В чем и насколько отличается история (historia) от анналов (annales)? По этому же вопросу приводятся слова из первой книги „Подвигов“ Семпрония Азеллиона
(1) Некоторые полагают, что история от анналов отличается тем, что, хотя и то и другое представляет собой рассказ о событиях, однако собственно историей является [описание] тех дел, в совершении которых принимал участие рассказчик; (2) о том, что у некоторых есть такое мнение, сообщает Веррий Флакк в четвертой книге „О значении слов“. [1110] Сам он говорит, что сомневается на этот счет, полагая все же, что может показаться, будто бы есть некоторый смысл в том утверждении, что по-гречески ι̉στορία означает исследование текущих событий. (3) Но мы обычно слышим, что анналы совершенно то же, что и история, (4) история же совсем не то, что анналы, (5) подобно тому как человек — это обязательно животное, [но] животное — не обязательно человек.
(6) Итак, некоторые говорят, что история — либо изложение, либо точное описание событий, либо рассказ в какой-то иной манере, а в анналах события многих лет, при сохранении очередности каждого года, приводятся последовательно. (7) Когда же события описываются не по годам, но по отдельным дням, то такая история (historia) называется греческим словом ε̉φημερίς (дневник), латинский перевод которого дается в первой книге Семпрония Азеллиона, [1111] из которой мы выписали большой отрывок, чтобы сейчас, здесь же, показать, в чем, по его собственным словам, разница между res gestae (деяниями) и annales (анналами).
(8) „Однако, основное различие между теми, кто хотел оставить анналы, — говорит он, — и теми, кто пытался описать деяния (res gestae), совершенные римлянами, состоит в следующем. Книги анналов излагали только то, какое деяние и в каком году было совершено, то есть подобно тем, кто пишет дневник, который греки называют ε̉φημερίς. Я считаю, что нам недостаточно только рассказать о том, что было сделано, но [необходимо] также показать, по какому замыслу и расчету это было совершено“. [1112] (9) Немного дальше Азел-лион в этой же книге говорит: „Ведь книги анналов никак не могут побудить ни более ревностных к защите государства, ни более вялых к совершению неверного поступка. Выписывать же, при каком консуле война началась и при каком закончилась, и кто вошел с триумфом, из одной книги, что совершалось на войне <из другой>, [1113] не упоминая при этом ни о том, что тем временем постановил сенат, ни о том, какой закон или законопроект был внесен, и не указывая, по каким причинам это было сделано, — значит рассказывать мальчикам басни, а не писать историю“. [1114]
Глава 19
Что есть adoptatio (усыновление), что adrogatio (торжественное усыновление) и насколько они различаются между собой; и что и в каком роде говорит тот, кто при усыновлении детей просит об этом народ
(1) Когда в чужую семью на место детей берутся чужие, этот акт совершается либо через претора, либо через народ. (2) То, что делается через претора, называется адоптацией (adoptatio), то, что [по решению] народа — адрогацией (adrogatio). [1115]
(3) Осуществляется же адоптация, когда уходят от родителя, под властью которого находятся, при третьей манципации [1116] и получают свободу перед тем, в присутствии кого ведется легисакция; [1117] (4) адрогация осуществляется с теми, которые, не будучи ни от кого зависимы (sui juris), передают себя под чужую власть и сами являются инициаторами этого акта. (5) Но совершаются адрогации не случайно и не наобум; (6) собираются по решению понтификов [1118] комиции, которые называются куриатными, [1119] и рассматривается, не является ли тот, кто хочет усыновить, годным по возрасту для рождения [собственных] детей, и нет ли коварного стремления завладеть имуществом усыновляемого; далее, как говорит великий понтифик Квинт Муций, [1120] приносится клятва, которая произносится при адрогации. (8) Но быть усыновленным через адрогацию может только [человек], достигший зрелости. (8) А название адрогации дано потому, что этот вид перехода в чужую семью совершается посредством рогации к народу. [1121]
(9) Слова этой рогации таковы: „Пожелайте и прикажите, чтобы Луций Валерий Луцию Титию так был сыном по праву и по закону, как если бы он был рожден от него как от отца и от его матери семейства (mater familias), чтобы в отношении него у того было право жизни и смерти, чтобы он был отцу вместо сына. Об этом так, как я сказал, я прошу вас, квириты“. [1122]
(10) Но ни сирота, ни женщина, которая находится под властью родителя, не могут быть усыновлены через адрогацию; поскольку женщины не участвуют в комициях, а у опекунов не может быть такого авторитета и власти в отношении сирот, чтобы подчинить свободного человека, вверенного их попечению, чужому господству. (11) Мазурий Сабин написал, что даже либертины [1123] по закону могут быть усыновлены свободнорожденными; (12) но он говорит, что это не допускается и полагает, что никогда не должно быть допущено, чтобы люди из сословия либертинов через усыновления входили в права свободнорожденных. (13) „Впрочем, — замечает он, — если соблюдать это древнее право, то даже раб господином может быть отдан в усыновление через претора“. (14) И эти случаи описали, по его словам, многие авторы древнего права.
(15) Мы обратили внимание на то, что в речи Публия Сципиона [1124] „О нравах“, которую он, будучи цензором, произнес перед народом, помимо того, что порицается, [как] совершающееся вопреки установлениям предков, ставится в вину также то, что усыновленный сын способствует [получению] привилегий отцовства усыновителю-отцу. (16) Слова этой речи таковы: „В одной трибе голосует отец, в другой — сын, [при этом] усыновленный сын выступает так, как если бы он был родным; приказывают производить ценз отсутствующих, чтобы никому не было нужно приходить на ценз“. [1125]
Глава 20
Какое латинское название придумал для солецизма Синний Капитон, как он же назывался у древних латинов, и какое Синний Капитон дал солецизму определение
(1) Солецизм (soloecismus), [1126] названный Синнием Капитоном [1127] и другими писателями того же времени латинским словом imparilitas (неравенство; различие), более древними латинянами именовался stribiligo (языковая погрешность), очевидно, из-за закрученности и извилистости запутанной речи, словно нечто искривленное (strobiligo). (2) Этот порок Синний Капитон в письме, адресованном Клодию Туску, [1128] определил в следующих словах: „Солецизм, — говорит он, — несоответствующее и неподобающее соединение частей речи“. [1129]
(3) Хотя солецизм и является греческим словом, нередко исследуется, употребляли ли это слово аттические жители, говорившие более чисто. [1130] (4) Но мы еще до сих пор не встретили у надежных греческих [писателей] ни barbarismus (варваризм), ни soloecismus (солецизм); (4) ведь они говорили σόλοικον (коверкающее язык), также как βάρβαρον (варварское). [1131] (7) Также и наши более древние с легкостью говорили soloecum, [1132] но никогда — soloecismus. (7) Если это так, то говорить soloecismus неправильно и по-гречески, и по-латински.
Глава 21
О том, что говорящий pluria (многие), compluria (многие) и compluriens (много раз, неоднократно) говорит не по-варварски, но по-латыни
(1) Некий весьма ученый муж, мой друг, случайно в разговоре сказал pluria (многие), клянусь богами, не выставляясь [1133] из желания похвалиться, и не с тем, чтобы показать, что не следует говорить plura (многие). (2) Ведь это человек основательной учености, связанной с жизненными обязанностями, и никоим образом не заботящийся о словесах. (3) Но я полагаю, что, благодаря постоянному изучению древних авторов, в его речь вошло слово, которое он часто встречал в книгах.
(4) Присутствовал, когда он это произнес, нагловатый исправитель слов, который читал очень немногое и только то, что общеизвестно, и высказывал неслыханные вещи по грамматической дисциплине, частью незаконченные и неотделанные, частью же — неверные, и рассыпал их словно пыль в глаза, когда набрасывался на кого-либо. (5) Так и тогда он говорит нашему другу: „По-варварски ты сказал pluria; у этого слова нет ни смысла, ни примеров“. (6) Тогда тот наш друг, смеясь, сказал: „Будь любезен, добрый человек, поскольку сейчас я свободен от более серьезных дел, я хотел бы, чтобы ты объяснил нам, почему pluria или compluria, ведь нет никакой разницы [между этими словами]; не по-латински, но по-варварски говорили Марк Като, [1134] Квинт Клавдий, [1135] Валерий Анциат, [1136] Луций Элий, [1137] Публий Нигидий, [1138] Марк Варрон, которые, помимо большого числа древних поэтов и ораторов, приняли и одобрили это слово“. (7) Тогда тот крайне надменно заявляет: „Оставь себе эти авторитеты, происходящие из века Фавнов [1139] и аборигинов, [1140] и ответь на следующее рассуждение. (8) Ведь ни одно слово среднего рода в сравнительной степени множественного числа не имеет в именительном падеже букву "i" перед конечным "а", как meliora (лучшее), majora (большее), graviora (более значительное). Поэтому следует говорить plura, [а] не pluria, чтобы вопреки общепринятой форме в сравнительной степени буква "i" не оказалась перед конечным "а". [1141]
