Услышав слова предсказателя, даже храбрый Кинъэмон испугался. Он поспешил домой и сразу же передал слова предсказателя.
— Больше ни одного вечера не проведем мы в этом доме, — заявили женщины, побледнев от страха.
Семья Кинъэмона перебралась со своим домом подальше от моста, и сразу после этого произошли следующие события. Кинъэмон, чтобы снять проклятие, созвал бонз и заказал большую поминальную службу. Возле моста зарыли ступу с сутрами и возносили молитвы за упокой душ мертвых.
И после этого шаги духов, пересекающих мост, больше не раздавались. Говорят, что ступа, закопанная Кинъ-эмоном, по-прежнему лежит там.
История вторая
На западном склоне горы Норикурадакэ расположено плато под названием Кантёгахара. На нем разбросано несколько маленьких, не больше пруда, болотец. А поле вокруг этих болот местные жители называют Сэйрэй, что означает «Поле очищения духов».
В старые времена возле плато Кантёгахара была деревня, которая называлась Аоя. Там-то и жил крестьянин-смельчак по имени Хэйдзиро.
Хэйдзиро любил охотиться, особенно в конце осени. Случилась эта история как раз поздней осенью. Выйдя из родной деревни Аоя, Хэйдзиро у подножия горы Норикура, на склоне Сакурагаока натянул тонкую сеть, которой обычно ловил дроздов.
Поговаривали, что по этому склону со страшными стонами и стенаниями проходит бесчисленное множество духов мертвых, и, заслышав их, многие жители деревни бежали без оглядки.
— Говорят, что это духи, а на самом деле просто кому-то во сне привиделось, вот и все. Лисицы это, кто же еще! — Хэйдзиро нисколько не верил этим басням. Было раннее утро, окутанное белой дымкой. Неожиданно Хэйдзиро услышал громкие голоса с той стороны, где была натянута его сеть. «Кто это такой неугомонный?» — подумал он, но, выглянув из окна своей охотничьей сторожки, закричал от ужаса. В белом тумане он увидел живые головы без туловищ, запутавшиеся в сетях. Головы кричали: «Хэйдзиро, Хэйдзиро!»
Хэйдзиро так испугался, что у него поджилки затряслись, он тотчас же захлопнул дверь.
А зловещие голоса все не унимались: «Хэйдзиро, Хэйдзиро!» — кричали они. Казалось, что они кружатся у охотничьей избушки, вот-вот ворвутся внутрь.
Хэйдзиро осторожно выглянул из окна. И не смог сдержать вопля. Зацепившаяся за дерево голова зловеще улыбнулась ему.
— Хэйдзиро поймал духа, почившего всего лишь три дня назад, и собирается его съесть, — раздался страдальческий голос из белого тумана.
Когда туман наконец-то рассеялся, головы растаяли без следа, с ними исчезли и голоса.
В сторожку ворвались лучи утреннего солнца. Хэйдзиро, еле живой от страха, выбрался из сторожки и стал спускаться с горы. Но только дошел он до болот на плато Кантёгахара, как опять сгустился такой туман, что на сун впереди ничего не видно. А туман такой же белый, как и утром. Хэйдзиро от страха показалось, что его тело одеревенело. Он покрылся холодным потом и опустился на землю.
Множество духов мертвых пили воду из болота. В тумане ясно виднелись лишь их головы. С громким хлюпаньем они жадно припали к воде.
Как Хэйдзиро вернулся в деревню, он и сам не помнил. И напала на него хворь. Сколько бы ни расспрашивали его соседи о случившемся, он так и остался нем.
Охотники и горные призраки
(Префектура Иватэ)
В Камиго, в деревне Хатая жил один известный охотник по имени Нуэ. Его так и называли Нуэ из Хатая.
Как-то раз пришлось Нуэ заночевать в горах. Как принято в таких случаях у охотников, он разложил сеть вокруг того места, где решил устроиться на ночлег, чтобы уберечься от нечистой силы.
Посреди ночи Нуэ внезапно проснулся, почуяв что-то неладное. Все вокруг было спокойно. И лишь возле тлеющего костра Нуэ увидел какую-то маленькую букашку, которая ползла к нему. Щелчком он отогнал ее прочь. Букашка отлетела в сторону, повалилась на спину, но затем вновь поползла к Нуэ.
— Ой, приятель. Да ты, кажется, вырос, — сказал Нуэ, когда, щелкнув вновь пальцами, увидел, что букашка превратилась в крупного жука.
Жук опять стал приближаться к Нуэ. Стало охотнику не по себе, и на сей раз он взял жука двумя пальцами и выкинул подальше. Однако жук еще увеличился и пополз к Нуэ. Нуэ подскочил на месте. Пять или шесть раз он пытался выбросить прочь жука, и каждый раз тот возвращался и стал огромным, размером с мышь. Нуэ изо всех сил наступил на жука. Под подошвой охотника тот стал расти и вырос размером с собаку. Нуэ схватил жука и бросил в костер. Языки костра охватили жука, но ему все было нипочем. Стал он не меньше коровы и упрямо продолжал приближаться к Нуэ. Тут-то охотник вскинул ружье на плечо и выстрелил в чудище. Со свистом вылетела пуля. А охотника впервые в жизни охватил такой страх, что он понесся домой без оглядки. Однако чем дальше он бежал, тем глуше становились места вокруг, и вот он оказался возле реки, которой ему никогда прежде не приходилось видеть. Попытался он перейти эту реку вброд, однако вода стала быстро подниматься, и надежда на переправу исчезла. Острые камни, острые колючки сухих деревьев на дне больно впивались в ноги, а река становилась все шире и шире. И тут охотник увидел, что неподалеку огромное сваленное дерево, словно мост, соединяет два берега. А на противоположном берегу что-то белеет. Пригляделся он повнимательнее и понял, что это пегая лошадь. Стоит лошадь, словно Нуэ поджидает. Добрался Нуэ до моста, перебрался по нему на другой берег, а там сел на лошадь. А пегая лошадь, неизвестно откуда зная, где находится дом Нуэ, мигом домчала его. Только слез на землю Нуэ, как лошадь заржала, взмахнула хвостом и поскакала обратно в горы. Нуэ никак не мог взять в толк, зачем жук-оборотень напал на него.
После этого случая Нуэ два-три раза поднимался в горы, туда, где встретился с жуком, но тот больше не появлялся. Не суждено было Нуэ встретить и пегую лошадь, которая спасла ему жизнь.
(Префектура Иватэ)
Возле высокого пика Хаятинэ берет начало бурная река Хэикава. По берегам этой реки охотился охотник Нуэ. Как-то раз оказался Нуэ ночью в горах, и вдруг прямо перед ним кто-то скакнул и стал расти прямо на глазах, пока Нуэ не пришлось задрать кверху голову, чтобы разглядеть его. Это был голубой демон, которого частенько видели в этих местах. Сначала появляется лишь коротко остриженная, как у монаха, голова, а затем демон начинает быстро расти и превращается в громадину, поблескивающую голубым светом.
— Эй, я голубой демон, — прорычал демон, обращаясь к охотнику.
— А какое у тебя ко мне дело? — спросил охотник, который много повидал на свете и был не робкого десятка. Демон подошел поближе к Нуэ и сказал:
— Знаешь, что-то мне стало скучно. Давай состязаться в превращениях.
— Ну, что ж, давай, — ответил охотник, — только ты начинай.
— Во что мне превратиться? — спросил демон.
— Ты, приятель, слишком большой. Превратись во что-нибудь маленькое.
— Ну, смотри, я уменьшаюсь. Все вокруг окутал голубой дым, а когда он рассеялся, охотник увидел, что демон стал не выше его плеча.
— А еще поменьше ты не можешь стать? Стань таким маленьким, насколько ты можешь.
— Ну, смотри. Я уменьшаюсь, я уменьшаюсь.
Демон стал уменьшаться и оказался размером с паука. Нуэ проворно схватил его, положил в маленькую коробочку для пороха и защелкнул крышку.
На следующее утро охотник открыл коробочку и обнаружил в ней мертвого голубого паука.
Он посмотрел наверх, а там — то самое чудище. Сахэй побелел от ужаса. Тондзо заревел.
— Я же предупреждал! Не шуми в горах! Если еще раз станешь здесь приманивать дудкой оленей, я поймаю тебя.
Он повторил эти слова много раз, а потом стремглав, не разбирая дороги, бросился домой. А как только он вернулся, его тотчас же свалила хворь. Что это было за чудище, называвшее себя Тондзо и умевшее летать по воздуху, был ли это тэнгу, или барсук-оборотень — никто не знал.
Хворь мучила Сахэя девять дней, а на десятый он испустил дух.
(Район Тохоку)
Жили-были муж и жена. Работали они, не покладая рук, однако бедность и нужду знали не понаслышке. Но жили они дружно и на судьбу не жаловались. Жена не нарадовалась на ладный нрав мужа, хоть был он глуповат, да и трус ужасный, за что ему вечно попадало от жены. Когда посреди ночи ему нужно было справить нужду, он всегда будил жену и просил покараулить.
Эта история произошла летней ночью. Муж, вздумав пойти на двор, как всегда стал будить жену, которая мирно посапывала.
— Проснись, проснись, я пойду по нужде.
Жена, зевая и потирая глаза, сказала:
— Как можно быть таким ужасным трусом! Пойдешь сегодня один, когда-то нужно перебороть свой страх.
