Антифан:
Хранить секреты, Фидия,
Совсем нетрудно, кроме двух лишь случаев, —
Влюбиться или выпить угораздило:
Глаза и речи раскрывают истину,
Когда же отпираться принимаются,
Совсем уж очевидной ложь становится.
Филохор пишет, что первым разбавил вино водой афинcкий царь Амфиктион, переняв это искусство от самого Диониса. И когда, начав пить разведенное вино, люди выпрямились, – потому что прежде, удрученные несмешанным питьем, они ходили сгорбившись, – то в святилище Гор, которые взращивают плоды виноградной лозы, они воздвигли жертвенник Дионису Прямому. Рядом с ним в поучение смешивающим вино был сооружен алтарь Нимф, ибо они считаются кормилицами Диониса. И был установлен обычай оставлять немного несмешанного вина, для того чтобы попробовать его после принятия пищи и почувствовать силу Благого Бога; всё же остальное вино разводят водой и пьют его, сколько кто пожелает, приговаривая имя Зевса-Спасителя, напоминавшее, что этот способ питья безопасен.
Платон во второй книге «Законов» разрешает употреблять вино только для лечения больных.
Оттого что винопитие неразлучно с опьянением, Диониса уподобляют быку и барсу, так как он пробуждает в пьяных насилие. Алкей:
Иной раз приготовляя слаще меда,
Иной – колючек острее. <…>
Аристон Кеосский прекрасно сказал, что приятнейшее питье должно соединять в себе сладость с благоуханием. Поэтому и так называемый нектар, который приготовляют в окрестностях лидийского Олимпа, представляет собой вино, смешанное с воском и настоенное на цветах. Известно мне также, что Анаксандрид считает нектар не напитком, но пищей богов:
Нектаром набиваю рот за трапезой,
Хлещу амбросию, Зевесу самому
Прислуживаю, надуваюсь важностью,
Когда болтаю с Герой или спать ложусь
С прелестной Афродитой.
И Алкман говорит, что боги «нектаром питаются»; и Сапфо:
С амвросией там
воду в кратере смешали,
Взял чашу Гермес
черпать вино для бессмертных.
Гомеру, однако, нектар известен только как напиток богов. Ивик же утверждает, что амбросия в девять раз слаще меда, когда говорит, что по приятности мед в сравнении с амбросией составляет девятую долю.
Дурных людей среди пьянчужек не найдешь.
Ведь Бромий, сын двух матерей, с негодными
Не водится, не любит он невежества, —
говорит Алексид, а также что вино
сверх меры им упившихся
Ораторами делает.
Автор же посвященной Кратину эпиграммы говорит:
«Милой душе песнопевца вино – точно конь быстроногий;
Кто воду пьет, тому слов мудрых не изречь».
Так, Дионис, говорил твой Кратин, винный дух издавая, —
Не меха одного, а целой бочки дух.
И оттого его дом постоянно был полон венками,
И лоб его, как твой, увенчан был плющом.
Полемон пишет, что в Мунихии почитают героя Акратопота (Пьяница), на спартанских же фидитиях поварами установлено чествование героев Маттона (Жеватель) и Кераона (Смешиватель). Также в Ахайе почитается Дейпневс, имя которого восходит к слову пир.
И если от сухой пищи «ни шутки не родится, ни возвышенной поэмы», то и не западет в душу ни пустозвонства, ни хвастовства. Поэтому совершенно справедливо грамматик Аристарх сохранил следующие стихи:
Где похвальбы, как храбрейшими сами себя величали,
Те, что на Лемне, тщеславные, громко вы произносили?
Чаши до дна выпивая, вином через край налитые, – отбросив стих,
Там на пирах поедая рогатых волов неисчетных, —
объясняющий заносчивость эллинов мясоедением. Ибо не всякое благодушное изобилие заставляет хвастать, шутить и насмешничать, но только когда опьянение изменяет образ мыслей, обращая его ко лжи.
Поэтому Вакхилид пишет:
Когда сладостная неминуемость спешащих кубков
Свежие горячит юношеские души,
Мгновенными пронизывая их чаяниями Киприды,
Неразлучно едиными с дарениями Диониса.
Высоко тогда возносятся людские заботы,
Венцы городов падают в прах пред каждым,
Каждый себе мнится владыкой над целым миром.
Дом сверкает золотом и слоновой костью,
Полные пшеницею, по сияющему морю
Плывут корабли твои с египетским богатством, —
Так застольными мечтами волнуются души.
И Софокл говорит:
…лекарство от печалей – опьянение.
И у других поэтов говорится: «дар полей, вино, веселящее сердце». Одиссея же царь поэтов заставляет утверждать, что
…человек, укрепяся вином и насытяся пищей,
Может весь день под оружием с силой враждебных сражаться.
Дух в его персях и крепок и бодр и т. д.
[О том,] что Симонид возводил начало винопития и музыки к одному источнику: именно за питьем были придуманы в аттической деревне Икарии комедия и трагедия. Случилось это во время сбора винограда (τρύγη), – поэтому комедия называлась прежде тригодией.
Он, Дионис, на утешенье горю
Дал людям виноград, – а без вина
Какая уж любовь, какая радость! —
говорит в «Вакханках» Еврипид. И Астидамант:
Лекарство от печали виноградная
Лоза открыла смертным – мать вина.
Без просыпу вино в себя вливающий,
Теряет ум, но если пьешь умеренно,
Разумен станешь, —
говорит Антифан.
Я выпил-то не до потери разума,
А ровно столько, чтобы мог еще язык
Членораздельно буквы выговаривать, —
говорит Алексид.
Селевк же пишет, что в древности не было в обычае ни напиваться, ни переходить меру в других наслаждениях, если только это не было связано с почитанием богов. Отсюда произошли названия застолья (θοίνη) и пира (θαλεία) [и пьянства (μέθη)]: первое было названо так из предположения, что опьяняться следует, только славя богов (θεοί), второе потому что, собираясь за столом, в честь богов солили пищу – это ведь и есть «пир изобильный», – наконец, Аристотель говорит, что слово «напиваться» (μεθύεΐν) означает то, чем занимаются после жертвоприношения (μετά θύεΐν).
* * *
В конце первой и начале второй книги Афиней обращается к тому воздействию, которое оказывает вино на пирующих. Одновременно он сообщает множество сведений, проясняющих в целом затрагиваемую тему. Этот культурный и исторический контекст позволяет увидеть те многочисленные нити, что связывали традиции винопития и виноделия с основаниями античного мира. Здесь есть место и высокому, и низкому – для трагического и для комического начал. Так, «Киприи» – одна из несохранившихся поэм, посвященных истории Троянской войны. Подобные поэмы назывались «киклическими», поскольку охватывали весь «цикл» троянских мифов – от причин войны до возвращения ахейских героев на родину. Киприи рассказывали о причинах войны и о событиях, предшествовавших тем, которые составляют сюжет «Илиады».
Пифия – жрица, прорицательница в дельфийском святилище Аполлона.
Называть Диониса врачевателем – «врачевателем» его называли не только благодаря изобретению вина, которое лечило душевные раны и могло использоваться в медицине, но и благодаря способности Диониса дарить вдохновение или вещие сновидения, которые подсказывали способы исцеления или ритуального очищения.
Хариты, Горы, Дионис – Хариты и Горы – богини, олицетворяющие божественные благодеяния, и в этом контексте понятно их объединение вместе с Дионисом, даровавшим людям вино.
Первым разбавил вино водой афинский царь Амфиктион… – Согласно Аполлодору, Амфиктион принимал у себя Диониса во время странствий последнего.
В святилище Гор… воздвигли жертвенник Дионису Прямому. – «Прямой» видимо указывает на фаллос, один из атрибутов сельских празднеств в честь Диониса.
Благой Бог – почитаемое античными земледельцами божество, культ которого позволял обеспечить урожай и благосостояние сельских жителей. Изображался в виде змея. В ряде местностей Греции культ этого бога был связан также с виноградарством.
Говорил твой Кратин, винный дух издавая… – комедиограф Кратин (жил в VI–V вв. до н. э.) был известен своим особым отношением к вину. Апологии винопития он посвятил комедию «Бутылка».
В Мунихии. – Мунихий – одна из афинских гаваней, особенно развивавшаяся в эллинистическую эпоху.
Акратопот – вероятно, божество из свиты Диониса.
Фидитии – совместные обеды, которые устраивались мужскими группами по пятнадцать человек. Мы знаем, что, вопреки традиционному законодательству, на этих обедах пили разбавленное вино.
* * *
Македонец Гипполох, друг мой Тимократ, жил во времена Ливкея и Дурида, самосцев, учеников Феофраста из Эреса. Как можно узнать из его писем, они с Линкеем договорились писать друг другу всякий раз, как один из них побывает на каком-нибудь пышном пиру. Некоторые из их посланий с описанием пиров сохранились: Линкей описывает пир, который аттическая флейтистка Ламия дала в Афинах царю Деметрию, прозванному Полиоркетом (эта Ламия была любовницей Деметрия), а Гипполох – свадьбу македонца Карана. Мы напали и на другие письма Линкея тому же Гипполоху, в которых он рассказывает о пирах царя Антигона, справлявшего Афродисии в Афинах, и царя Птолемея. Эти письма я тебе дам. Письмо же Гипполоха – вещь редкая, поэтому я ради приятного времяпрепровождения перескажу тебе его содержание сейчас.
