восстания и готовы всем давать благие советы, как государству, так и отдельным лицам. В самом деле, он посоветовал бы теперь Таксилу принять Александра, [говоря ему], что если он примет человека лучшего, чем он сам, то получит благо, а если худшего, то сам сделает его лучше. После этого Манданий, говорит Онесикрит, спросил, существуют ли подобные учения у греков. Онесикрит ответил, что не только Пифагор учит в таком же роде и велит воздерживаться от мяса животных, но также Сократ и Диоген, и что сам он был учеником Диогена. Манданий на это возразил, что он, правда, считает греков вообще мыслящими разумно, но они неправы в одном отношении — в том, что ставят обычай выше природы. Ведь иначе они не стыдились бы ходить голыми, как он, и жить в бедности. Самый лучший дом, добавил Манданий, тот, где меньше всего нужно домашней утвари. Софисты, рассказывает далее Онесикрит, занимаются также исследованием физических явлений, изучают приметы, причины дождей, засухи, болезней. Когда они появляются в городе, то расходятся по рынкам и у первого встречного, несущего смоквы или виноградные гроздья, берут все это как добровольный дар. Если есть оливковое масло, то их обильно умащают маслом и они натираются им. Каждый богатый дом открыт для них, включая и женскую половину. Войдя в дом, софисты разделяют трапезу, и принимают участие в беседе. Телесный недуг они считают величайшим позором. Заподозрив болезнь в своем теле, они лишают себя жизни огнем: воздвигают костер, умащаются маслом и, взойдя на него, приказывают зажечь и затем недвижимо сгорают.68
Как пример несогласованности сообщений писателей я приведу рассказ о Калане. Все писатели согласны, что Калан сопровождал Александра и в его присутствии добровольно принял смерть от огня. Однако что касается самого способа сожжения и поводов к нему, то писатели говорят об этом по-разному. Так, одни рассказывают, что Калан следовал за царем в качестве восхвалителя его подвигов за пределы Индии, вопреки общему обычаю тамошних философов. Действительно, индийские философы общаются с царями, наставляя их в почитании богов подобно магам у персидских царей. В Пасаргадах Калан занемог; тогда впервые напала на него болезнь, и он 73 лет от роду, не обращая внимания на просьбы царя, лишил себя жизни. Был воздвигнут костер и на нем поставлено золотое ложе. Калан лег на ложе, закрылся покрывалом и был сожжен. По сообщениям других, был построен деревянный дом и наполнен листвой; на крыше дома воздвигли костер. После торжественного шествия, в котором участвовал сам Калан, его по собственному приказанию заперли в доме. Затем философ бросился в огонь и сгорел, как бревно, вместе с домом. По словам Мегасфена, учение философов не обязывает последователей лишать себя жизни, а тех, кто посягает на это деяние, они считают по-юношески безрассудными. Люди твердого характера, говорит этот писатель, бросаются на меч или в пропасть; избегающие страданий — в морскую пучину, люди, привыкшие переносить страдания, кончают жизнь повешением, а люди пылкого нрава бросаются в огонь. Таким и был Калан, человек необузданный, который превратился в раба за столом Александра. Поэтому Калана порицали, а Мандания хвалили. Посланные Александра приглашали Мандания прибыть к сыну Зевса, обещая в случае повиновения царские подарки, а за отказ угрожали наказанием. Софист ответил им, что Александр не сын Зевса, так как не владеет даже самым малым клочком земли; далее, он — Манданий — не нуждается в подарках того, кто сам ненасытен; наконец, ему не страшны угрозы, так как при жизни для него достаточно кормилицы — Индии, а смерть только избавит его от измученного старостью тела и он перейдет в лучшую и более чистую жизнь. Александр похвалил Мандания и согласился с ним.
XV. 2
3. Над областью ихтиофагов находится Гедросия — страна, менее знойная, чем Индия, но жарче остальной Азии. Плодов и воды в ней недостаточно (исключая летнего времени), и вообще она немногим лучше страны ихтиофагов. Зато в Гедросии в изобилии растут душистые коренья, в особенности нард и мирра, так что войско Александра в походе пользовалось этими растениями для покрытия палаток и подстилок, вместе с тем наслаждаясь приятным запахом и дыша более здоровым воздухом. Возвращение из Индии войска произошло нарочно летом, так как в эту пору в Гедросии идут дожди, и реки и водоемы наполняются водой; напротив, зимой они иссякают. Дожди выпадают в верхних северных частях страны и вблизи гор. Когда реки наполняются водой, то орошаются и равнины близ моря и в водоемах появляется много воды. Царь выслал вперед в пустыню людей копать колодцы и приготовлять стоянки для него и для флота.
4. Разделив силы на 3 части, Александр с одной частью выступил через Гедросию. При этом он держался на расстоянии самое большее 500 стадий от моря для того, чтобы одновременно дать флоту возможность использовать побережья. Нередко Александру приходилось подходить близко к морю, хотя берега были трудно проходимы и скалисты. Вторую часть войска он выслал вперед под начальством Кратера через внутреннюю область, который вместе с тем должен был подчинить Ариану, а также заранее прибыть в то же место, куда направлялся и Александр. Флот Александр отдал под начальство Неарха и Онесикрита, главного кормчего, с приказанием выбрать подходящие места для стоянок и затем следовать за войском, плывя вдоль берега параллельно линии его пути.
5. Кроме того, по словам Неарха, когда царь уже заканчивал свой переход, сам он начал плавание осенью во время восхода Плеяд на западе. Ветры были еще неблагоприятны, и варвары напали на македонян, пытаясь их изгнать. Ведь с уходом царя, продолжает Неарх, варвары ободрились, обретя свободу действий. Кратер же, выступив от Гидаспа, двинулся через область арахотов и дрангов в Карманию. Много бед пришлось вытерпеть Александру на всем протяжении своего перехода, так как он шел через скудную область. Продовольствие поставлялось издалека в скудном количестве и через большие промежутки времени, поэтому войско терпело голод. Вьючные животные пали, а груз пришлось бросить на дорогах или оставить в лагере. Спасли войско финиковые пальмы: воины ели не только плоды, но и «капусту» пальм. Впрочем, как говорят, Александр заранее представлял себе трудности похода. Он возымел, однако, честолюбивый замысел (ввиду господствующего мнения о том, что Семирамида спаслась бегством из Индии приблизительно с 20 человеками, а Кир — только с 7 человеками), не удастся ли ему преодолеть также и эти затруднения и благополучно провести такое большое войско через ту же страну.
