Поэтому ни западный, ни восточный образ мыслей целиком, без переосмысления и адаптации мы принять никак не можем. Переводная литература часто заслуживает внимания, нам есть, чему поучиться, но она не может полностью охватить всех особенностей нашего постсоветского, российско– ЭСЭНГэшного, холерического темперамента.
А ЧТО, ЕСЛИ СЛОЖИТЬ ПРИСУЩУЮ НАМ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНУЮ «ДУШЕВНУЮ ДУХОВНОСТЬ» С ГЛУБИНОЙ И НЕПРЕДСКАЗУЕМОСТЬЮ ЖЕНСКОЙ ДУШИ И ПРИМЕНИТЬ К ЭТОМУ СТРОЙНУЮ ЗАПАДНУЮ ТЕОРИЮ АРХЕТИПОВ? МОЖЕТ БЫТЬ, ТОГДА МЫ ЛУЧШЕ ПРЕДСТАВИМ СЕБЕ БЕЗДОННЫЙ И РАЗНООБРАЗНЫЙ ИСТОЧНИК СОБСТВЕННОЙ МУДРОСТИ. К ЧЕМУ СКРОМНИЧАТЬ? ВСЕ СВОИ!
Гл. 1. Архетипы женской души, или Как я дошла до жизни такой
Появлению такого понятия, как «архетип», в его психологическом и социально-культурном аспекте, мы обязаны К.Г. Юнгу. Именно он стал рассматривать «коллективное бессознательное» как глубинный уровень психики, не зависящий от личного опыта конкретного человека и присущий каждому. В этом общем архиве «спящей» памяти хранится множество первообразов, которые он и назвал архетипами.
Поскольку общение с бессознательным, в отличие от сознания, не является обыденным явлением, выуживать из него воспоминания не так-то просто. Система архетипов «живет» в нашей генетической памяти, формируя образы и стереотипы, которые, оседая в закоулках психики, передаются из поколения в поколение через подсознание. Поэтому архетипы – это скорее некие предрасположенности нашего подсознания, наши потенциальные возможности.
АРХЕТИПЫ ПОДСОЗНАТЕЛЬНО ВЛИЯЮТ НА НАШИ МЫСЛИ, ЧУВСТВА, ПОСТУПКИ, ОПРЕДЕЛЯЯ ИНДИВИДУАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ.
По мнению К. Юнга, «…бессознательное, как совокупность архетипов, является осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал… поскольку архетипы ведь не что иное, как формы проявления инстинктов».
Итак, подсознание каждого человека несет в себе некие стереотипы, образы, переданные генетически. Наша психика открыта для новой информации, но при постоянном пребывании за пределами своей матрицы, за рамками генетического «социально-культурного» архетипа у человека возникает сигнал опасности – невроз.
Это вполне объясняет, почему в последние годы так сильно увеличивается количество людей, в основном детей, подростков и женщин, страдающих сильными формами депрессии и неврозами. Их бессознательное, содержащее в себе генетически предрасположенные к традиционной культуре определенные дородовые стереотипы, вступает в противоречие с установками массовой культуры западного образца. Что же делать? Опять спрятаться за железным занавесом? Нет, достаточно просто не противоречить генетической памяти и, принимая общечеловеческие достижения цивилизации, не растворяться в них, а разумно дополнять и корректировать свою культурную программу. Но для начала с ней хорошо бы познакомиться.
Если верить отцу теории архетипов Юнгу относительно генетической передачи прообразов, то получается, что российские и западные архетипы формировались по-разному. И хотя «…на более ранней и низкой ступени душевного развития, где еще нельзя выискать различия между арийской, семитской, хамитской и монгольской ментальностью, все человеческие расы имеют общую коллективную психику», все же в более позднем периоде на их формирование уже оказывали влияние разные образы. И они никуда не делись, а с тем или иным успехом продолжают влиять на современного человека. Какие же черты древних образов получили в наследство современные российские женщины?
При определенном различии тем не менее общим для архетипических представлений Запада и Востока в доисторический период, конечно, является единый образ Богини-Матери, прародительницы Природы и всего земного, позднее – символ плодородия, изобилия, материнства. Она – Мать-Земля, оплодотворенная Отцом-Небом, дающая и отнимающая жизнь, кормилица и защитница, символ рождения, смерти и воскресения. Ее атрибутами часто являются веретено, прялка, она плетет нить жизни, нить судьбы, она же может ее прервать. Эти символы сохранились в сказках, мифах и преданиях многих народов. Предметы, связанные с прядением, в сказках напрямую связаны с жизнью и смертью: «Спящая красавица», «Госпожа метелица», «Морозко» и др.
Дикая и необузданная, любящая и сексуальная, она, как вода, характеризуется противоречивостью, может олицетворять как созидающую, так и разрушительную силу. Этот образ присутствует во всех традициях в громадном многообразии аспектов: от матери-девы до матери-блудницы. Она является прототипом вавилонской Иштар, египетской Исиды, финикийской Астарты, индийской Кали-Дурги, греческих Геи и Деметры, славянской Макоши. В начале книги вы уже встречались с этим мифологическим образом.
Основным и самым значимым компонентом образа богини является ее материнство. На изображениях и статуэтках она предстает с обнаженной грудью, иногда многогрудой, и часто с ребенком на руках. Этот компонент позже перешел в христианскую иконографию и повторился в изображении Девы Марии.
Однако дальше прообраз единой матери стал распадаться на более узкие и конкретные образы, олицетворяющие отдельные качества и проявления женского начала.
Последующие архетипы Европы безусловно формировались под влиянием греко-римского пантеона и христианства в его католическом преломлении.
След, который оставили в женщинах образы греческих богинь, подробно изучила Д. Болен в книге «Богини в каждой женщине». Заметив связь между мифологическими схемами и женской психологией, она предложила рассматривать стереотипы поведения в соответствии с ведущими качествами разных богинь, давая привычным мифам новое толкование. Так родились женские образы независимой Артемиды, логической и мстительной Афины, верной, но ревнивой Геры, духовно развитой, но одинокой Гестии, депрессивной Деметры, интуитивной Персефоны и любвеобильной Афродиты.
В результате общеевропейского культурного взаимовлияния любая женщина может узнать некоторые свои стороны в любой из этих ярких героинь греческого эпоса, тем более что автор подробно рассматривает вполне жизненные ситуации, случающиеся с каждой из нас.
Но согласитесь, вряд ли эти греко-римские стереотипы станет примерять на себя, например, индийская женщина. Разве что из любопытства. Тогда почему бы не взглянуть на аналогичные образы отечественной мифологии и культуры?
В предыдущих разделах уже шла речь о славянских мифологических образах, мы же рассмотрим их с точки зрения преемственности поведенческих стереотипов.
Славянским прототипом Богини– Матери прежде всего была уже упоминавшаяся Мокошь (Макошь) – богиня судьбы. По некоторым версиям она считалась женой громовержца Перуна и играла одну из важнейших ролей в жизни древних славян. Ее почитали как богиню судьбы, удачи или богиню плодородия и благоденствия. Стремление одаривать верных и мстить неверным отсылает ее к образу мстительной Геры. По некоторым данным, она была похищена змеем, противником громовержца, или добровольно ему отдалась. Здесь прослеживается параллель с азиатским ведийским мифом о поединке Индры со Змеем-Демоном Вритрой. Что стало основой для формирования мифологических систем всех индоевропейских народов. В частности, этот сюжет нашел свое отражение в восточнославянских сказках о борьбе богатыря со змеем.
Образ Макоши часто связывают с древнегреческими мойрами из-за общих атрибутов прядения. Священным днем Макоши была Пятница – день, когда почитались женские божества.
Еще более древний образ богини, жены громовержца, – Мать Сыра Земля. Образ Матери-Земли восходит к глубокой древности – праиндоевропейской эпохе – и полностью соотносится с греческой Деметрой.
Еще один образ, соответствующий Деметре, возможно, более поздний, – западнославянская богиня Жива (Жизнь) – богиня жизни и плодородия, покровительница взрослых женщин. Согласно поверьям, энергия Живы целебна, она знает секреты исцеления и дарует женщинам силу. Древние славяне считали кукушку воплощением Живы, которая, прилетая из страны, где живут души, знает часы рождения, жизни и смерти.
В западно– и восточнославянской традиции женский мифологический персонаж, связанный с сезонными обрядами умирания и воскрешения природы. Мареной называли чучело, куклу или деревце в ритуальных проводах зимы и встречах весны. Оно связывалось со смертью и сезонными аграрными обрядами и отождествляется с Гекатой и Прозерпиной-Персефоной.
Интересна судьба этой богини-мученицы. Ее наряжали, насаживали на палку, выносили за село и уничтожали разными способами – сжигали, разрывали на куски, топили, – лишь бы она была полностью уничтожена. Затем срезали новую веточку с зелеными побегами, наряжали заново, украшали лентами и цветами и вносили в село. Это символизировало окончательный уход зимы и наступление весны. Иногда роль обновленной природы играла молодая девушка. Ее наряжали и украшали. Участие в этом обряде гарантировало девушкам удачное замужество и благосостояние. А неучастие грозило бедой и даже смертью. Образ этой не очень удачливой богини сохранился в сказке «Марья Маревна».
