Бхагван Раджниш - То есть это

Следовательно, я настаиваю на том, чтобы в моей коммуне люди танцевали и музицировали. Я хочу, чтобы каждый человек был танцовщиком, певцом по той простой причине, что это самый естественный и прямой путь преображения вашей сексуальной энергии. Когда танцовщик полностью теряется, когда остается только танец, но не сам танцовщик, человек испытывает самый сильный оргазм, более полный, чем любой возможный сексуальный оргазм.

Нитьянанда Гири, если ты примешь свою сексуальность, если ты обнимешь ее с глубокой любовью и благодарностью к Богу, зная о том, что это его дар тебе, и, значит, в нем есть то, что нужно открыть для себя… этого нельзя отвергать. Отвержение сексуальности сделает тебя нетворческим, а нетворческий человек влачит жалкое существование. Поэтому у ваших святых такие печальные лица, такие постные лица, почти мертвые и смердящие.

Посмотри же снова, вглядись в свое существо, в свое существование, и ты сильно удивишься.

Жена попросила мужа принести домой живого цыпленка для особого блюда, которое она собиралась приготовить. После работы муж купил цыпленка и пошел домой, но тут он вспомнил, что забыл ключ от парадной двери. Он знал, что жены не будет дома еще несколько часов, поэтому решил провести время в кино.

Он не имел права пронести цыпленка в зал, поэтому он засунул его в брюки ниже живота, купил билет и вошел в зал. Он сел около двух престарелых дам. Скоро он ушел с головой в фильм и не заметил, что голова цыпленка вылезла из ширинки.

— Уинфред, — прошептала одна престарелая дама, толкнув под локоть подружку. — Посмотри-ка на эту большую штуковину, которая вылезла из ширинки того парня!

Уинфред усмехнулась.

— Ах, Милли, стоит увидеть у них одну такую штуковину, считай, что увидела их все! — заметила она.

— Я знаю, — ответила Милли, — но ты когда-нибудь видела, чтобы эта штуковина ела попкорн?

Ошо, вы уже несколько раз не одобряли в своих речах социализм, и все же я чувствую, что в этой коммуне происходит первый эксперимент живого социализма. Это еще одно ваше противоречие?

Настоящий социализм может быть ароматом коммуны, только когда она пребывает в глубокой медитации. Он не имеет никакого отношения к общественной структуре или экономике. Настоящий социализм — это революция не в обществе, она не социальна, потому что эта революция происходит в сознании человека.

Если многие люди, которые переживают внутреннюю революцию, будут жить вместе, то в мире непременно появится новое качество. Вы можете назвать его социализмом, но лучше называть его коммунизмом, производным от слова «коммуна». Только коммуна может обрести коммунизм, но коммуна существует только иногда. Когда Будда был жив, вокруг него выросла коммуна, он назвал ее сангхой, то есть коммуной. Значение сангхи таково: место, в котором посвященные люди отбросили свое эго и больше не действуют как острова, а стали едиными, в котором рождается община. Общение протекает между головами, а связь существует между сердцами.

Всякий раз, когда открываются и превращаются в цветы так много сердец, проистекает сказочный аромат. Этот аромат окружает Будду, и вы можете называть его полем Будды. Энергия совсем другая: в нее не вовлечена политика.

Политика принадлежит миру эго. Игра в политику устроена эго; она в том, как быть сильнее другого. Это честолюбие в своей самой отвратительной форме. Это явное лукавство и эксплуатация. Это усилие поработить других людей. Медитирующим людям вообще невозможно заниматься политикой, потому что для занятия медитацией основное требование заключается в том, чтобы отбросить эго. Вы больше не можете играть в игры эго. Нет вопроса о том, чтобы быть выше, сильнее других людей. На самом деле, нет вопроса о «других».

В тот миг, когда исчезает «я», тотчас же исчезает и «ты». «Я» и «ты» существуют вместе, они подобны двум сторонам одной монеты. Отбросьте свое «я», и вы удивитесь тому, что для вас нет никого, кто был бы не вами; реальность появляется как единое органическое целое. Но этого возможно достичь только в центре.

После смерти Будды его коммуна просуществовала, по крайней мере, пятьсот лет, но она медленно умирала, медленно исчезала. Она была жива до тех пор, пока… немногие люди продолжали становиться просветленными и заменять Будду. А когда не осталось просветленных людей, когда не осталось центра, все поле исчезло. Когда нет солнца, как могут существовать его лучи? Это индивидуальное явление.

Если Будда есть, коммуна непременно возникнет, этого нельзя предотвратить. Это неизбежно. Настоящие искатели начнут стекаться к Будде из самых дальних уголков мира. Это похоже на такую ситуацию: когда распускается ароматный цветок, к нему издали устремляется очередь пчел. Неожиданно аромат становится магнитным притяжением, но только для пчел, а не для всех подряд. Собаки будут пробегать мимо цветка, даже не взглянув на него, он не существует для них, они не чувствительны к нему.

Будда существует только для тех, у кого есть чувствительность, восприятие, доступность, открытость, поиск. Многие люди встречали Будду, но упускали его. Миллионы людей встречали его, но не могли узнавать его. Для них он был просто еще одним ученым человеком, просто еще одним святым. А в Индии всегда было множество святых. С точки зрения людей, в Будде не было ничего особенного. Они слушали его, набирались от него каких-то знаний и продолжали свой путь.

Но те, у кого есть чувствительность, у кого есть сердце, кто может танцевать с этой хрупкой энергией Будды, с этим тонким благоуханием, терялись, полностью терялись и растворялись, таяли. Из этих растаявших людей возникает коммуна, поле Будды, сангха.

Это произошло с Иисусом, но, конечно, в меньшем масштабе, потому что иудеи никогда особенно не интересовались внутренним миром человека. Это люди, обращенные к внешнему миру, вся их религия всегда была устремлена во внешний мир. Иисуса узнали только очень немногие люди, и этих людей можно пересчитать по пальцам.

Такое явление постоянно происходило вокруг этих драгоценных бриллиантов, то есть Лао-цзы, Чжуан-цзы, Ли-цзы, Лин-Чи, Басе, Бахауддина, Джалалуддина, Кабира, Нанака — снова и снова. Но проблема в том, что когда мастер умирает, коммуна начинает увядать. Возможно, еще какое-то время из-за последовательности мастеров она и протянет свое существование…

Например, после Нанака на его место приходили девять других мастеров. После Адинатхи, первого джайнского мастера, последовали двадцать четыре тиртханкары, вплоть до самого Махавиры, а это долгий промежуток времени, почти три тысячи лет. Но так бывает очень редко. Это явление невозможно навязать правительством или каким-то внешним агентством, ведь в этом случае оно будет искусственным.

Сарджано, ты права, это одно из моих противоречий. Я против социализма, который навязан людям в качестве экономической и политической идеологии, потому что тогда он уничтожает то, что драгоценно, он уничтожает индивидуальность. Вместо того чтобы уничтожать эго, социализм уничтожает индивидуальность и укрепляет эго. А эго представлено личностью.

Эти два слова необходимо понять очень ясно: личность — это то, что дает вам общество, а индивидуальность — это то, что вы принесли с собой из запредельности, это дар Бога. В индивидуальности нет эго, это отсутствие эго. А личность — это не что иное, как эго.

Общество налагает на каждого человека некоторую структуру, некоторый шаблон. Общество очень боится подлинных людей. Оно создает ложную личность, потому что ложной личностью можно легко управлять, порабощать, над ней легко господствовать. Личность очень послушна, личность сильно зависит от общества, потому что именно общество создало ее.

Если вы пойдете против своей личности, которую создало общество, вы потеряете все его уважение, и ваше эго начнет разрушаться. И это создает в вас сильный страх, поэтому вы продолжаете выполнять требования родителей, учителей, священников, политиков — всех людей, которые окружают вас и пытаются эксплуатировать вас всеми возможными способами. Они зависят от личности, и они все время навязывают личность индивидуальности. Они считают, что индивидуальность необходимо подавить, полностью забыть о ней, чтобы вы начали жить в ложном и фальшивом мире.

Социализм уничтожает индивидуальность сильнее, чем любая другая политическая идеология, потому что в программе социализма указано, что цель — это общество, а не человек. Человеком необходимо пожертвовать ради общества, но не наоборот — обществом нельзя жертвовать ради человека. На самом деле, слово «общество» прекрасно, но за этим красивым словом скрывается уродливое государство. По сути, в социализме господствует государство, а оно не хочет, чтобы в людях была индивидуальность. Оно вычеркивает всю индивидуальность, оно создает роботов. Государство хочет, чтобы все люди были просто производительными машинами и ничем больше.