Ты должен найти человека, коему принадлежат сии слова, и узнать истинный их смысл. После же вернешься ко мне, я загадаю вторую загадку.
— А где обитает человек, которого я должен найти?
— Если бы мне это было ведомо, я бы не стала спрашивать тебя.
Объятый великим отчаянием, шахзаде уронил голову на грудь.
Узрев его смятение, малика Хуснбану молвила:
— О шахзаде, эта загадка одна из легких. Если же ты струсил с самого начала, стоит ли тешить себя несбыточными надеждами?
Шахзаде сказал:
В миг расставанья с тобой любой волосочек твой
Становится острым копьем, любая ресничка — стрелой.
Как жить без тебя я смогу, если в разлуке с тобой
Тесней, чем ушко игольное, кажется мир земной?
— О красавица малика! Надежды призрачные слаще утраченных. С надеждой в сердце и смерть не страшна.
— Эй, хаджибы, — рассердилась малика. — Гоните этого пустослова из нашего города.
Хаджибы вознамерились было исполнить приказание малики Хуснбану, однако шахзаде Мунир сказал:
Милая! Клинком разлуки ты мне грудь не рассекай.
Нить сердечной дружбы нашей так легко не обрывай.
Если ты меня нс хочешь погубить в сетях любви,
Хоть за край своей одежды мне держаться дозволяй.
— О госпожа моего сердца! Молва о твоей мудрости и благородстве у всех на устах. Почему же меня лишаешь ты своей благосклонности? Уж не оттого ли, что я попал в любовные сети? Дай срок, и я докажу, что достоин твоей любви.
— И сколько же придется мне ждать обещанного?
— Всего год.
— Ладно, — согласилась малика и повелела слугам выдать шахзаде Муниру золотой слиток.
Покинув дворец малики, шахзаде Мунир, обливаясь слезами, горько сетовал на свою несчастную судьбу:
Отрезало нить своего сострадания небо,
Душе беспощадные шлет испытания небо.
Начало мучений пришло иль конец моей жизни?
За что посылает мне эти терзания небо?
Много богатых и знатных юношей приезжали в Хуснабад со всех концов света в надежде обрести благосклонность прославленной малики Хуснбану и добиться ее руки. И, отправившись разгадывать загадку малики, до сей поры еще никто из них назад не вернулся. Однако это не устрашило шахзаде Мунира. Любовь его была глубока и искрення, и, укрепив свое сердце мужеством, он отправился в неведомые страны, надеясь одолеть неодолимое. По прошествии некоторого времени он оказался в Йемене. Устроившись под раскидистым деревом и глядя в безоблачное небо, он взывал к милости всевышнего, дабы тот помог ему снести выпавшие на его долю испытания:
Муки жизни беспощадной, боль любви неразделенной —
Как спина твоя выносит эти тяжести, влюбленный?
Не хватает мне терпенья, чтобы внять словам рассудка.
Не хватает мне рассудка, чтоб ушел я прочь, спасенный!
Волею судьбы дорога привела сюда же и Хатема. Увидел Хатем прекрасного юношу, озаренного шахским сиянием, из глаз коего градом катились горькие слезы, и стенания того юноши разбередили душу Хатема, и он проникся к нему состраданием и сказал:
— О юноша, поведай мне свою печаль. Может быть, я сумею тебе помочь.
Отер шахзаде Мунир слезы и увидел перед собой стройного юношу с лицом, подобным утреннему солнцу, облаченного в шахские одежды, сплошь изукрашенные драгоценными каменьями, восседающего на арабском скакуне.
И молвил Мунир:
— О благородный юноша. О страданиях, подобных моим, словами не скажешь.
— Утешь печаль свою и смятение души, — отвечал ему Хатем, — ибо нет на свете горя безысходного. Поведай мне, что у тебя на сердце, и, может быть, с помощью Аллаха нам с тобой удастся преодолеть трудности. Если тебе нужны деньги, я одарю тебя богатством, и ты не будешь ни в чем знать нужды. Если же тебя гложет безответная любовь, я помогу тебе обрести взаимность и соединиться с возлюбленной.
— О великодушный юноша! Да воздаст тебе всевышний за доброту твою! — Шахзаде Мунир достал из-за пазухи портрет малики Хуснбану и показал его Хатему.
— Вот та, которая повергла меня в пучину горя и страданий, — молвил он.
Взглянув на изображение малики, Хатем пришел в великое изумление, ибо никогда доселе не случалось ему лицезреть столь дивной красавицы.
— О юноша, успокойся, я не покину тебя в беде! Только расскажи мне свою печальную историю.
— Да будет тебе известно, — молвил Мунир, — сам я — шахзаде Хорезма и до сей поры жил во дворце своих сиятельных родителей, пребывая в мире и благоденствии. Однако покой мой нарушила молва о прельстительнейшей из красавиц, к тому же мудрой и прозорливой. И ум мой улетучился, и, презрев весь свет, я устремился к ней. Вскоре я предстал пред ее светлые очи и поведал ей о своей любви. Она мне отвечала, что снискать ее любовь я могу, лишь отгадав семь трудных загадок. Выслушав первую из них, я уразумел, что найти на нее ответ — дело несбыточное, и сие повергло меня в беспросветное уныние.
Хатем немало подивился рассказу Мунира, и привел его к себе во дворец, и обрядил в шахские одежды, и они три дня и три ночи предавались пирам и веселью. На четвертый же день Хатем сказал:
— О щахзаде, пора нам отправляться в дорогу. Только добыв ответы на загадки малики, ты получишь ее в жены.
— Воля твоя, благородный юноша, — отвечал Мунир.
Хатем не мешкая позвал слуг и сказал:
— Нынче я покину дворец и отбуду в дальние края, где ждет меня неотложное дело. Вам же повелеваю заботиться о бедных и чужестранцах, щедро одаривать их, дабы они были избавлены от всех нужд.
— Слушаем и повинуемся, — отвечали слуги.
Вскоре Хатем и Мунир покинули Йемен и пошли в сторону Хорасана. После многих дней пути, оставив позади города и страны, достигли они города Хуснабада. Увидев у дворцовых ворот двух странников, слуги тотчас донесли об этом малике Хуснбану, та же повелела привести их немедля к ней. Когда Хатем и Мунир предстали перед маликой, она увидела, что оба они излучают шахское сияние, оба одеты в шахские одежды. И малика спросила:
— О прекрасные юноши, что привело вас в эти края?
— О прельстительная малика, — отвечал ей Хатем. — Молва о твоей несравненной красоте и добром нраве достигла наших пределов, и, снедаемые нетерпением, мы пришли сюда, чтобы убедиться, так ли это. Не будешь ли ты милостива хоть на одно мгновение открыть нам свой прекрасный лик?
В ответ на эти слова малика усмехнулась:
— О наивные юноши! Какая же девушка станет показывать свое лицо постороннему? Чем заслужили вы подобное снисхождение?
Испытав неловкость после этих слов малики, Хатем погрузился в глубокое раздумье, а потом сказал:
— О благородная малика! Ты имеешь обыкновение загадывать странникам семь загадок. Может быть, ответив на них, мы сможем заслужить твое благорасположение? Если будет на то твое соизволение, пригласи высокородных горожан и при них обещай, в случае нашей удачи, признать себя побежденной.
— Я согласна, — отвечала малика Хуснбану и немедля повелела хаджибам позвать всех знатных людей города во дворец. Когда же все они были в сборе, малика объявила, что готова руку и сердце свое даровать тому, кто разгадает ее загадку. Успокоенный Хатем, обратясь к малике, попросил:
— А теперь загадывай свою первую загадку.
И малика сказала:
Кто та любимая, скажи, которую, узрев однажды,
Мы жаждем встретить, но вовек не утолить нам этой жажды?—
и добавила:
— О храбрые юноши! Кроме того, вы должны найти человека, коему принадлежат сии слова, и узнать истинный их смысл. Только тогда я загадаю вам вторую загадку.
Покинув дворец малики, Хатем и Мунир вернулись в караван-сарай, но Хатем отправился в путь один, оставив своего друга в Хуснабаде. По прошествии нескольких дней он увидел газель с двумя детенышами. За ней гнался голодный волк. Хатем заслонил ее от волка и гневно сказал:
— Как можешь ты, кровожадный хищник, зариться на жизнь кормящей матери?!
Остановился волк и спрашивает:
— Уж не Хатем ли ты, человек?
— Откуда тебе ведомо, как меня зовут? — удивился тот.
— Я узнал тебя, дружище, по великодушию и милосердию, коими наделил тебя Аллах, — отвечал волк. — Среди живых существ мира один ты славишься столь великолепными достоинствами. Ныне же ты лишаешь меня добычи, но что ты можешь предложить мне взамен?
— А что бы ты пожелал съесть?
— Любимая еда волков — мясо!
— Ну что ж, — сказал Хатем, — выбирай, какая часть моего тела тебе больше всего по вкусу.
— Я предпочитаю ляжку, — воскликнул волк.
