Аристофан - Тишина

Напоследок позволяю, чтобы не ругаться нам.

Левая нога за правой в пляску просится сама.
Счастлив я. Свищу, ликую, и кряхчу, и хохочу.
Словно злую старость сбросил, так я рад, что кинул щит.

Рано, рано веселитесь! Не дался еще успех.
Вот когда спасем богиню, смейтесь, веселитесь все!
И вопите и орите!
Будет нам заботой – дрыхнуть,
Обжираться, обниматься
И по ярмаркам шататься,
Напиваться, наряжаться,
Волочиться
И кричать: «Хо-хо-хо-хо!»

Как увидеть я хочу
Этот долгожданный день!
Сколько вынес я невзгод,
На соломе жесткой спал,
Как железный Формион.
А теперь судьей не буду
Черствым, сумрачным и злым.

Нрав сердитый умягчивши, вы не будете ворчать?

Буду ласков, весел, мил,
Буду снова молодым,
Позабыв тревоги войн.
Сколько лет уж мучат нас
Все походы да походы,
Гонят нас туда, сюда,
То в Ликей, то из Ликея,[16]
Со щитом, с копьем в руке.

Расскажи же, что нам делать, чем нам другу услужить!
Господином и владыкой дал тебя нам добрый рок.

Куда свалить нам камни, погляжу сейчас.

Из ворот дворца появляется Гермес.

Наглец, негодник, что ты делать думаешь?

Да ничего худого. Словно Килликон.[17]

Погибнешь, шаромыжник!

Если жребий даст.
Но с жеребьевкой ловок ты мошенничать.

Конец тебе: подохнешь!

Завтра к вечеру?

Сейчас же.

Ничего я не купил себе,
Ни сыра, ни муки. Не приготовился.

Считай себя избитым!

Почему ж это
Такого я блаженства не почувствовал?

Но знаешь разве, смерть назначил Зевс тому,
Кто даст свободу Тишине.

Наверное,
Мне, значит, надо умереть?

Уверен будь!

Тогда на поросенка дай мне драхмы три!
Принять хочу пред смертью посвящение.

О Зевс, метатель молний!

Ради всех богов
Не выдавай же, господин, молю тебя.

Молчать не стану.

Вспомни о говядинке,
О жертвах, что тебе я приносил, любя!

Чудак! Да Зевс угробит самого меня,
Когда не буду горло драть, орать, кричать.

Гермесик, горла не дери, прошу, прошу!

Что же с вами сталось, други, что стоите, очумев?
Ну, кричите же, лентяи, чтобы он не закричал!

Ни за что, Гермес владыка, ни за что! Ни-ни-ни-ни!
Сладкую, сочную
Поросятину в подарок принимал ты от меня.
Вспомни о былых угодьях в нашей нынешней беде.

Слышишь, чтут тебя и славят, милосердный государь!

Не гневись на нас, умильных богомольцев!
И дозволь
Дать свободу Тишине.
О щедрейший из богов,
К людям благосклоннейший!
Если ты Писандра шлемы ненавидишь и щиты,[18]
Шествия священные,
Жертвоприношения,
Праздники великие
Обещаем вечно мы тебе.

О, снизойди к их голосу, молю тебя!
Они сейчас смиренней, чем когда-либо.

Нет, вороватей нынче, чем когда-либо.

Тебе открою тайну очень важную,
Всем божествам большой бедой грозящую.

Ну, говори! Быть может, убедишь меня.

Луна-Селена и мошенник Гелиос
Давно уж против вас готовят заговор,
Предать хотят они Элладу варварам.

Но почему же?

Потому, свидетель Зевс,
Что мы приносим жертвы вам, а варвары –
Луне и солнцу. Потому, естественно,
Они хотят нас всех замучить до смерти,
Чтоб у божеств отнять все посвящения.

Крадут они давно уж наши праздники
И гложут дни, катясь без толку по небу.

А потому, любезнейший Гермес, возьмись
За дело с нами, помоги добыть ее!
И в честь тебя Панафинеи справим мы
И все другие празднества великие,
Мистерии, Диполии, Адонии.[19]
И государства прочие, уйдя от бед,
Молить Гермеса будут, избавителя.
Получишь много всяческих угод. И я
Тебе дарю вот этот золотой кувшин!

Как жалостлив я сердцем к золотым вещам.

Дело, граждане, за вами! В ход лопаты и кирки!

Поскорее, веселее, оттащите камни прочь!
За работу мы возьмемся, ты ж, мудрейший из богов,
Будь в артели нашей старшим. Приказанья отдавай
И увидишь: будем скоро и прилежно работать.

Проворней чашу протяни мне! Чашу мы
Винцом наполним и богам помолимся!

Возлиянье! Возлиянье!
Все молчите! Все молчите!

Мы, возлияя, молимся, чтоб радостей
Началом стал для эллинов идущий день.
И кто сегодня за канат хватается,
Пусть не возьмется больше никогда за меч.

О нет! Пусть в мире сладком он проводит жизнь
У камелька с веселою подружкою.

А кто войну не может разлюбить никак…

Пусть вечно тот занозы копий острые,
Кряхтя, из ребер тащит, с божьей помощью.

А кто к походам страстью одержим, тебя,
Владычица, мешает воскресить на свет…

Пусть с ним случится в битве, что с Клеонимом.

А тот кольчужник или продавец щитов,
Кто мира враг, а друг своей лишь прибыли…

Пусть у разбойников в плену жрет хлеб сухой.

И кто, гонясь за властью полководческой,
Не тянет с нами, раб, побег замысливший…

На колесо поднять его и выстегать!
А нам пускай поможет сребролукий Феб!

Про лук не надо! Феба одного зови!

Приди, приди к нам! Феба одного зову
И с ним Харит, Гермеса, Афродиту, Ор.[20]