько я знаю, если бы внутреннее и внешнее действительно были двумя разными вещами, мы могли бы их разделить. Но они не отдельны, они вместе. Где кончается внешнее и начинается внутреннее? Все пересекается с нахлестом, все объединено. Твое внешнее - это также и внутреннее, а внутреннее выходит наружу. Так покрась их в один цвет. Пусть огонь медитации горит внутри, и пусть цвет огня будет твоим внешним цветом. Это будет хорошо.
Именно поэтому я согласен с Сахаджо... Мир не должен знать. Зачем с кем-то говорить о медитации? - питай ее внутри. Но эта одежда - не медитация. Одежда это мир. В любом случае тебе придется носить какую-то одежду. Сейчас ты носишь одежду мирского человека; я предлагаю тебе носить одежду санньясина. Если хочешь выбрать одежду, лучше одежда санньясина. Если ты готов ходить голым, я согласен! - отбрось даже одежду санньясина. Но тебе придется что-то носить - ты выберешь какой-то цвет, какой-то стиль. Тебе придется где-то находиться, в храме или в доме - человек должен где-то быть. Поэтому, если он должен где-то быть, я скажу: будь в храме. Зачем быть в доме? Или если ты можешь превратить дом в храм, это тоже красиво. И я создал мост между ними.
Нет необходимости отделять внешнее от внутреннего. Каким бы ни было внутреннее, спрячь его; каким бы ни было внешнее, не нужно его рекламировать. Когда ты носишь оранжевую одежду, не нужно ходить и звонить в колокола. Но если кто-то на тебя смотрит, не нужно и прятаться, отскакивать за угол, чтобы тебя никто не видел. Будь естественным - этого достаточно.
Пятый вопрос:
Пожалуйста, пролей немного света на взаимосвязь благодати и того, чтобы быть ее достойным.
Быть достойным недостаточно, но человек не может принять благодать, не будучи достойным. Ты принимаешь благодать не только потому, что достоин. В этом сложность. Это нужно понять немного глубже. Быть достойным значит, что тебе это причитается. Но с идеей о достоинстве вмешивается эго: "Я достоин, я этого заслуживаю". Когда ты чувствуешь, что достоин, вскоре ты выставишь требование. И если ничего не получишь, начнешь жаловаться. Если ты получаешь, ты не благодарен, потому что чувствуешь, что заслужил это.
