части какой-нибудь нашего мира;
Ибо нежна очень сущность богов и от нашего чувства
Удалена, так что ум наш с трудом их себе представляет,
От осязания рук и ударов они ускользают,
То же, что неосязаемо, нас и касаться не может.
Трогать не может нас то, что не может быть тронуто нами.
Так что должны отличаться жилища бессмертных от наших
И по составу должны быть так тонки, как сами же боги.
Это я дальше тебе докажу в рассужденьи пространном.
Думать, затем, что для нужд человеческих создали боги
Всю эту дивную сущность миров, что по этой причине
Должно хвалить непрестанно богов достохвальное дело,
Предполагая в грядущем его вековечным, бессмертным;
Или же грешным считать, что колеблем мы мира порядок,
Промыслом вечно блаженных богов утвержденный издревле
В пользу племен человеческих на бесконечное время,
И оскорбляем порядок тот словом, сводя его книзу,
И измышлять и выдумывать прочее в этом же роде —
Крайне безумно, мой Меммий. На что им, блаженным, бессмертным,
Могут сгодиться обильные благодарения наши,
Чтобы ввиду наших нужд приступили к творению боги?
Новость какая способна была их привлечь после стольких
Лет безмятежных, что вдруг они жизнь изменить пожелали?
Только тогда, мне сдается, заманчивы новые вещи,
Если все старые в тягость. Но тот, кто печали не ведал
В прежнее время и всю свою жизнь проводил благолепно,
Будет ли столь увлекаться пристрастьем к каким-то новинкам?
Разве их жизнь в темноте и в страданиях тяжких влачилась,
Прежде чем не воссияло начало родящее мира?
Что было б скверного в том, если б мы не родилися вовсе?
Всякий рожденный на свет непременно в живых оставаться
Хочет, пока соблазняют его наслаждения жизни.
Но для того, кто еще не отведал любви такой к жизни,
Кто средь живых не был, – что за беда, если он не родился?
Дальше: откуда достались богам образцы всех предметов,
Созданных ими, а также понятие о человеке?
Знали ль они, сознавали ль в душе то, что сделать хотели?
Как бы узнали они о значении телец первичных,
Кои столь многое могут создать, свой порядок меняя,
Если б природа сама не дала образцов для творенья?
Тельца первичные эти в количестве неисчислимом
И от времен незапамятных всюду проносятся, частью
Движимы собственной тяжестью, частью гонимы толчками.
Между собой они всячески сходятся и испытуют
Все то, что может возникнуть от тех и других столкновений.
Стало быть, не удивляйся, что именно это движенье
Свойственно им и что в том положенье они очутились,
В коем находятся ныне, весь мир обновляя рожденьем.
Если б совсем неизвестны мне были первичные тельца,
То и тогда б я посмел утверждать по строению неба
И заключать из большого количества прочих явлений,
Что не для нас была призвана к жизни божественной силой21
Сущность вещей, у которой погрешности столько найдется.
Прежде всего, из всего, что покрыто пространствами неба,
Часть занимают наибольшую горы и дебри лесные
С диким зверьем, и ее наполняют утесы, болота
Или моря, разделившие все берега так широко.
Далее, две приблизительно части отъяты у смертных
Зноем удушливым и остротой холодов постоянных.
То, что осталось для пашни, природа сама покрывает
Диким кустарником, если тому не препятствуют люди,
В страде житейской привыкнув вздыхать над киркою двузубой
И разрыхлять свое поле движеньем тяжелого плуга.
Если б сошник плодоносных комков земляных не ворочал,
В почве самой семена возбуждая к обильному всходу,
То уж само по себе ничего бы не вышло на воздух.
Даже и после того, как достигнуто было работой,
Что на земле расцвело все и весело зазеленело,
Или жарой непомерною воздуха сушится почва,
Или ее заливают дожди, и студит ее холод,
Или же веянье ветров суровых ее удручает.
Кроме того, почему на земле и на море повсюду
Кормит и плодит природа свирепых, ужасных животных,
Вредных для рода людей? Почему время года приносит
Людям болезнь? Почему преждевременно смерть всюду бродит?
Или младенца возьми. Как пловец, что могучей волною
Выброшен, голый; безмолвный лежит на земле он, нуждаясь
В жизненной помощи всякой, как только его в царство света
Из материнского чрева в потугах выводит природа.
Криком младенческим он оглашает всю местность, и прав он,
Так как ему предстоит испытать столько жизненных бедствий.
Между тем скот, табуны лошадей или дикие звери
Без погремушек взрастают. Животным совсем незнакомы
Тучной кормилицы льстивые и шепелявые речи.
Также не нужны им разные платья по времени года;
И наконец им не нужны оружье и крепкие стены
Для охраненья имущества. Каждому все в изобильи
Почва дает, и природа вещей припасает искусно.
Прежде всего, таким образом, тело земное и влага,
Воздуха легкое веянье и раскаленное пламя —
Вот из чего составляется вся совокупность предметов.
Все состоит это из народившейся плоти и смертно,
И таковою же быть должна целого мира природа.
Ибо когда наблюдаешь ты, что создаются в предметах
Части и члены из телец рожденных, подверженных смерти,
То также целое все рождено и подвергнется смерти.
Вследствие этого, если я вижу, что члены и части
Мира великого гибнут, затем нарождаются снова,
Стало быть, также и нашей земле и небесному своду
Было начало положено и предстоит им погибель.
Меммий, в вопросах таких не считай легкомысленным словом,
Что принимаю огонь я и землю как смертное нечто,
Что несомненной считаю я влаги и воздуха гибель
И признаю в них возможность возникнуть и вновь развиваться.
Некая доля земли, под лучами палящего солнца
Догола выжженной и попираемой сильно ногами,
Клубами и облаками летучими пыль испускает,
Что рассевается всюду по воздуху ветром могучим,
Частью же комья земли увлекаются силою ливней,
И берега размываются бурным
