В самых глубинных внутренних сферах, глубже, чем вся эта внешняя дисгармония, глубже даже, чем страх, великий Страх, властвующий здесь и отсюда всем управляющий, можно обнаружить что-то вроде безграничной Усталости, которая отрицает жизнь со всей ее болью, не желает света, она говорит НЕТ всему этому. Ищущий чувствует, что если продолжить нисхождение, дойти до конца этого отрицания, то можно просто раствориться в великой нирване окаменения, в то время как экстаз в высших сферах был бы растворением в великой нирване Света. Но смерть не является противоположностью Жизни! Это обратная сторона, дверь к светящемуся Сверхсознательному — в самом конце этого «Нет» находится «Да» и еще раз «Да», которое продолжает вталкивать нас в одно тело за другим, и цель всего этого — радость. Смерть — не более, чем сожаление этого «Да», та грандиозная Усталость в глубинных сферах, некий прообраз Блаженства. Смерть — это не противоположность Жизни! Это темное освобождение тела, которое пока еще не нашло озаренного освобождения и вечной Радости. Когда же тело обретет этот экстаз, безбрежность света и радости внутри собственной плоти так же, как и в сферах высших, то ему не нужно будет больше умирать.
Где же теперь во всем этом «я»? Где «мои» трудности, «моя» смерть, «моя» трансформация? Ищущий пробил тонкую корку собственного подсознательного, вышел в тотальность мира, и теперь сопротивление оказывает весь мир: Это не мы ведем войну, это все воюет против нас! Мы думали, что каждый из нас есть нечто изолированное, каждый — в своей шкуре со своим «внутренним» и «внешним», с индивидуальным и коллективным, каждый — вотчина со своими пределами, похожими на смехотворные границы нашей политической географии, — но оказывается, что все связано! Нет ни одного извращения, ни одной болезни в мире, которые не имели бы корней и в нас, нет ни одной смерти, соучастниками которой мы бы не были. Все мы одинаково вовлечены во все и виноваты во всем — никто не спасен, пока не спасены все! Это не проблема одного тела, говорит Мать, а проблема всего Тела, причем она даже не употребляла заглавного. Таким образом, Шри Ауробиндо и Мать открыли материально, на опыте, субстанциональное единство мира: нельзя коснуться одной точки, не затронув всего остального, или сделать шаг вперед или вверх без того, чтобы и весь мир не сделал такого же шага. Мы говорили о том, что это «стратегический» вопрос; и вполне возможно, что стратегия божественного промысла как раз и состоит в том, чтобы прогресс осуществлялся совокупно, «всем миром». Именно поэтому риши Вед и потерпели неудачу шесть тысяч лет назад. Полная и устойчивая индивидуальная трансформация невозможна без определенного, пусть даже минимального, продвижения всего мира в целом.
Так подошел к концу второй период работы по трансформации. После четырнадцати лет работы, с 1926 по 1940 г., индивидуальным концентрированным путем, с горсткой тщательно отобранных учеников Шри Ауробиндо и Мать снова оказались перед непреодолимым препятствием. Когда супраментальный свет приближается к земле, чтобы воссоединиться с тем же светом, заключенным в Материи, из коллективного подсознательного поднимаются потоки грязи, и все затопляется вновь. Для того, чтобы помочь человечеству, — замечал Шри Ауробиндо, — для индивидуума, как бы велик он ни был, недостаточно достичь окончательного решения индивидуально, [потому что] даже если свет готов низойти, он не сможет закрепиться до тех пор, пока и весь низший план также не будет готов воспринять давление Нисхождения.[413] То, что кульминация второго периода работы по трансформации совпала с началом второй мировой войны, имеет глубокое значение. Когда давление Света нисходит в одно человеческое тело, тело мира тоже начинает накаляться. Разве мы знаем по-настоящему, в чем благо или зло этого мира?
Факт коллективного сопротивления поставил Шри Ауробиндо и Мать перед вопросом: должны ли они отделиться от остального мира и идти вперед в одиночку, только с несколькими учениками осуществлять трансформацию и лишь затем вернуться к коллективной работе, чтобы распространить завершенную (или частично завершенную) в самих себе трансформацию на всю Землю. (Та же идея побуждала многие духовные, оккультные, рыцарские и т. п. группы уходить в уединение, недоступное для мира, чтобы делать свое дело, и защитить его от заражения коллективными вибрациями.) Но вскоре они осознали, что это иллюзия, что впоследствии разрыв (или атмосферическая пропасть,[414] как называл его Шри Ауробиндо) между новой реализацией и старым миром будет слишком велик, чтобы его можно было когда-либо преодолеть. А какая польза в индивидуальном успехе, если его нельзя передать всему миру? Получилось бы, как в сказке Андерсена, о которой мы уже говорили. Если супраментальное существо вдруг появилось бы на земле, его никто не увидел бы. Наши глаза должны сначала открыться для иного способа жизни. Если вы пойдете по пути, который открыт для вас, — говорила Мать, — (с путями дело обстоит так же, как и с существами, — некоторые из них открыты) и при этом не будете терпеливо ждать остальных [досл. «оставшуюся часть творения» — прим. пер.), т. е., если вы в ходе индивидуальной реализации подойдете к Истине весьма близко по сравнению с настоящим состоянием мира, то к чему это приведет? Вы нарушите целостность; не только гармония, но и равновесие целого будет нарушено, потому что какая-то часть творения будет не способна продвигаться в этом направлении. Место полной реализации Божественного займет реализация незначительная, локальная, бесконечно малая, и вам не удастся достичь того, что должно быть осуществлено в пределе. Кроме того, — подчеркивала Мать, — в одиночку невозможно совершить работу во всей ее полноте, потому что каждое физическое существо, каким бы, совершенным оно ни было, — даже если оно все целиком «наивысшего качества», даже если оно предназначено для особой Работы, — обособлено и ограничено. Оно воплощает только какую-то одну истину, один закон в мире — он может быть очень сложным, но все равно это всего лишь один закон — и полная трансформация не может быть осуществлена только через это единственное существо, через одно-единственное тело. В одиночку вы можете достичь собственного совершенства, вы можете обрести бесконечность и совершенство в своем сознании. Внутренняя реализация не имеет границ. Но реализация внешняя, напротив, неизбежно ограничена, и для осуществления некого всеобщего действия необходим какой-то минимум физических носителей.
В 1940 г., после четырнадцати лет индивидуальной концентрации, Шри Ауробиндо и Мать открыли двери своего ашрама. Начался третий период трансформации, период, который сегодня принял мировые масштабы.
Третий период — Ашрам[415]
В Индии «ашрам» — это обычно духовная или религиозная община, члены которой, направляемые Учителем, отрекаются от всего мирского, предаются медитации, концентрации и йогическим упражнениям для того, чтобы достичь «освобождения». Можно предполагать, что ашрам Шри Ауробиндо имеет мало общего с этим определением — разве лишь то, что у Шри Ауробиндо и Матери было несколько учеников. Его нельзя назвать ни каким-то экзотическим монастырем, ни обителью уединения, покоя, защиты от внешнего мира; это было больше похоже на кузницу: Этот Ашрам был создан… не для отречения от мира, но как центр и поле практики для эволюции иного вида и иной формы жизни.[416] Еще до своего ареста в Бенгалии, во времена, когда Шри Ауробиндо даже не помышлял о создании ашрама, он уже говорил: Духовная жизнь находит свое самое мощное выражение в человеке, который живет обычной человеческой жизнью вливая в нее силу Йоги… Именно благодаря такому союзу внутренней и внешней жизни человечество в конце концов возвысится и станет могущественным и божественным.[417] Поэтому он хотел, чтобы его ашрам был полностью в повседневной жизни, прямо в гуще всего обычного, мирского, потому что именно здесь, а не на вершинах Гималаев, должна осуществиться трансформация. В главном здании жила Мать и здесь же — могила Шри Ауробиндо. Более 1200 учеников всех национальностей и всех социальных слоев, мужчин, женщин и четырехсот или пятисот детей были рассеяны по всему городу (Пондишери), занимая домов триста, а то и больше. У этого ашрама не было стен, которые могли бы защитить; защитить мог лишь собственный внутренний свет, мир с его базаром был тут же, рядом.
Любой человек Запада, который приходил в ашрам с намерением обрести покой и изучать «йогу», бывал, конечно, крайне разочарован. Во-первых, никто не пытался его ничему учить (необходимо было, скорее «отучиваться»), не было ни занятий, ни «учения», за исключением работ Шри Ауробиндо и «Вопросов и ответов» Матери, которые имел в распоряжении каждый (как, впрочем, и информацию обо всех других учениях, традиционных и нетрадиционных). Не было и никаких правил. Ученику предстояло все открыть самому, внутри себя, в гуще активной жизни. Он был предоставлен самому себе. Да и как можно создать какие-то ментальные правила для работы, охватывающей все уровни эволюции — ментальный, витальный и психический, все человеческие типы и все традиции (некоторые ученики были воспитаны как христиане, другие — как даосы, мусульмане, буддисты, атеисты и т. д.)?! Каждый должен был обрести свою собственную истину, а не истину соседа. Некоторые верили в добродетели аскетизма — несмотря на все то, что говорил об этом Шри Ауробиндо, — и жили в уединении, как аскеты, другие предпочитали дзюдо или футбол, третьи любили книги и учение, а четвертые их не любили, некоторые занимались торговлей и производили нержавеющую сталь, духи, сахар (причем тоннами!) на вполне современном сахарном заводе. Там было все — на любой вкус. Тот, кто любил рисование, занимался рисованием; те, кто любили музыку, имели в своем распоряжении всевозможные музыкальные инструменты, индийские и западные; те, кто предпочитали педагогическую деятельность, стали учителями в Международном Центре Образования, в котором был представлен весь академический диапазон — от детского сада до университетского уровня. Были там также печатный станок, лаборатории, сады, рисовые поля, мастерские по ремонту легковых и грузовых машин и тракторов, рентгеновское отделение и операционная. Были представлены все мыслимые виды человеческой деятельности. Это был микрокосм. Можно было быть и пекарем, и судомойкой или плотником, если веришь в добродетель простой работы. Среди всех этих видов деятельности не существовало никакой иерархии; ни один из них не оплачивался, ни один не считался высшим по сравнению с другим. Мать обеспечивала все жизненные потребности в соответствии с нуждами каждого. Единственная настоящая задача — раскрыть истину своего существа, а внешняя работа — не больше, чем средство для этого. Было крайне интересно наблюдать, как люди меняли виды деятельности по мере пробуждения их сознания; быстро рушились ценности прежних профессий, и поскольку деньги уже не имели никакого значения, тот, например, кто полагал, что он — доктор, чувствовал себя гораздо лучше в роли ремесленника, тогда как человек, не имевший никакого специального образования, вдруг открывал в себе поэтический или художественный талант или погружался в изучение санскрита или айюрведической медицины. Это была полная перестройка внешних ценностей в соответствии с внутренними критериями человека. Когда однажды один из учеников задал Матери вопрос о том, какой путь участия в супраментальной трансформации является самым лучшим, он получил следующий ответ: Путь всегда один и тот же: реализовывать свое существо в какой угодно форме, любыми средствами, какими — совершенно неважно, но это единственный путь. Каждый человек несет в себе истину; именно с этой истиной он должен объединиться и с этой истиной должен жить; если он делает это, то путь, которым он следует для того, чтобы соединиться с этой истиной и реализовать ее, является также путем, который приводит его ближе всего к Трансформации. Т. е. личная реализация и трансформация неразрывно связаны между собой. Может быть, даже именно такое многообразие подходов раскроет нам Тайну и откроет дверь, кто знает?
