обители своей или беседуя с мирскими, разрушают в себе внутреннее устроение тихости. Итак, надо нам, как рыбе в воду, спешить назад в келью, дабы, промедлив вдали от нее, не позабыли мы стеречь сердце свое.
12
Братья некие пришли к авве Антонию, желая поведать ему о бывших им видениях и узнать у него, истинные ли то были видения или же от бесов. И был у них осел, и в пути издох. Вот приходят они к старцу, а он упреждает их вопросом:
— Как же издох у вас в пути ослик-то?
Они спрашивают его:
— А ты откуда знаешь, авва?
Он и отвечает:
— Да бесы мне показали.
Говорят они ему:
— А мы того ради и пришли к тебе, чтобы спросить у тебя совета: видим мы видения, и всё больше сбываются они, так как бы не даться нам в какую прелесть.
И старец вполне изъяснил им из того, как сам узнал об осле их, что видения сии являются от бесов.
13
Пришел некто в пустыню поохотиться на диких зверей и увидел авву Антония, как тот говорил братии шутливые речи; и соблазнился о том.
Но старец, желая изъяснить ему, что в некое время братии должно быть оказано и снисхождение, говорит ему:
— Положи-ка стрелу на лук твой и напрягай тетиву.
Тот сделал по слову его.
Старец опять говорит:
— Еще напрягай!
Тот напрягает; а старец снова за свое:
— Напрягай!
Отвечает ему охотник:
— Если напрягу сверх меры, тетива порвется. [61]
И тут молвит ему старец:
— Так и с делом Божьим. Если, собеседуя с братьями, будем напрягать тетиву превыше меры их, они скоро сорвутся. Вот и нужно в кои-то веки явить им немного снисхождения.
И охотник, получив многую пользу душевную, удалился; и братья, ободрясь, отошли в место свое.
24
Сказывал авва Антоний, что придет время, когда все люди обезумеют, и если увидят кого в здравом уме, возмутятся и скажут ему: ты, дескать, безумствуешь, — через то, что не будет он подобен им.
34
Сказал авва Антоний:
— Кто кует железо, сначала рассмотрит в уме своем, что намеревается выковать: или серп, или нож, или топор. Так-то и нам должно порасчесть, о какой добродетели печемся мы, дабы не пропал труд наш попусту.
1
Авва Арсений, еще в бытность свою при дворе, молился Богу таковыми словами:
— Господи, настави меня на путь спасения.
И был ему глас глаголющий:
— Арсение, беги человеков, и спасешься.
2
Он же, отойдя к монашескому житию, снова молился, говоря таковое же слово; и услышал глас, глаголющий ему:
— Арсение, беги, безмолвствуй, затворяйся! сии бо суть корни безгрешности.
4
Говорили о нем, что как при дворе никто не одевался лучше него, так во обители никто не имел ризы более скудной.
5
Сказал некто блаженному Арсению:
— Как это мы от толикой науки нашей и премудрости не имеем пользы нимало, а сии простецы египетские стяжали толикие добродетели?
Говорит ему авва Арсений:
— Мы не имеем от науки мира сего пользы нимало; сии же простецы египетские стяжали добродетели от собственных трудов своих.
6
Вопрошал однажды авва Арсений некоего старца египетского о помыслах своих; другой же увидел его и сказал:
— Авва Арсений, как это ты, изучив толикую науку римскую и эллинскую, просишь совета у невежды сего о помыслах твоих?
И ответил ему Арсений:
— Так, науке римской и эллинской выучен я; но из науки невежды сего не вытвердил еще и азбуки.
1
Пришли однажды к авве Ахилле три старца, на одном из коих была дурная слава. И сказал ему первый старец:
— Авва, сплети мне хоть единый невод.
Он же ответил:
— Не могу того сделать.
И другой старец попросил:
— Сотвори нам милость, чтобы иметь нам в обители нашей о тебе память.
Он и тут отказал:
— Недосуг мне.
Говорит ему третий, на ком была дурная слава:
— Для меня-то сплети хоть единый невод, чтобы получить мне его из рук твоих, отче.
Он же поспешил отозваться:
— Для тебя сделаю.
Те два старца и говорят ему, когда остались с ним наедине:
— Как же мы молили тебя — и не захотел ты для нас сделать, а этому говоришь: для тебя, дескать, сделаю?
Отвечает им авва:
— Вам я сказал: не могу, дескать, того сделать, — и вы не оскорбились, но так и поняли, что недосуг мне. Ему же если не сделать, он и подумает, что старец, дескать, наслышан о грехе моем, вот и не захотел сделать. Соплетем ему неводочек сей же час.
Так ободрил он душу падшего брата, дабы тот не впал в уныние.
2
Говорил авва Анувий:
— С того дня, как было имя Христово призвано мною, не исходила ложь из уст моих.
1
Говорил авва Алоний:
— Если не скажет человек в сердце своем, что двое нас в мире, я и Бог, не обрящет себе успокоения.
2
И еще говорил он:
— Если бы не перевернул я всего вверх дном, не возмог бы построить здание души моей.
3
И еще говорил, что если захочет человек, от зари утренней до вечера достигнет в меру божественную.
4
Вопросил однажды авва Агафон авву Алония так:
— Сколь желал бы я охранять уста мои, чтобы не говорить мне лжи!
И говорит ему авва Алоний:
— Если лгать не будешь, много грехов примешь на душу.
Тот спрашивает:
— Как это?
И говорит ему старец:
— Вот два человека убийство сотворили на глазах у тебя, и один из них бежал в келейку твою; начальник же ищет его и вопрошает тебя так:
— Не на глазах ли у тебя совершилось убийство?
Если не солжешь, предашь человека на смерть; лучше отпусти его пред лицем Бога твоего, не ввергая в узы. Бог Сам всё рассудит.
7
Брат некий впал в грех и был отлучен пресвитером от Церкви; авва же Виссарион, поднявшись с места, пришел к отлученному, говоря:
— И я такой же грешник.
11
Авва Виссарион в смертный свой час сказал, что монах, подобно Херувимам и Серафимам, должен быть весь — око зрящее. [62]
