'Абд ал-Мутталиба". Он подошел к нему и сказал: "Сын 'Шайбы ал-Хамда, я — Дирар ибн ал-Азвар" — и рассказал ему о своем уговоре с купцом. Тот сказал: "Приведи его ко мне". /
70/ Дирар привел, и ал-'Аббас ибн 'Абд ал-Мутталиб поручился, что отдаст, [если Дирар не заплатит], молодых верблюдов. Дирар взял товар и ушел. Потом он привел верблюдов и нашел торговца, который уже взял у ал-'Аббаса верблюдов. Дирар пошел к ал-'Аббасу и сообщил ему, что привел своих верблюдов, чтобы тот взял их взамен отданных. Ал-'Аббас возразил: "У нас [принято]: если мы тратим сколько-нибудь яз нашего имущества, то не берем этого [назад]. Это — твои верблюды, и делай [с ними], что хочешь".
Дирар вернулся с ними, сказав [такой стих]:
Верблюдицы темно-бурые, чистокровные, быстрые,
здоровые вернулись домой с верблюдами.
Вернул их человек, который славен своими делами и сам по себе.
Он прочно [стоит на земле] и всегда благополучен.
Когда судьба кого-нибудь подвергала невзгодам,
'Аббас брал на себя защиту его.
Он — корейшитский рыцарь и самый почитаемый среди корейшитов.
Его оружие острое, даже когда у других людей оно тупое”.
[Глава 3]
/71/ ЗАКОНЫ СЛУЖБЫ ХАДЖИБОВ И ПРАВИЛА ИХ ПОВЕДЕНИЯ
Хаджиб должен быть зрелого возраста, от 30 до 50 лет, опытным в делах, испытанным временем. Его ум и осторожность указывают ему верный путь действий. Он приветлив, знает, как вводить и уводить [посетителей]. Он должен расставить приближенных соответственно занимаемому ими положению, не преступая границ с любым из них и не обременяя [каждого из них] тем, что тот не в состоянии вынести. Он неусыпно следит за ними, заставляя их быть осторожными в действиях и бдительными в поступках, чтобы они несли службу исправно и уважительно, без фамильярности.
Рассказал мне мой дед Ибрахим ибн Хилал: “Рассказал мне Джа'фар ибн Варка' аш-Шайбани [272]: "В правление ал-Му'тадида, да будет милосерден к нему Аллах, я вместе /72/ с такими же, как я, детьми эмиров и ка'идов, которым предписывалось находиться в резиденции халифа, нес службу по очереди, бывшей у нас. Мы собирались обычно в комнате, в которой отдыхали после исполнения службы и окончания процессии. И вот мы сняли башмаки и чалмы и стали играть в шахматы и нарды. Один из осведомителей [273] в резиденции шпионил за нами и написал донос на нас ал-Му'тадиду би-ллах, а мы не знали [об этом]. И тотчас же вышел молодой слуга из личных слуг халифа — и в руках его высочайший приговор по нашему делу, а на обороте подпись ал-Му'тадида би-ллах, да будет милосерден к нему Аллах. Приговор гласил: "Они заслуживают наказания, и нет им прощения". [Слуга] вручил бумагу Хафифу ас-Самарканди — хаджибу. Аллах сделал так, что это случилось не в тот день, когда была моя очередь. Когда Хафиф познакомился с приговором и [мерой] наказания, он обеспокоился, поднялся, подозвал тех, чья [в тот раз] была очередь, и ударил каждого несколько раз кнутом. После этого оставалось только всецело отдаться службе, избегая нескромности в поведении"”.
Рассказал Ибн Дахкана, сотрапезник [халифа]: “Ал-Му'тасим би-ллах, да будет милосерден к нему Аллах, выпил лекарство и приказал принести золотой поднос с хрустальной чашей [емкостью] в ратл [274], /73/ в которой [была] патока, чтобы перемешать ее с водой. [Поднос] поставили перед ним. Вошел Исхак ибн Ибрахим ал-Мус'аби, пришел Васиф, прося разрешения собрать судей по делу, при [рассмотрении] которого необходимо было их присутствие. Ал-Му'тасим позволил им войти. Исхак сказал ему: "Не разрешай им, [входить], — затем сказал слуге-великану: — Возьми это питье из рук эмира верующих". Тот взял. Тогда [Исхак] сказал Итаху [275]: "Теперь впусти их". Люди 'вошли, а потом ушли. Исхак [вновь] обратился к Итаху: "Отдай питье эмиру верующих". Тот исполнил [приказание]. Не понравились ал-Му'тасиму его действия, и он сказал: "Что вынудило тебя противоречить мне? Это ведь патока, которую я хотел перемешать с водой". Исхак ответил: "Я не хотел противодействовать тебе, эмир верующих. Но вот ты — имам, который устанавливает границы и пресекает недопустимое, а эти судьи — свидетели, и из-за [их свидетельства] летят головы, по их совету решаются дела. Если бы они увидели перед тобой напиток, никто не осмелился бы спросить, что это, или просить объяснения. Один сказал бы: "Патока", другой: "Вино". Враг утвердился бы в этом [последнем] мнении, а друг подумал бы иначе. Говорят: "Отвергли сомнение и поступай так, чтобы сомнения не было".
Сказал халиф: "Ты прав, Абу-л-Хасан, ты поступил правильно!"”.
Мухаммад ибн 'Умар ибн Йахйа [276] находился при дворе ал-Мути', да будет милосерден к нему Аллах, в правление Шараф ал-Даулы [277], и вместе с ним [были] Нихрир-слуга [278], Мухаммад ибн ал-Хасан ибн Салхан — вазир [279], Ибн ал-Хаййат — глава /74/ дивана переписки и ал-Хасан ибн Мухаммад ибн Наср — управляющий диваном тайной службы и почты. Все они [были] в черном [280], кроме Мухаммада ибн 'Умара. Он же был в белом [281]. Вышел к ним Му'нис ал-Фадли — хаджиб и сказал Мухаммаду ибн 'Умару: “Нельзя, [черная] одежда — одежда двора. Тот, кто хочет войти, не [должен] появляться в таком [виде], как ты”. Мухаммад спросил: “Ты как будто не одобряешь белую одежду?” Тот ответил: “Да”. — “Но это мой наряд и одежда моих предков”. — “Мне нет до этого дела. Я не видел никого из твоих предков, входивших в этот дворец иначе, чем в черной одежде. И 'Умар ибн Йахйа [282], /75/ отец твой, бывал [здесь] в правление ал-Мути' ли-ллах, да будет милосерден к нему Аллах, для решения дел хаджжа, и те, кто с ним, — в савад асвад”. Мухаммад спросил: “Что значит савад асвад?” Му'нис ответил: “Черная крашеная одежда. Я впомнил об этом потому, что [твой отец] вспотел, и черная краска потекла у него по лбу, а он вытер ее платком, который был у него в руках”. Мухаммад ибн 'Умар спросил: “Чего ты хочешь, хаджиб?” Тот ответил: “Чтобы ты сменил эту одежду и поступал так, как требует обычай, — и добавил: — Или уходи. Выбирай!” Встал Мухаммад ибн 'Умар, спустился поспешно и вернулся к себе домой. Все обомлели от того, что произошло, и я удивился этому. Рассказал мне эту [историю] 'Али ибн 'Абд ал-'Азиз ибн Хаджиб ан-Ну'ман.
Порицается, если посетитель входит в
