Впервые за много лет читателю открывается мир классической японской любовной лирики в переводах Анны Глускиной – одной из важнейших советских японисток, лично составившей эту антологию в конце восьмидесятых годов. Минималистичная, но полная нежности японская поэзия не стареет с веками, вновь и вновь оказываясь поразительно актуальной, помогая преодолеть житейские трудности или выразить казалось бы невыразимые чувства. В книгу вошли стихотворения VIII, X и XIII веков, внимательно отобранные из трёх лучших японских поэтических антологий и прокомментированные переводчицей, работа которой передаёт все нюансы классического японского стихосложения на русском языке. Обновленное оформление серии «Собрание больших поэтов» с иллюстрацией на полный разворот обложки придаёт книге ещё большее изящество, а удобный формат сборника позволяет взять его с собой в дорогу, чтобы погрузиться в мир японской поэзии в любом месте и в любое время.
class="v">Говорил ты мне тогда.
Оттого, что клялся мне
Верным быть в своей любви
Ты на долгие года, —
Сердце чистое свое,
Словно чистый блеск зеркал,
Отдала тебе навек.
И был гранью этот день
Для моей любви к тебе…
Как жемчужная трава
Клонится у берегов
С набегающей волной
В эту сторону и ту, —
в эту сторону и ту
Сердцем не металась я, —
Как большому кораблю,
Я доверилась тебе…
Сокрушающие мир
Боги ль разделили нас?
Или смертный человек
Нас с тобою разлучил?
Но тебя, что навещал
Каждой ночью, —
Нет теперь…
И гонца, что приходил
С веткой яшмовой, —
Все нет…
И от этого в душе
Нестерпима нынче боль!
Ягод тутовых черней —
Черной ночью напролет,
С ярко рдеющей зарей —
До конца весь долгий день —
Все горюю о тебе.
Но напрасна скорбь моя!
Все тоскую о тебе,
Но не знаю, как мне быть?
И недаром говорят
Все,
Что женщина слаба,
Словно малое дитя,
Только в голос плачу я
И брожу, блуждая здесь.
Не дождаться, верно, мне
Твоего гонца…
Когда б ты с самого начала
Не уверял,
Что это – навсегда,
То разве тосковала б я
Так безутешно, как тоскую ныне?!
О прекрасный мой супруг [48],
Ты, что следуешь в пути,
Где изволит проходить
Наш великий государь
Вместе с свитою его,
Вместе с теми, кто стоит
Во главе несметных войск,
Славных воинских родов!
Гуси по небу летят…
Там, в Кару́,
Минуя путь,
И любуясь Унэби́ —
Той горой, что все зовут
Девой чудной красоты
В перевязях жемчугов,
И в страну направясь Ки,
Там, где платья хороши
Из простого полотна,
Ты, наверное, идешь
Возле склонов Мацути…
О любимый! Там идя
И любуясь, как летит,
С веток осыпаясь вниз,
Клена алая листва,
Не тоскуешь, верно, ты
С нежной думой обо мне,
А о странствии своем,
Где подушкою в пути
Служит страннику трава,
На ночлег остановясь,
Думаешь с восторгом ты!
И хотя могу понять
Думы тайные твои,
Но не в силах больше я
Молча оставаться здесь.
Много, много тысяч раз
Думала пойти я в путь
За тобою, милый мой,
Но ведь тело у меня
Слабой женщины, увы!
Потому бессильна я…
Спросят стражи на пути,
Будут мне чинить допрос,
И не знаю, что сказать
И какой держать ответ.
Оттого, собравшись в путь,
Медлю я идти к тебе…
Чем, проводив тебя,
Здесь мучиться в тоске,
Я лучше б нынче стать хотела
С тобою вместе в Ки горою Имосэ́ [49],
Где милый неразлучен с милой!
О, если бы пошла я за тобою,
Ища следы твои,
Любимый мой,
В стране далекой Ки страж у заставы,
Наверно, все равно не дал бы мне пройти!
* * *
В Миканохара,
Где стояли мы в пути,
Что отмечен был давно
Яшмовым копьем,
Повстречался я с тобой,
Милая моя.
Как на облака небес,
Только издали взирал
На тебя тогда.
Не пришлось ни разу мне
Говорить с тобой.
И когда томился я
В сердца тайной глубине, —
Боги неба и земли
Подарили мне тебя.
И из шелка рукавами
Обменялись мы с тобой,
И, доверясь мне душою,
Стала ты моей женой,
О, пускай была бы долгой
Эта ночь, как сто ночей,
Долгих осени ночей!
С тех пор, как я ее увидел
Вдали перед собой, как облака небес,
И телом, и душой
Я покорился
Возлюбленной моей.
Коль быстро эта ночь
Сменяется рассветом,
Нам ничего уже не сделать с ней…
Как я молил богов, чтоб ночь продлилась долго,
Так долго, как осенних сто ночей!
* * *
В Накидзуми,
В Фунасэ
Виден остров, что зовут Авадзисима.
Слышал я, что в бухте там
Мацухо
Рыбачки есть,
Что в затишье поутру
Собирают на ладьях
Водоросли-жемчуга,
А в затишье ввечеру
Жгут из водорослей соль.
Но надежды нет уплыть
Мне туда,
Чтоб видеть их,
Словно нет уже во мне
Сердца рыцаря теперь,
Словно слабая жена,
Подчинился я тоске
И хожу, блуждаю здесь…
О, как полон я тоски!
Оттого, что нет весла,
Оттого, что нет ладьи…
Я в море плыть хочу, чтоб увидать
Рыбачку юную, что там срезает
Морские водоросли-жемчуга…
О, если бы весла мне, о, если бы ладью,
Пусть даже на море бушуют волны!
Изголовие из дерева цугэ́… – В старину вместо подушки употребляли деревянные подставки под голову, на которых лежали маленькие валики, обтянутые шелком или другой материей. Дерево цугэ – японский самшит (Buxus microphylla).
Трава «не забывай» – народное название травы (Polypodinrii Lineare); растет на кровле старых домов, на скалах.
Трава «забудь-любовь» – старинное название неизвестной травы. По народным поверьям, если носить эту траву с собой, позабудешь сердечное горе.
По дороге, что отмечена давно яшмовым копьем… – Постоянный образ в древней поэзии, подсказанный мифами и легендами. В них говорится о
